Меч для дракона

Пыхтя и отдуваясь, камергер помчался в гавань и там приказал немедленно отрезать ему три плавника макрели. Завернув их в бумагу, он чуть ли не бегом поднялся на холм, к Храму. Он мчался, словно двенадцатилетний мальчишка.

Уже на пороге Бурли столкнулся с Плезентой. Одной рукой она приподнимала свои длинные юбки, в другой сжимала несколько веточек лиомила.

Бурли и Плезента дружно ахнули, только сейчас представив, как они должны выглядеть со стороны. Что кто на них нашло, заставив бегать по улицам? Они же не кто-нибудь, а лорд-камергер и аббатиса марнерийского Храма!

Взяв себя в руки, Бурли и Плезента постарались идти спокойно, со своим обычным достоинством. На миг им это удалось, но ноги не желали стоять на месте.

Уже через несколько секунд лорд-камергер и аббатиса, снова бегом, задыхаясь, поднимались по лестнице туда, где лежала Лессис.

Комната была полна дыма. На алтаре горел огонь. Стоя в изголовья кровати Лессис, Рибела читала Биррак, образуя основание и склонения для Великого Заклинания, которое она намеревалась осуществить.

Пришла леди Флавия с белой голубкой и парой ножниц. Рибела продолжала колдовать. Ветки лиомила были возложены на алтарь и сгорели, наполнив комнату сладким ароматом. Потом пришла очередь плавников макрели, и к мускусному запаху лиомила добавилась вонь горелой рыбы. А Рибела читала дальше. И понемногу ее голос набирал силу, создавая полные объемы и формуя их с помощью creata cadenza — так называемого «ритма творца». Гремели и шипели Слова Силы. Отрезав голубке голову, Рибела брызнула кровью на алтарь.

Мертвая птица неподвижно лежала на ладони ведьмы, но все явственно услышали паническое, понемногу стихающее хлопанье крыльев. Рибела возложила руки на лоб Лессис. Затем что-то прошептала ей на ухо.

Глаза Лессис на мгновение открылись. Она слабо улыбнулась. Рибела приложила ухо к губам старой ведьмы. Лессис что-то прошептала на языке кошек.

Повернувшись к сиделкам, Рибела знаком велела им вернуться к постели больной. Затем вышла из комнаты.

— Кто делал хирургическую операцию леди Лессис? — спросила она у последовавшей за ней Фи-айс.

Та замешкалась, сбитая с толку этим неожиданным вопросом.

— Давай, женщина, не тяни.

— Главный хирург Марнери, Кэрлисо.

— Значит, у вас тут хирург — мужчина. Ну что ж, его надо поздравить.

Прекрасная работа. Просто великолепная. Скажи, как давно вы здесь, в Марнери, позволили мужчине быть хирургом?

— Мужчине?

— Ну да, существу мужского пола, — словно говоря с идиотом, пояснила Рибела.

— Не знаю, леди. Наверно, со дня основания города.

— Невероятно. Вы уверены, что можно ему доверять? Мужчины — рабы своих эмоций. По моему опыту, они в большинстве своем просто не пригодны для тонкой, кропотливой работы.

Тут Фи-айс вспомнила — Рибела была родом из Дифвода, самого консервативного матриархального кантона Кунфшона.

— Здесь, в Аргонате, у нас все по-другому, — сказала она. — Мужчины имеют такие же права, как и женщины.

— Я слышала об этом, — ответила Рибела.

Похоже, ей не больно-то нравилось подобное положение дел. Мгновение спустя, оставив Фи-айс и Плезенту, она уже отвела в сторону Бурли.

Камергер тяжело дышал. Он так и кипел от негодования. Заставить его, лорд-камергера, носиться взад-вперед, как мальчика на побегушках? Это просто неслыханно. Это невыносимо. У него же мог быть разрыв сердца!

Рибела стояла, глядя на него страшными черными глазами. Когда она так смотрит, пошевелиться невозможно.

— Я должна немедленно отправиться в Урдх. Ситуация там крайне тревожная.

«Чем скорее, тем лучше», — подумал Бурли.

— Приношу вам свои извинения, лорд-камергер, — Продолжала ведьма, заметив недовольное выражение лица Бурли. — Лессис была так близка к смерти, что я не могла терять ни минуты.

Я благодарна, что в вашем возрасте вы еще можете так быстро бегать.

