Страница 7 из 30
Я занял третье кресло, отодвинув его от камина.
– Как себя чувствует твое создание? – последовал вопрос.
– Без особых изменений, Великий.
– Ты выглядишь утомленным.
В ожидании ответа он в очередной раз протянул руки к огню.
– Я хочу попросить у тебя совета, Великий. Ты не откажешь мне?
– Вряд ли существо, которому Великая Тьма еще не предоставила шанса стать создателем, может стать достойным советчиком. Но могу сказать тебе вот что. На твоем месте я бы не стал слушать ничьих советов. Что-то подсказывает мне, что и ты поступил бы так же. Никто не может говорить тебе, как воспитывать твое дитя. Ты чувствуешь, что для него благо, а что – зло. Руководствуйся этим. Когда-нибудь придет и мой черед, я подарю темную жизнь другому существу и продолжу вечную цепочку – и тогда ты сможешь повторить свой вопрос.
«Подарить темную жизнь другом существу». Какая обреченность звучала в этих словах всякий раз, когда их произносил кто-то из карателей. Самые совершенные в двух мирах создания, способные заставить солнце подняться посреди ночи и в считаные секунды испепелить целый вампирский клан, они не только не имели права отдать свое сердце кому-то, кто не принадлежал к их числу, но даже не могли просто взять и обратить человека. Не это ли самое страшное несчастье – быть всевластным, но не иметь возможности пользоваться своим всевластием?..
– Если бы темные боги были милостивы ко мне, Великий, и я мог узнать, чем она больна…
– Я сказал, что не могу вылечить ее. Но темы болезни мы не касались.
Я сцепил пальцы на колене и подался вперед.
– То есть, у нас есть надежда?
– Надежда есть всегда.
– Она не умрет?
– Умирают даже бессмертные. Твое создание проживет столько, сколько ему уготовано. Ни минутой больше или меньше.
– Ты жесток со мной, Великий. Разве я не имею права знать?
Он заботливо поправил сшитое из разноцветных лоскутов одеяло, под которым спала его сестра.
– Это знание сделает тебя несчастным.
– Я не понимаю тебя.
– Скоро поймешь. Ты близок к ответу. Наодну смертную жизнь.
Я посмотрел на него, и он впервые за вечер поднял на меня глаза. Обычно каре-зеленые, в полумраке они казались почти черными.
– Я довольно наблюдателен, князь, – добавил он. – И я не могу читать твои мысли, но хорошо слышу .
Ему не нужно было объяснять себя – я и без того все понял. Ах, Изабель. На твою беду ты тогда не опустила глаз, и теперь я это понимаю. Что мне стоило сказать тебе на рынке пару заветных слов – и ты безропотно пошла бы со мной? Но я не смог этого сделать…
– Сегодня я не принес тебе писем от отца, – продолжил мой собеседник, меняя тему. – Но он, как всегда, интересовался твоей судьбой.
– Он «интересуется» ей каждый раз, когда появляется в деревне и объезжает замок стороной – так, будто тут живет чума . Кроме того, мне нечего ему сказать. Или он приедет ко мне сам, или…
– … или передаст тебе свой перстень. Да. Я помню. Твой создатель – древнее, мудрое и могущественное существо. У него только один недостаток: он чересчур упрям . И он никогда не признает своих ошибок, хотя Великая Тьма видит – мы все ошибаемся. Тебе придется долго ждать.
– У меня есть все время в двух мирах.
Он убрал со лба сестры растрепавшиеся волосы и вгляделся в ее лицо – так, будто хотел убедиться, не снятся ли ей плохие сны.
– Скажи, этот мальчик, эльф. Ты знаком с ним?
– Я видел его несколько раз, Великий, но лично мы не знакомы. Я редко появляюсь в деревне.
– Дана уедет завтра. А мне нужно закончить кое-какие дела. Если не возражаешь, я останусь у тебя на пару дней.
– Ты можешь оставаться тут сколько угодно, Великий. Твое присутствие для каждого из нас – честь и радость.
– Не буду тебя задерживать. Скоро рассвет, думаю, ты хочешь отдохнуть. И я тоже отдохну. Но только после того, как проснется наша спящая красавица.
Часть пятая
– Простите меня, отче, ибо я согрешил.
Священник бросил короткий взгляд на профиль молодого человека за резной решеткой оконца для исповеди. Себастьян – он узнал его голос – сидел, опустив голову, и всем своим видом являл собой идеал кающегося грешника. В то, что это существо придет исповедоваться по доброй воле и по собственному желанию, священник не верил. Равно как и в то, что кто-то заставит его сюда прийти. Оставалось только догадываться, что привело сюда сорванца.
Тем временем Себастьян убедительно пощелкал четками, которые держал в руке, привлекая внимание священника.
– Как давно ты не исповедовался, сын мой? – задал тот стандартный вопрос.
– Я не исповедовался уже… уже… а, чтобы всем чертям в Аду жариться на собственных сковородках! Я не исповедовалсябольше ста лет ! Вот умора!
И Себастьян звонко расхохотался. Смех у него был заразительный, и стоило ему повторить подобный фокус на рынке, как все вокруг начинали улыбаться. Но священник был серьезен.
– У вас такой хмурый вид, отец Дамиан. Судя по всему, вы заскучали в этой церкви…
– Что тебе нужно от меня, дьяволенок?
Себастьян толкнул дверь исповедальни и вышел в основное помещение церкви. Тут было душно, в воздухе витал легкий запах благовоний и старых пыльных книг. Вот как пахнет в доме человеческого бога , с отвращением подумал эльф.
– Дьяволенок? Вот как ты меня называешь? А сам-то ты кто? Неужточеловек ?
Отец Дамиан смотрел на своего посетителя из сумрачного углубления комнатки священника – ему казалось, что там он находится в большей безопасности – и перебирал ключи на большой связке.
– Что молчишь? – поторопил его Себастьян. – Пытаешься прочитать мои мысли? Какая жалость! У тебя не получается? Твой дар действует только на милых грешных девушек?
– Уходи, мальчик. Ты ведь и сам знаешь – тебе нечего здесь искать. Твой бог живет не тут.
Себастьян приложил руку к груди и поклонился.
– Не буду задерживать вас, отец Дамиан. Ведь вам нужно успеть помолиться вашему богу о том, чтобы он продлил ваше человеческое существование .
Больше священник не мог спокойно сидеть на месте. Он бросил связку ключей на скамью, поднялся и вышел из исповедальни. Себастьян следил за его передвижениями, сложив руки за спиной и придав лицу выражение крайней заинтересованности.
– Вы все же вышли ко мне, отче, и поняли, что прятаться не нужно. Я рад.
– Кто просил Его об этом даре? Мои родители, которых я даже не помню? Может, я сам?! Каждую ночь я молю Его о том, чтобы разум вернулся ко мне, но все тщетно! И все, что я могу сделать – своей верой доказать Ему мою преданность! Но Он…
– Глупец! – перебил его Себастьян. – Иди сюда!
И он поманил отца Дамиана в направлении одной из ниш. За тяжелым бархатным занавесом пряталось большое, в человеческий рост, зеркало. Себастьян убрал ткань в сторону и сделал священнику очередной жест.
– Посмотри.
Не раз и не два отец Дамиан уже видел эту картину, но так и не смог к ней привыкнуть. Одно отражение принадлежало священнику, а второе – мальчику, и в последнем не было никаких сомнений. Те же светлые волосы и бирюзовые глаза. И вместе с тем из зеркала смотрело другое существо. Что в нем было не так? Священник не смог бы сказать, даже если бы очень захотел. Но одно мог утверждать с полной уверенностью: это не Себастьян. Или же тот, кто стоял за его спиной, был миражом.
– Твой бог – это книга и молитва. Ты даже не видел его собственными глазами. Просто слепо веришь – вот и все. А реальность перед тобой. Или ты думаешь, что это сон?
– Я думаю, что Дьявол в очередной раз испытывает меня. Но у него ничего не выйдет.
– Дьявол чистит обувь таким, как ты. Ты рожден для величия , а не для того, чтобы сгнить в могиле! Бессмертие – вот твоя судьба! Она избрала тебя. Тебя – и сотни других, которые живут на этой Земле. Вы сбились с пути, но Она до сих пор любит вас. И зовет вас! Прислушайся. Ведь ты слышишь Ее зов? Она является тебе во сне, напоминает, как спасла когда-то давно, когда ты был маленьким мальчиком. Ждет момента, когда ты сделаешь этот шаг и ступишь на уготованный тебе путь. Ждет, когда ты сделаешь выбор .