Страница 25 из 39
А Русинок опускался все ниже и ниже, описывая круги все меньше, и сразу сел.
Сокольничий уже приготовил для него кусок конского мяса, которым и попотчевал его. Русинок сидел нахохлившись, но глаза его все еще горели; наступив одной лапой на мясо, он принялся рвать его острым клювом в клочья и быстро глотать.
Охота с соколами продолжалась, сокольники пускали других соколов поочередно, но ни один из них не нападал на жертву с такою ловкостью и отвагой, как Русинок. Охотники разъехались по всему Соколиному Рогу.
Король обратился к Болеху:
— Пора вернуться, поедем теперь через Дебри. По дороге мы можем поохотиться с собаками. Прикажи трубить, пусть люди собираются.
Болех кивнул трубачу, который быстро подъехал, взял в руки большой буйволовый рог, отделанный серебром, и начал громко трубить. Звуки рога понеслись по всей окрестности, замирая лишь в ярах, глубине лесов и над Лыбедью.
Люди стали собираться вокруг короля. Громкий говор дружинников, лай собак и ржание коней смешались в один общий гам. Отряд медленно двинулся к Дебрям.
Болеслав, по-видимому, остался очень доволен охотою и Русинком, но Болех ехал рядом задумчивый и угрюмый и отвечал королю односложно.
Когда они въехали в Дебри, Болеслав обратился к молчаливому товарищу:
— Однако, лебедь, которого победил наш Русинок, был очень силен!
— Лебедь… да… силен.
— Долго он пел, пока тот не задушил его.
— Ну, наши не поют так долго, — отвечал Болех, не поднимая головы, как будто про себя.
Король взглянул на него.
— Какие наши? — спросил он. — Мне кажется, Болех, у тебя что-то на уме… Случилось что-нибудь, чего я еще не знаю… но должен знать.
В свою очередь и Болех посмотрел на короля.
— Да, дело скверное! Ты сам знаешь, милостивый король, в чем оно заключается. Наши люди гибнут, точно их кто в землю зарывает… Ты знаешь, что они гибнут, и не догадываешься, от чьей руки.
— Гибнут, — повторил король, — но ведь люди не родятся в войсках… Можно ли винить кого-нибудь, кроме случайности?
Болех покачал головой.
— Да, так мы все думали, и долго думали, но теперь можно утвердительно сказать, что всем этим управляет рука Изяслава.
Болеслав даже подпрыгнул в седле.
— Его рука! — воскликнул он. — Значит, та самая рука, которая тайно убивала своих братьев, убивает и моих воинов?
Болех смело взглянул на короля.
— На Руси, милостивый король, у тебя нет таких друзей, на которых ты мог бы рассчитывать… твои друзья сеют и пашут в поле… При княжеском дворе нет таких друзей, и ты никогда их не приобретешь, потому что ты там — бельмо на глазу.
Болеслав задумался и долго молчал, рассеянно глядя вокруг.
— Не для себя я искал друзей, но для Польши.
— Ну, так ты знаешь, милостивый король, какие у тебя приятели, и бойся их, потому что, когда настанет час нашего возвращения домой, у нас уже не будет дружины.
Король вскипел гневом, но смолчал.
Уже собаки, что называется, насытились охотой; между тем всадники были так заняты своим разговором, что еле поспевали за охотниками по узкой лесной тропинке, ведшей в Кловскую долину. За ними следовал небольшой вооруженный отряд королевской стражи.
Они уже приближались к оврагу, как вдруг Болех заметил седобородого старца, который, стоя на повороте тропинки, смотрел и как будто к чему-то прислушивался. Завидев отряд издали, он быстро повернулся и исчез в кустах орешника.
Болех заметил, в какую сторону он скрылся, и на подходе к этому месту поехал осторожнее, с оглядкой.
— Мне кажется, здесь мелькнула чья-то фигура, — сказал он.
— Быть может, кто-нибудь из охотников.
— Нет, уж если прячется — значит, не охотник.
Они двинулись дальше, вдруг Болех остановил коня и устремил свой взгляд на орешник.
— Эй ты, старый! — воскликнул он. — А ну-ка, покажись!
Хотя он не видел никого, но был убежден, что там кто-то есть.
Эхо разнесло его голос по лесу, но никто не появился.
— Эй, малый! — крикнул Болех одному из отроков. — Ступай в кусты и посмотри, не спрятался ли там кто-то.
Едва он успел произнести эти слова, как вдали, между деревьями, показался старик, который, подходя к ним, то и дело кланялся.
Его подвели к королю. У старика была в руках корзинка из лозы с несколькими грибами.
— Кто ты? — спросил Болеслав.
— Бедный нищий, милостивый король. У меня тут избушка над Кловским потоком…
— Что же ты здесь делаешь и зачем прячешься?
Старик как будто удивился.
— Прячусь?.. Зачем же мне прятаться пред твоим светлым ликом, милостивый король? Вот за этим орешником моя хата и мельница. Я только вышел на минутку собрать грибков… Да и что же мне, старому, делать? На мельнице мало работы, ну я и хожу по грибы.
Говоря это, старик смотрел на короля и как бы что-то обдумывал.
— Слава Богу! — продолжал он. — Я очень счастлив, что хоть раз в жизни увидел твое ясное лицо, милостивый король. Хоть ты и молод, — продолжал он с расстановкой, — а ум у тебя старческий, к тому же и железная рука.
Болех, смотревший на старца с недоверием, прервал его:
— Как звать тебя, старина? — спросил он.
Старик поклонился.
— Добрыней, батюшка, Добрыней. Все здесь знают Добрыню.
Действительно, имя этого старика король слышал уже не раз и не два; о нем говорили все… и Болех, и все остальные в дружине.
— Стало быть, Добрыня! — повторил король. — Какой же леший нас занес к тебе?
На лице старца мелькнула довольная улыбка.
— Так, видно, написано в книгах судеб, чтобы я хоть перед смертью увидел твои ясные очи.
Болеслав улыбнулся.
— Говорят, ты предсказываешь будущее и ведаешь, что каждого встретит в известную минуту. Значит, ты знал и о том, что встретишь меня сегодня? — прибавил он шутя.
Добрыня не растерялся.
— Да, знал, милостивый король, знал. Старуха мне сказала, — зачем тебе шляться по лесу, обойдемся и без грибов, но я все-таки пошел, потому — знал, что встречу тебя.
Он замолк на минуту и затем таинственно прибавил:
— Знал, милостивый король, не только то, что встречу тебя, но и то, что ожидает тебя.
— А, и это знаешь, — отвечал король. — Любопытно узнать, что же ты знаешь. Ну-ка, говори, старик!
И они медленно поехали по тропинке, ведшей, по-видимому, к избе Добрыни. Старик шел рядом с конем Болеслава.
— Что же мне говорить, милостивый король?
Тут он оглянулся.
— У тебя велика дружина. Одних княжеских бояр сколько, да и Варяжко здесь. О! Этот хорошо знает, где пьют хороший мед, — прибавил он не без злости.
— Ну, говори же, говори, старина! Мне любопытно знать, что ты скажешь, — настаивал Болеслав.
Добрыня посмотрел вперед. Уже виднелась мельница, пруд, а за ним из-за кустов выглядывала избушка старика.
— Ну, вот и моя усадьба, милостивый король, — сказал он, как бы желая переменить начатый разговор.
Королевский отряд мало-помалу заполнил небольшой дворик, а длинный ряд сокольничих и псарей остановился на тропинке. Большая часть охотников осталась еще на занятых ими местах; хотя рог, протрубивший сбор, отзвучал, затерявшиеся в болотах собаки продолжали лаять и искать зверя. Охотники все еще надеялись сделать королю подарок, но, как назло, в этой местности ничего не было. Только время от времени испуганный заяц или лисица мелькали в кустах и, притаясь где-нибудь в укромном местечке, настороженно прислушивались к лаю собак. Настоящего крупного зверя не было и в помине. Очевидно, болота были пусты.
Ничего не оставалось, как протрубить сбор второй раз… Охотники наконец начали собираться, чтоб затем отправиться на Берестово, а оттуда на Красный двор.
— Ну, так как же, Добрыня? — спросил король перед отъездом. — Ты мне ничего не поведаешь?
— Надо прежде поспрошать у звезд, луны и солнца, — отвечал Добрыня, кланяясь королю. — Дай срок, милостивый король, посоветоваться, и тогда я сам приду на Красный двор и все перескажу.