Величайший дракон

Минуты бежали, а суеты среди стражников около главных ворот не наблюдалось. Пока все шло хорошо. Похоже, наблюдатели со шпионскими стеклами не следят за дорогой.

Около города дорога наполнилась движением, в большинстве своем это были фургоны и повозки. Хигуль подтянул Глэйвса к краю дороги и затрусил по заросшей травой полоске, окаймляющей дорогу. Несколько ругательств и проклятий донеслись до них из проезжающих повозок.

Когда они приближались к воротам, стражники, прищурившись, настороженно уставились на них. То, что они увидели, для Марнери, где рабовладение считалось незаконным, было необычным. Они немедля вывели двух скакунов, чтобы послать навстречу странной парочке всадников. Явно была объявлена тревога.

Хигуль направился прямо к стражникам.

— Держите, я привез вам знаменитого Портеуса Глэйвса.

Хигуль дернул за цепь, и нелепая фигура Глэйвса, с красным лицом, запыхавшегося от пробежки в милю длиной, вылетела вперед.

— Посадите его за решетку, где ему и место, — прошипел Хигуль, бросив цепь ближайшему стражнику.

Остальные, с подозрительными взглядами и копьями наготове, выступили вперед.

Портеус уставил на них взгляд, в котором разума было не больше, чем у овцы.

Хигуль развернул коня и поскакал прочь, провожаемый любопытными взглядами кучеров и их пассажиров; сначала он скакал рысью, потом пустился во весь опор. Он промчался вдоль дороги, обогнал извозчиков и погнал дальше, вверх по холму. В Ринзе его ждала свежая лошадь, Хигуль прекрасно понимал, что его могут преследовать.

А у него за спиной стражники доставили Портеуса в караулку и послали за начальством. Затем пленник был препровожден в подземелье, где его зарегистрировали и посадили в одиночную камеру в Башне.

Двое всадников были немедленно посланы вдогонку за странным незнакомцем, который привез Портеуса Глэйвса. К этому джентльмену сразу возникло множество вопросов, на которые нужно было получить ответы. Воины отчаянно старались догнать его, но разминулись с ним в Ринзе — потеряли его в переулках, где-то в пригороде.

В городе быстро распространился слух, что арестован Портеус Глэйвс. Глэйвс сбежал из города в самом начале Аубинасского мятежа, с помощью предателей из Легионов. Аргонат объявил его одним из самых главных преступников В этот день дежурным командиром в Башне был генерал Хант.

Едва ему сообщили об аресте Глэйвса, он приказал офицеру-юристу немедленно назначить судебное слушание. Между делом Хант приказал, чтобы пленника помыли, осмотрели и покормили, затем зачитали ему его права в соответствии с Всеобщим Благом Кунфшона, основным законом в Империи Розы. Ему также было разрешено проконсультироваться с адвокатом по собственному выбору.

Хант чуть было и сам не спустился посмотреть на пленника, но его задержали семейные дела. Ему должны были нанести визит престарелые родители его жены, которые приехали в город из своего деревенского дома. Ханту предстояло явиться домой на чай с ячменными лепешками. Генерал был не в восторге от подобных мероприятий, но терпел их ради семейного покоя.

Выходя, он на мгновение остановился, вспомнив, что забыл что-то сделать. И тут в его голове всплыло послание из Службы Необычайного Провидения, пришедшее несколькими днями ранее. Он почесал подбородок, засеменил в свой кабинет, быстро написал письмо и позвонил, чтобы отдать необходимые распоряжения.

— Отнесите это Благословенной Матери в храм. И проследите, чтобы этот свиток передали ей лично в руки в течение ближайшего получаса.

Хант отложил в сторону письменные принадлежности и снова, собравшись с силами, отправился на чайное испытание.

А пока генерал Хант сидел за столом с родителями жены, у конюшен, разыгралась совсем другая драма.

…Драконир убегал от трех мужчин, вооруженных цепами и палками. Он держал в руках гитару, которая несколько замедляла его бег. Когда он достиг конца двора и повернул к воротам, еще один мужчина, неповоротливый на вид, вывернул из-за угла и свалил парнишку на землю одним ударом в солнечное сплетение.