— Гм-м-м…

— Порой, мой любезный лорд, всем нам приходится брать на себя обязанности, далеко выходящие за рамки обычных наших дел.

Бурли заметил веселую искорку, промелькнувшую в холодных, невозмутимых глазах. Для Рибелы это была шутка, и она приглашала камергера посмеяться вместе с ней. В конце концов, как она сама здесь очутилась? У нее была своя работа.

Работа, важность которой Бурли не мог даже и вообразить.

— Я понимаю, — пробормотал камергер. — Мне кажется, я понимаю. Но скажите, почему Королева Мышей вдруг так заинтересовалась гражданской войной в Урдхе?

Кто там только не сидел на императорском троне за последние несколько сот лет.

Нам-то какая разница?

— Если Урдх попадет под власть Сипхиса, Повелители получат в свое распоряжение целую армию женщин для детородных лагерей. Некоторые женщины способны за год произвести на свет двенадцать бесов, по чудищу в месяц. Подумай об армии в сто двадцать тысяч бесов. Мы можем потерять Кенор. Возможно, нас отбросят до самого побережья.

Бурли содрогнулся. Он уже представлял себе наступление бесконечной, протянувшейся от горизонта до горизонта вражеской орды. Орды, марширующей под знаменем с черепом и пронзенным шипами сердцем.

— Какой ужас, — прошептал он. — Я буду молиться, чтобы вы сумели предотвратить этот кошмар.

— Мы предотвратим его, Бурли, можешь не сомневаться. Но ты должен помочь нам здесь. Забудь о своих чувствах и помоги Бесите стать настоящей королевой.

Бурли нахмурился. Санкера еще только-только похоронили. Ведьмы во всем виноваты, и теперь его же просят…

— Старина Бурли, мы знаем твою честность. Мы уважаем тебя. Санкер делал что мог, но мы не могли позволить ему отдать трон Марнери Эральду. Ты должен это понимать.

Лессис просила Рибелу «быть помягче, ибо люди в Марнери не такие, как в Дифводе». Рибела, как могла, старалась следовать этому совету. Увы, «мягкость» не больно-то соответствовала ее натуре.

Впрочем, многого ей сейчас и не требовалось. Она займет место Лессис и незамедлительно отправится в Урдх. Ей понадобится помощь той молодой леди из рода Тарчо, которая вплоть до последнего времени работала с Лессис.

Бурли напомнил, что эта леди недавно стала матерью. Она наверняка не захочет покидать Марнери.

— Я это знаю, — ответила ведьма, словно разговаривая с придурком, не понимающим самых элементарных вещей. — Но девушка также знает, в чем заключается ее долг. В данном случае долг важнее личных желаний. Пришлите ее ко мне.

Судорожно глотая ртом воздух, Бурли оставил ведьму и отправил посыльного за Лагдален.

Приказ Рибелы нашел девушку в детской, где она ухаживала за Ламиной.

Ведьма требовала, чтобы Лагдален немедленно пришла к ней. Оставив дочку на попечение кормилицы, девушка побежала в Храм.

В скромной комнатке на третьем этаже ее уже ждала леди Рибела.

— Спасибо, милая, что ты пришла так быстро. Твоя госпожа больна, и теперь мне придется выполнить ее миссию. И в этом мне потребуется твоя помощь.

Лагдален судорожно сглотнула. На сердце у нее было тяжело. Покинуть Марнери? Оставить Ламину?

А ведьма в упор глядела на нее своими удивительными, гипнотическими глазами. «Она околдовывает меня», — подумала Лагдален.

— У меня, похоже, нет выбора…

Но тут не было никакого колдовства. Просто твердый, спокойный взгляд.

Лагдален знала свой долг. Не зря она училась у Лессис. Она поедет с Рибелой. И однако ей хотелось плакать. Она услышала горький стон и не сразу поняла, что стонала сама.

Мраморно-холодное лицо Рибелы напряглось.

— Это твой долг, девочка. Ты хорошо послужила Лессис. У тебя есть опыт в таких делах. Опыт, который может оказаться незаменимым. Я не могу взять с собой того, кто не знаком с повадками нашего врага.

Лагдален все еще сопротивлялась. К тому времени, как она вернется, Ламина уже вырастет. Она пропустит младенчество своей дочурки, этот самый сладкий момент материнства.

Лагдален не могла найти слов. Она была в ужасе, убита, раздавлена, и тем не менее не могла сказать «нет».