Атакует морская пехота

В. Н. КАЙДА

АТАКУЕТ МОРСКАЯ ПЕХОТА

СЛОВО ОБ АВТОРЕ

Владимир Никитович Кайда родился 14 августа 1920 года в селе Крючки Купянского района Харьковской области в крестьянской семье. Учился в Харьковском ФЗУ, после окончания которого работал токарем-универсалом на Харьковском электромеханическом заводе и одновременно учился на рабфаке. В 1937 году родителиКайды переехали в Донбасс, Владимир стал к станку наКраматорском машиностроительном заводе. В 1939 году он был призван на военную службу и прослужил в Военно-Морском Флоте восемь лет. С первых дней Великой Отечественной войны Кайда участвует в боевых действиях, защищая Киев. Одессу, Севастополь, Керчь. В феврале 1943 года в составе куниковского отряда высадился на Малую землю, а в сентябре 1943 года участвовал в боях по освобождению Новороссийска.

В годы войны Владимир Никитович был несколько раз ранен. За отвагу и мужество награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны 1 степени и многими медалями. Член КПСС.

С 1964 года отважный малоземелец живет в городе-герое Новороссийске, принимает активное участие в общественной работе. Он персональный пенсионер республиканского значения.

Краснодарское книжное издательство, 1980

НАКАНУНЕ

15 сентября 1942 года гитлеровцы захватили большую часть Новороссийска. На его окраине между цементными заводами «Пролетарий» и «Октябрь» путь им преградили советские моряки. Неприятелю не удалось сломить их сопротивление. Пришедшая на помощь поредевшему отряду моряков 318-я стрелковая дивизия наглухо закрыла фашистам путь на Кавказ.

Новороссийская военно-морская база к этому времени передислоцировалась в Геленджикский порт. Для охраны побережья было создано три боевых участка. Первым командовал старший лейтенант В. А. Ботылев, вторым — майор Ц. Л. Куников, третьим — И. М. Ежель. В каждом было до 250 матросов.

Я оказался бойцом первого боевого участка. Командиром взвода был назначен старшина первой статьи Аким Котилевец. С ним я уже был знаком. Несколько месяцев назад мы служили вместе на катере. В Темрюке наш катер затонул, и мы опять стали морскими пехотинцами. В боях под Темрюком морская пехота нанесла такой удар по гитлеровцам, что они три дня не решались начинать новые бои за город. А мы тем временем по суше отошли к Новороссийску. Аким на море и на берегу был всегда спокоен, никогда не терялся. У всех ребят он пользовался большим уважением.

Огневые точки нашего участка располагались у самой кромки обрывистого берега.

Гитлеровцы, напоровшись на крепкую оборону в районе цементных заводов, могли попытаться с моря высадиться в тыл нашей дивизии. Мы знали это и бдительно несли боевую службу.

Однажды, это было в октябре, Котилевец услышал всплеск весел. Он выстрелил из ракетницы в сторону моря. Мы увидели, что к берегу приближались шлюпки и понтоны с гитлеровцами.

— По фашистам — огонь! — скомандовал Аким и начал первым стрелять из винтовки.

У меня и у Федора Иванцова были ручные пулеметы. Мы заставили гитлеровцев повернуть обратно. Вражеский десант не удался.

Пытались гитлеровцы высадиться на других участках. Но их и там вовремя обнаруживали и уничтожали.

Неся боевую вахту по охране побережья, мы одновременно .готовились к десантным операциям. Хотя многие матросы участвовали в боях за Одессу и Севастополь, они все же продолжали совершенствовать свое боевое мастерство, усиленно тренировались. И эта работа мало чем отличалась от участия в настоящем боевом десанте. Ночью подходили катера, мы располагались на палубе, имея выкладку по тридцать килограммов на каждого. Корабли шли к незнакомому берегу, и по команде «Десант за борт!» матросы прыгали в холодную воду, карабкались на скользкие обрывистые берега, пробирались через колючие кустарники, атаковали условного противника. Только на рассвете возвращались с ночных учений, выливали воду из сапог, сушили одежду и портянки.