Курф сложился пополам и рухнул на мостовую. Второй удар развернул его боком. Его гитара упала рядом. Подбежали остальные трое мужчин и начали колотить упавшего гитарой, пока та не разлетелась на кусочки. Затем они начали пинать его и не отставали, пока он не покрылся кровью и грязью.

— Запомни это, маленький байстрюк, и держись подальше от Эмилии из Радуем.

Говорившим был Рого Радуса, смуглолицый надменный молодой денди, аристократ, в свои двадцать пять лет старший из молодого поколения семьи Радуса.

— Ага, еще раз поймаем тебя около нашей сестренки и тогда уж действительно переломаем тебе все кости, — прошипел его кузен Эвик, второй после него в компании.

В дальнем конце двора закричал охранник.

— Ого, охрана, — проворчал Эвик. — Лучше давайте сматываться.

Хотя эти молодые люди и были довольно наглыми, они прекрасно понимали, что со стражей шутки плохи. Они проскользнули через ворота в длинную аллею, которая лежала между северной стеной Драконьего дома и южной стеной конюшен. Все четверо Радуса — Рого, Эвик, Большой Джон и Кейл, самый здоровый из всех — бежали к дверям в стене; проскочив в нее, они сядут на своих жеребцов и быстро вернутся на Фолуранский холм.

Но выбор этой аллеи оказался ошибкой: работники конюшен уже донесли новость до Драконьего дома. Они были отнюдь не в восторге от молодых аристократов из дома Радуса.

Партия встречающих уже была в полной готовности, когда подоспели парни Радуса. В середине стояли Свейн и Ракама, самые рослые парни в Сто девятом марнерийском. Здесь собрались почти все дракониры Сто девятого, за исключением разве Релкина и Мануэля, которые, возможно, не одобрили бы эту затею.

Свейн, чтобы не рисковать, не стал ничего говорить ни тому, ни другому.

— И куда это вы, ребята, направляетесь с цепами да палками в руках? — поинтересовался Свейн невинным голосом, встав поперек дороги.

— Прочь с дороги, никчемный байстрюк, — огрызнулся Кейл.

— Ого, а ты думаешь, у нас гордости нет? — спросил с невинной улыбочкой Ракама.

— Они думают, что могут избить драконира из Сто девятого, а мы по этому поводу ничего не предпримем, — заметил Джак.

— Будете лезть в наши дела, можете больно пораниться, — предупредил Рого.

— Ну-ну, оставь свои наглые замашки для других. Вы только что избили нашего друга Курфа. А вы ведь и сами можете упасть, всякое, знаете, бывает.

Кейл начал играть со своим цепом, большой палкой с железной цепью. Свейн и остальные тут же схватились за мечи и кинжалы.

Завидев блеск стали в руках у восьми дракониров, Радуса растерялись.

— Ага, — сказал Свейн, — а это, похоже, вам не по нраву?

— Тебя повесят.

— Но тебе за этим наблюдать не придется.

Парни Радуса на шаг отступили. Дракониры знали, как обращаться с оружием.

— Отлично, соображаете. А теперь соображайте дальше. Один из вас будет драться с одним из нас. Голыми руками. Вот и все.

Кейл посмотрел на Рого и Большого Джона. Их кузен Эвик оскалился.

— Один из вас побьет Кейла, да?

Кейл был на два дюйма выше любого из них и на пятьдесят фунтов тяжелее.

— Ну, и кто из вас решится? — поинтересовался он, угрожающе ухмыльнувшись.

— Я, — сказал Ракама, выступая вперед.

Свейн позволил ему выйти, не сказав ни слова. Хотя Свейн и побил Ракаму в одной из настоящих драк между ними, но должен был признать, что в кулачном бою Ракама лучший во всем полку.

Ракама даже стал чемпионом по боксу в Первом легионе на последних играх Легионов.

Парни Радуса ничего этого не знали.

Кейл и Ракама стянули рубахи и встали друг напротив друга.

Кейл был дородным парнем с волосатой грудью и пухлыми руками. Курносый Ракама был стройным, темпераментным, с резко очерченной мускулатурой. На плечах и лопатках у него выступали бугры, что выдавало силу удара. Его руки были уже перевязаны, он надел пару слегка смягченных перчаток.