Страница 12 из 171
РУССКОМУ НАРОДУ Словно Балкан, что суровым гайдуком нашей земли стережет небосвод, в страшные годы доблестным другом в помощь нам – русский великий народ. Помнят отцы наши Шипку и Плевну. Русская кровь пламенела, как мак. «Едут!» – будили девчата деревню, в розах тонул за казаком казак. На площадях о Столетове, Гурко старцы поют до сегодняшних дней. Прялки молодок, жужжащие гулко, с песней о русских кружатся дружней. Рабство и мрак ты, как рыцарь, пронзаешь, жизнь возвращаешь и счастья оплот, правды источник из скал высекаешь людям земель всех, о русский народ! В мужестве, в доблести – кто тебе равен? В верности – с кем бы тебя я сравнил? Я бы упал, задыхаясь, бесправен, если б тебя не узнал, не любил. Нет величавее русского слова, нет русской речи звучней и мудрей. Все, что высоко, правдиво и ново, слышимо всюду, рожденное в ней. Разве из пропасти черной вторично к свету смогли б мы подняться опять? Разве нам стало бы снова привычно песни свободы в рядах распевать,- если б не братья, что шли неуклонно в помощь нам, старый и молодой, молот и серп укрепив на знамена, в шлемах под пятиконечной звездой? Шли на подмогу и все нам простили, братская к нам протянулась рука; русская ярость – безудержной силы, русского чувства бездонна река. Честность, товарищество, сердечность не потускнеют во все времена, русская правда есть всечеловечность, в рост и меня поднимает она. Словно Балкан, что суровым гайдуком нашей земли стережет небосвод, в страшные годы доблестным другом в помощь нам – русский великий народ. ВЕЛИКИЙ ДЕНЬ Этот день, он пришел к нам с безлюдьем полей, с тишиною лугов, отзвеневших косою, с позолотою персиков и с синевою над садами и рощами, с плачем детей. Этот день, молчаливый, пропахнувший мятой, и пустующим стойлом, и потом рабов, вдруг расцвел по дорогам над нивою сжатой: загорелись знамена над морем голов. Тишину колокольный трезвон разорвал, словно из дому вышел веселый гуляка. Прогремели замки,- из тюремного мрака люди хлынули, песнями дом зазвучал. И на площади, прежде безлюдием страшной, пред телами казненных столпился народ. Благодарность и вечная слава отважным, тем, чье мужество к светлой нас жизни ведет! Пролетает по улицам и площадям ветер радости, буйно шумящий в знаменах,- из лесов и оврагов на крыльях зеленых долгожданная весть прилетела сюда. Партизанские шапки заломлены браво, на винтовках – султаны зеленых ветвей, поминается Ботев, гайдуцкая слава разливается песней, огня горячей. Говорит командир, и звучна его речь, и летит его слово крылатою бурей, что не будет ни виселиц больше, ни тюрем, что свободу должны мы, как око, беречь. А «катюши» идут, и проходят солдаты, и вокруг ликование, смех и молва. «Красной Армии слава!» – и ярки плакаты, и горят, и сияют над аркой слова. Этот день, он взошел небывалой зарей, развернувшейся в небе, как алое знамя, и над миром зажег благодатное пламя, и рассеялись тучи над нашей землей! От Дуная до Странджи – кипенье народа. Над землей небывалые грозы прошли. Держит власть сам народ над страною свободной, он сегодня – хозяин счастливой земли!
ЭЛИСАВЕТА БАГРЯНА
ЗОВ Здесь я замкнута, крепки засовы, и в окне решетки черной прутья, ни запеть не в силах, ни вздохнуть я, ни в родной простор умчаться снова. Как томятся в тесной клетке птицы, зов весенний слышу сердцем ясно, но огонь мой гаснет здесь напрасно в душном сумраке глухой темницы. Так разбей замки – пора настала прочь уйти по темным коридорам. Много раз по солнечным просторам я веселой птицей улетала. Унесет меня поток певучий, что из сердца трепетного льется, если до тебя он донесется… – Слышишь из темницы зов мой жгучий? ПРАВНУЧКА Нет ни прародительских портретов, ни фамильных книг в моем роду. Я не знаю песен, ими петых, и не их дорогами иду. Но стучит в моих висках лихая, темная повстанческая кровь. То она меня толкает к краю пропасти, которая – любовь. Юная прабабка жаркой масти, в шелковом тюрбане ниже глаз, с чужеземцем, тающим от страсти, не бежала ли в полночный час? Молнию-коня, чернее врана, помнят придунайские сады! И обоих спас от ятагана ветер, заметающий следы… Потому, быть может, и люблю я над полями лебединый клич, голубую даль береговую, конский бег под хлопающий бич… Пропаду ли, нет – сама не знаю! Только знаю, что и мертвой я восхвалю тебя, моя родная, древняя болгарская земля.