Последняя клятва

— Смертные? Кто же заинтересуется обычными людьми, если…

Дана придержала лошадь, и та пошла шагом.

— «Если есть вакханки», — закончила она за меня. — Конечно, есть. Но смертных больше. В какой-то момент тебе захочется попробовать что-то новое. Смертные — лучший выход из положения. К тому времени тебе уже не нужен будет афродизиак. Мы для них — самый настоящий афродизиак. Воплощенная фантазия. Для нас ничего не стоит не только получить удовлетворение от смертного, но и сделать так, что он будет вспоминать проведенную с нами ночь как лучший момент его коротенькой жизни. Ну, а потом, когда нам исполнится тысяча лет, мы подойдем к главному моменту нашей жизни: выберем себе бессмертного спутника, карателя, как и мы, существо, которое тоже познало все тонкости искусства любви. И каждую ночь, проведенную рядом с таким существом, мы будем испытывать такое наслаждение, которое не испытаем ни со смертным, ни с вакханкой. Ни с кем.

Некоторое время мы ехали молча. В какой-то момент меня осенила догадка, но она мне не понравилась — поэтому я подумал перед тем, как высказывать свои мысли вслух.

— Ты уже выбрала себе спутника?

Дана бросила на меня короткий взгляд и снова сосредоточилась на дороге.

— Где это ты видел, чтобы женщины выбирали себе мужчин, Винсент? Обычно мужчины выбирают женщин.

— Тебя уже кто-то выбрал?

— Пока что я одна. Наши мужчины знают, что я отвечу «нет».

— Разве можно отвечать «нет» на предложение о предназначении?

— Нельзя. Поэтому они и не предлагают. Нет смысла говорить пустые слова.

В молчании мы проделали оставшийся путь до леса — логово вампиров было уже совсем рядом.

— Неужели тебя никому не предназначат? — снова заговорил я. — Разве тебе… не одиноко?

— Я хочу не просто произнести клятву, Винсент. Я хочу отдать своему спутнику свое сердце. А свое сердце я смогу отдать только тому, кто равен мне. Или сильнее меня. Пока что в Ордене нет ни тех, ни других. И хватит уже об этом. Ты задаешь слишком много личных вопросов. Страшно подумать, что будет, когда мы узнаем друг друга поближе.

На этот раз Юлий ждал нас возле норы — вход был плотно закрыт камнем. Он терпеливо, не нарушая молчания, смотрел, как мы оставляем лошадей в стороне и подходим к нему.

— Отведенные тебе сутки прошли, — уведомила его Дана. — Ты принял решение?

— Да. Оно мудрое, как ты и ожидала. Великая. У меня есть для тебя кое-что. Возьми.

Пропустив очередное язвительное «Великая» мимо ушей, Дана протянула Юлию открытую ладонь, и в нее лег медальон, который мы нашли вчера возле жертвы одного из вампиров.

— Сомневаюсь насчет мудрости твоего решения, но оспаривать его не буду. — Дана подняла на него глаза. — Я даю тебе последний шанс — ты можешь передумать.

— Не имею привычки менять решение в последнюю минуту.

— Властью, данной мне Темным Советом, я, Дана, приговариваю тебя к развоплощению, Юлий. Винсент приведет приговор в исполнение.

Я встрепенулся и уже набрал было в легкие воздуха для того, чтобы возразить, но поймал ее взгляд и промолчал. Юлий медленно повернул голову ко мне, а потом снова посмотрел на Дану. По его лицу невозможно было понять, о чем он сейчас думает, но одно я мог сказать точно: он был готов к тому, чтобы принять смерть.

— Ты старше одного из нас, а поэтому можешь использовать право на то, чтобы получить помилование в честном бою, — сказала Юлию Дана.

Он посмотрел на меня, и на его лице промелькнула улыбка.

— Честный бой? Вряд ли он будет честным.

— Тогда ты можешь выбрать меня в качестве противника.

На этот раз Юлий позволил себе улыбнуться открыто.

— Противника-женщину? Неужели я даже перед своей смертью не заслужил каплю твоего уважения, Великая?

Дана сверкнула глазами.

— Я больший мужчина, чем все твари в этой норе, вместе взятые. И, клянусь кровью своего создателя, я могу это доказать. И сделаю это очень быстро — ты даже не успеешь сосчитать до трех. Нет, не потому, что я так хорошо владею оружием. Потому, что часть «мужчин» разбежится, только лишь увидев меня.

Юлий устало прикрыл глаза.

— Знаю, знаю, Великая. Такая слава о тебе распространилась далеко за пределами Ордена. Вампиры боятся тебя, и не просто так. Я уважаю силу, и ты тоже ее уважаешь. А там, где есть место уважению, нет места бессмысленной жестокости. На свое место я назначаю Александра, одного из своих сыновей. Ему пятьсот лет, но он уже мудрый вождь.

Серебро кинжала, подаренного мне Даной, тускло блеснуло в свете луны. Я замер, ожидая ее знака, и наши с Юлием взгляды встретились. Холодные глаза вампира: абсолютно бесчувственные и без проблеска мыслей. Мне говорили, что иногда у карателей получается читать их мысли, и я попытался сделать это, но меня ждала черная пустота. Может, мне не повезло, а, может, Юлий уже ни о чем не думал.

— Говорят, что перед развоплощением дают право на последнюю клятву, — заговорил он. — Этим правом я воспользуюсь. Клянусь кровью своего создателя, я не знаю, кто убил того человека. Но если вам необходимо слышать имя виновного, то можете считать, что это сделал я.