Мишень

Решение пришло быстро. Оно созрело в тот момент, когда Незнакомка добралась с генеральной уборкой до мастерской. Десятки холстов, разбросанные краски, наброски. Обычно она рисовала натюрморты, иногда пейзажи. А сейчас очень четко поняла, что пришло время для портрета. Да. Живопись — вот подходящий язык. Вот способ открыться, не оголяя душу, не унижаясь и не ища взаимности. Она подарит ему портрет.

Это была странная монохромная работа. Необычное для нее количество мелких деталей, очень четкая прорисовка черт лица. Она рисовала Киллиана, думая о том, что хотела бы вот так пройтись пальцами и губами по его лицу, как водила кистью по холсту. Нежно или с нажимом. Настойчиво и при этом мягко. Она вырисовывала детали, не думая о том, что никогда раньше этого не делала. Портрет стал ее идеей, ее вдохновением. Незнакомка понимала, что у нее почти нет времени, чтобы закончить работу, торопилась и при этом погружалась в процесс с головой. Она рисовала нечасто. И всегда в тот момент, когда не хватало слов. Когда эмоции переполняли, и хотелось их выплеснуть, избавиться от них, разложить мысли по полочкам. Живопись помогала упорядочить хаос в голове. И дать себе направление. Новое направление. Как правило, каждая законченная картина приносила с собой новый этап.

Портрет был готов утром первого января. Новый Год Незнакомка встретила за работой, отгоняя на десятый план мысли о скуке и праздничных приемах. Ее захватил процесс. Она редко работала с таким увлечением и поглощением. В портрете было все: надежды, мечты, просьба о помощи, уверенность в собственной неотразимости и влюбленность. Старательно вырисованные глаза, небрежные пряди серебряных волос. Четкий нос с небольшой горбинкой, аккуратно очерченные губы. Наверное, их сладко целовать… Наверное, это волшебное ощущение — принимать ответные поцелуи. И, пусть она никогда не страдала от недостатка внимания, при мысли о близости с Киллианом чувствовала непередаваемую дрожь. Ее наполняли свет, предвкушение, надежда.

Закончив, она уснула, измотанная и счастливая. Впрочем, сон длился недолго. Она пришла в себя через пару часов. Глупая, отключилась в мастерской, в кресле в самой неудобной позе из всех, что только можно было придумать. Пара кисточек под головой, разбросанная бумага на полу, альбом для набросков тут же и почему-то свалившийся со стола стакан с остро заточенными карандашами. Не глядя на всю эту разруху, чувствуя себя совершенно разбитой, Анна отправилась в душ. Нужно смыть с себя ощущение помятости. По ней будто проехал бульдозер. Упругие струи горячей воды привели в чувство за несколько минут. И вместе с хорошим самочувствием вернулась вселенская скука. Желание оторваться неотвратимо вытесняло все доводы в пользу того, что нужно остаться дома и прислушаться к советам приспешников Ордена.

Надо оторваться. Никто и никогда еще не страдал от хорошей тусовки. Напротив, отрыв позволяет привести чувства и мысли в порядок и найти новые решения. Конечно, если не искать в нем забвения и избавления от проблем. Незнакомка рассматривала вечеринки как способ переключиться с рутины на что-нибудь новенькое. У нее был определенный предел прочности, и когда действительность выталкивала за границы этого предела, нужно было стряхнуть с себя все. А может, она лишь убеждала саму себя, что все обстоит именно так, пытаясь сбежать от действительности, забывшись в неровном свете огней клубного квартала.

Не вытираясь, Незнакомка отправилась в гардеробную, оставляя за собой мокрую цепочку следов. Длинные волосы липли к спине, бодря и освежая. Пар из душевой, казалось, еще преследовал ее, вызывая желание броситься в снег с головой и не вылезать оттуда несколько сладко-ледяных минут. Распахнув шкаф, Анна замерла. Вода с волос стекала по ее телу, собираясь в лужицу у ног. Что ж теперь, придется мыть полы. Ну и ладно. Зато она давно не испытывала подобного наслаждения. Конечно, от холодных прядей инстинктивно хотелось спрятаться, но разгоряченное тело воспринимало происходящее с восторгом. Осталось определиться с образом и местом назначения, ведь уже ясно — дома сидеть она не будет.