Учеба была тяжелой, изнурительной, но никто не роптал, не сетовал на трудности. Каждый знал, что чем больше пота в учении, тем меньше крови в бою.

В конце сорок второго года стало известно, что майор Куников комплектует какой-то особый отряд. Нетрудно было догадаться о его назначении.

Он создавался на базе отдельной роты разведчиков, которой командовал лейтенант В. М. Пшеченко.

В отряд записывались добровольцы. Желающих оказалось значительно больше, чем требовалось.

Как-то на наш участок приехал старший лейтенант Н. В. Старшинов. Раньше он был комиссаром базовой роты разведчиков, а теперь заместителем командира отряда по политчасти. Мы окружили его, просили записать в отряд.

— Ваше желание понимаю, ребята, но помочь ничем не могу,— с улыбкой сказал он,— надо, в отряд двести пятьдесят, а уже перебор. Но не унывайте. Задача будет одна. И не порознь придется воевать, а единым кулаком. Считайте наш отряд первой ротой, ваш участок будет второй ротой и так далее. Понятно?

Чего там было не понять! Мы видели, как в Геленджик стягивались бригады морской пехоты, как тренировались пехотинцы, беря пример с куниковцев. Нам было понятно — готовится крупная десантная операция. Но куда и когда — этого, конечно, никто из нас не знал.

Произошли изменения и в нашем взводе. Командиром назначили лейтенанта Георгия Карманова, командира отделения Расторгуева сменил младший сержант Михаил Корницкий. Меня поставили первым номером пулеметного расчета «максим».

В НОЧЬ С 3 НА 4 ФЕВРАЛЯ

Рано утром 3 февраля 1943 года посигналу боевой тревоги . весь первый боевой участок от цемзавода «Октябрь» до Дообского маяка пришел в движение. Вскоре в строю стояли 200 моряков. Старший лейтенант В. Ботылев и старший политрук Н. Сердюк проверили боеготовность каждого из нас. Затем Ботылев скомандовал:

— В сторону Новороссийска — шагом марш!

Под вечер мы оказались в районе 8-го километра. В ожидании дальнейших приказаний расположились под деревьями. Зачем мы сюда пришли — никто не знал. К нашему пулеметному расчету подошел Иван Прохоров — флотский кок, но по боевому расписанию — бронебойщик.

—Я думаю, может, это очередное учение,— высказал он предположение.

— Нет, тут что-то не так, а посерьезнее,— заметил второй номер Николай Копотилов.

—Почему так думаешь?

— С учения возвращаются в свои кубрики, там нас должен ожидать ужин. А кто его там готовит, если ты, кок, торчишь тут?

Он был прав. Все говорило за то, что это не очередное учение, а подготовка к десанту. Но куда?

Вскоре все прояснилось. Командир взвода лейтенант Карманов выстроил взвод и сказал:

— Отряд майора Куникова сегодня ночью должен высадиться в Станичке. Наш отряд пойдет ему на помощь. В общем, все три боевых участка вольются в отряд Куникова.

Он вынул из планшета лист бумаги и, присвечивая фонариком, опять заговорил:

— Матросы, старшины и офицеры отряда особого назначения перед десантом приняли такую клятву: «Мы получили приказ командования — нанести удар по тылам врага, опрокинуть и разгромить его. Идя в бой, мы даем клятву Родине в том, что будем действовать стремительно и смело, не щадя своей жизни ради победы над врагом. Волю свою, силы свои и кровь свою капля за каплей мы отдадим за счастье нашего народа, за тебя, горячо любимаяРодина...Нашимзакономесть и будет только движение вперед! Мы победим! Да здравствует наша победа!» Есть предложение эту клятву принять и нам.

Много лет прошло с тех пор, как я подписал эту клятву, но из памяти не изгладилась та ночь, а слова клятвы до сих пор я помню наизусть. Не знаю, кто автор этой клятвы. Одни говорят, что написал ее майор Куников, другие называют начальника политотдела Новороссийской военно-морской базы И. Г. Бороденко. Но не в этом суть. Слова этой клятвы удивительно чеканны, в них предельно выражены наши чувства и мысли. Помню, как Иван Прохоров сказал тогда: