Страница 3 из 7
Паузу прервал Немцов:
– Я же говорил, что это не Хакамада, а Хиросима какая-то, а вы не верили. Теперь будете знать, как мне было трудно, когда я переговоры вел о том, чтобы она к нам присоединилась.
А дальше?
Дальше все пошло в строгом соответствии с регламентом.
Рысь – тотемное животное «Си-Пи-Си»
Медведь? Выхухоль? Увольте, у нас это была рысь. Нет, рысь не красовалась на партийной эмблеме, не украшала собой флаги и листовки. Она просто была. Живая. Рысь семьи Надеждиных, которая сильно попортила мне мою пресс-секретарскую кровь, потому что очень полюбилась думскому пулу и на время стала главной новостью из фракции СПС. Она заполняла собой все информационное пространство и явно была востребована СМИ значительно больше, чем нудные размышления о наших законопроектах. Короче, эту рысь я буду помнить всю свою оставшуюся жизнь. И именно она, и даже только она, никогда невиданная мною вживую, будет сниться мне в кошмарных снах.
А дело было так. Борис Борисович снова женился. Его юная жена Аня была большой оригиналкой. Она не хотела бриллиантов. От своего думского принца она потребовала в качестве свадебных подарков (насколько я помню) автомобильчик, красавца коня и кошечку. Кошечка для Ани сильно отличалась от той мелкой мурлыкающей, а также хвостатой и усатой домашней живности, которою мы все так любим приласкать вечером на своих коленях. Роль кошечки в новой ячейке общества должна была сыграть рысь. С двумя первыми подарками Борис Борисович разобрался быстро и легко. А вот рысь в доме появилась не сразу. Но новоявленный супруг приложил усилия, и вожделенный зверь, наконец, занял свою комнату в уютном гнездышке молодоженов.
Естественно, что весть о таком необычном свадебном подарке быстро разошлась по Думе. Журналисты были в восторге. Счастливый Надеждин давал ежедневные интервью. Рысь снимали, про нее делали большие телесюжеты, о ней писали газеты и журналы – от самых-самых желтых до самых-самых серьезных. Рысь была главной новостью, темой дня, темой недели, темой месяца. Рысь не шла ни в какое сравнение с медведем, с амурским тигром, со стерхами и уж точно переплюнула всех выхухолей вместе взятых.
Простите за отступление, но о выхухоли скажу еще пару слов. Просто не могу не восторгаться теми пиарщиками, которые всучили эту гениальную идею господину Миронову. Я представляю себе, как и после какой рюмки она родилась, как был написан обоснованный план продвижения выхухоли на политическом поле России и, как по окончании операции убеждения-внедрения эти обласканные фортуной ребята сильно веселились.
Но вернемся к нашим баранам, точнее – к выхухоли. Прости господи, привязалась эта мироновская зверюга. Конечно, мы вернемся к рыси.
Помнится, что первый мой комментарий по ее поводу сияющему Надеждину сводился к тому, что зря он так светится, потому что с рысью произойдет то, что произошло с белыми штанами и пересадкой чиновников на «Волги» у Немцова. Все поглотят неумолимые пески времени, а белые штаны, «Волги» (думаю, я об этом тоже обязательно напишу) и рысь останутся. Но Надеждин, увы, не прислушался. А зря. Я оказалась права. В «большой политике» от него остались только рысь и коронная фраза о том, что «надо или валить ВВП, или валить из страны». Кстати, своему призыву сам Борис Борисович так и не последовал. А вместо этого снова женился и нарожал детей. С чем я его сердечно поздравляю. Одно дело – мечты, другое – жизнь.
Второй разговор о рыси у нас с Надеждиным вышел довольно грустным.
Я увидела его в «предбаннике» у кабинета Немцова. Выражение лица депутата свидетельствовало об одном: не все благополучно в Датском королевстве. Грусть, печаль, невыразимая тоска, боль и недоумение, размышления о тяготах бытия – все это было в глазах и опущенных уголках губ не на шутку задумавшегося ББ.
– Надеждин, что случилось? С женой поругался? – спросила я.
– Нет, – печально ответил Борис Борисович, – хуже.
– Ну, и… Открой душу, легче станет.
– Да понимаешь, Лиль, мы сейчас живем на даче, кошку нашу вечером гулять выпускаем. Жалко зверя.
– Конечно. И…
– Так вот, – дальше последовал глубокий вздох и длительное молчание, – куры у соседей пропадать начали. Жалуются и подозрительно так на меня смотрят. А я что? Говорю, что рысь здесь не виновата. Забор у нас высокий, не перепрыгнет.
– Ну, и что в итоге? – я еле сдерживалась от смеха.
– Не верят. Да и черт ее знает: может, она действительно этих кур жрет, животная…
Я без сил рухнула на диванчик рядом с ББ, уткнулась ему в плечо и еще долго не могла успокоиться.
А Надеждин добавил:
– Вот они, ваши женские прихоти. Диванчик в квартиру купили, а она его за одну ночь вдребезги разнесла.
– Кто, – не поняла я, – жена, Аня?
– Да какая Аня? Рысь. Диванчик рыси купили, чтобы она на нем спала, а та его когтями изодрала, все внутренности вывернула и выглядела при этом страшно довольной.
– Да, Надеждин, сломает эта животная твою семейную жизнь. Надо что-то с этим делать.
– Вот я и думаю – что?
Прошло еще сколько-то времени. Я совсем забыла про надеждинские семейные проблемы. А тут как-то вспомнилось.
– Надеждин, а как там рысь? – говорю. – У вас же ребенок родился. Риск, все-таки.
– А Лиль, нету больше рыси.
– ???
– Да знаешь, мы же когда ее из квартиры в загородный дом перевозим и обратно, то усыпляем. Приглашали всякий раз специальную команду и уже сонненькую везли. И вот, так случилось, что в этот раз она не проснулась. Напутали что или с дозой переборщили. Жаль зверюгу. Хорошая была. И Аня очень переживала.
Но на этом месте в глазах ББ неожиданно мелькнул какой-то злорадный огонек, который тут же исчез, растворившись в скорбном выражении лица.
Я хотела было спросить, сколько ему это стоило. Но не стала. Каждый решает свои семейные проблемы по-своему. А рысь… Рысь, конечно, жалко, дамы и господа.
На вкус и цвет…
Как бы обозвать сегодняшнюю историю? Скажем так: история о разнице во вкусах.
Эпиграф, если позволите.
«Лошадь сказала, взглянув на верблюда: «Какая гигантская лошадь-ублюдок». Верблюд же вскричал: «Да лошадь разве ты?! Ты просто-напросто – верблюд недоразвитый».
Все, кто меня знает, в курсе, что я всегда одевалась довольно экстравагантно. Было сложно, так как на всех моих работах начальство стремилось довести мой внешний вид до принятого в обществе, то есть – до среднестатистического, а значит, для меня совершенно неприемлемого. Так было и с Немцовым.
У моего шефа был вполне «классический» мужской вкус. Настоящая женщина по-Немцову должна быть длинноногой блондинкой с волосами до самой попы, на каблуках, в платье, максимально подчеркивающем фигуру. А если к этому добавить еще и декольте или, что еще лучше, декольте и разрез, то это было бы совсем то, что надо. Я в образ такой блондинки никак не вписывалась.
И вот однажды (это было летом 1999 года) во время одной из предвыборных командировок опрос о разнице вкусов встал ребром.
Программа в Ярославле была полностью отработана. Мы должны были возвращаться в Москву. Ирина Хакамада и Борис были очень уставшими, так как предвыборный марафон был в самом разгаре, мы не слезали с самолетов и автомобилей, перестали соображать, когда одна гостиница менялась на другую, и не сразу могли вспомнить, какой сегодня город и день недели. А основную ношу этих тягот несли на себе номер 2 и номер 3 в тройке – то есть они самые – Немцов и Хакамада.
Светило солнышко, было тепло и совсем не хотелось ехать в родную столицу. Мы о чем-то весело болтали, и тут я что-то сморозила – что Немцову это видимо, не понравилось.
– Ира, вот смотри, что я от нее терплю. Что она себе позволяет? Одета черт знает во что. Разве это пресс-секретарь приличного политика? И он с подозрением посмотрел на мои широкие брюки а-ля Марлен Дитрих, сверху на которые была надета стилизованная юбка в складку, с разрезом до талии. Я молча взглянула на Иру.