Местные увеселительные заведения сидели в печенках. Единственное, которое заслуживало внимание — «Токио», но появляться там сейчас глупо. Вряд ли ее выпустят живой даже при условии наличия дружбы с сильными мира сего. Железная Леди предательства не прощает. А Анна ее покусала. Конечно, не убила. Если бы хотела, то завершила бы начатое. И все же. Как бы там ни было, здесь ей точно рады не будут. Остальные человеческие клубы Треверберга для нее — скука смертная. Единственное, что оставалось — поездка в Мирквуд. А что. Магистрали сейчас пустынны, народ празднует. Ей лишь понадобится несколько часов, чтобы добраться, она всегда любила быструю езду.

Заодно посмотрит на смертного Мораны. Он должен быть красавчиком. Все-таки у старой Незнакомки всегда был спорный, но в целом неплохой вкус. Анна многое знала о ней и ее пассиях (именно так, даже если речь шла о мужчинах). От этого вдвойне было интересно посмотреть на доктора из Мирквуда. Мир слухами полнится, и те обрывки информации, которые дошли до нее, не оставили равнодушной. Может, он поможет ей отвлечься от господ Служителей Культа Равновесия, и она наконец обретет потерянную гармонию?

Анна выудила из недр гардероба аккуратный темно-синий комбинезон с мелкой вышивкой по лифу. Не надо лишней сексапильности. Сейчас все должно быть в меру, и при этом достаточно откровенно, чтобы не сбивать желания. Еще через минуту она крутилась перед зеркалом, придирчиво оценивая, как на ней сидит туалет, нужно ли добавить аксессуар, или образ получился вполне сбалансированным. В итоге, ограничившись парой браслетов, она взяла в руки фен. Волосы уже подсохли, теперь нужно был их уложить — они никогда не отличались покорностью.

Вскоре их стягивала широкая резинка, удерживая в конском хвосте. На лице появился легкий макияж, подчеркнувший горящие безумным огнем глаза. Мирквуд! Мысленно Незнакомка была уже в пути. Вряд ли господин Ролан, если он действительно решил испортить ей жизнь, отвлечется первого января для того, чтобы ее искать по всей Европе.

Анна бросила портмоне и несколько кредиток в сумочку, набросила на плечи роскошное манто и открыла входную дверь, собираясь отправиться на встречу приключениям. Выйти из квартиры не удалось — на пороге стоял Киллиан. Судя по всему, он только что пришел и как раз собирался позвонить.

— Куда-то собралась? — суховато для незваного гостя спросил он.

Анна сделала шаг назад и замерла, сбросив с плеч манто, опустив сумку на пол и спокойно улыбаясь.

— Какие люди. Сам Первый Советник решил навестить меня. Я польщена, сударь!

— Пригласишь?

— Неужели все Служители Культа Равновесия вынуждены унижаться перед маленькой Незнакомкой, чтобы войти в ее дом?

И в ее сердце. Анна привычно саркастировала, поддевала его, пытаясь вызвать ответную реакцию. Лицо Киллиана при этом не изменилось. Абсолютно спокойное, прекрасное, оно приковывало ее внимание, вызывая противоречивые желания. Не к месту вспомнился портрет. Как хотелось сейчас провести пальцами по коже Киллиана, как хотелось почувствовать его руки на своем теле… И забыть обо всем. Просто довериться его ровной силе. Но это мечты. Хотя… зачем-то же он пришел?

— Ты не понимаешь. Я могу войти. Но хочу, чтобы ты меня пригласила.

— Входи. Что значит, можешь войти?

Он улыбнулся, переступил порог и закрыл за собой дверь. От него пахло снегом. Городом. Свободой. Желанием. Ее желанием. Киллиан стряхнул с плеч почему-то до сих пор не растаявшие снежинки, и снял пальто. Повесил его на вешалку. Поднял ее манто, повесил туда же. Анна ждала улыбку. Но ее не было. Его движения были размерены и бесчувственны. А сам он холоден.

— Не уверен, что хочу объяснять, — выдержав паузу, произнес он. — Так куда ты собралась?

— Не уверена, что хочу это объяснять, — нахмурилась она. — Чем обязана столь высокой чести? Не на свидание же ты пришел…

— Свидание?