Подполье на передовой

Сечиокно шагал молча, изредка поглядывая на боцмана строгим взглядом. Шли пустынными переулками, петляя, обходя оживленные улицы. Время от времени начальник конвоя поторапливал:

- А ну, побыстрее. Не на прогулку вышли...

Боцман задиристо огрызался:

- А ты не торопи, холуй. Нам помирать не к спеху. Что, железный крест не терпится получить? Гляди, как бы деревянный не схлопотал раньше.

- Не разговаривать! - прикрикнул Григорий, а у самого ныло сердце.

Норд-ост толкал в бок, хлестал по лицам, норовил свалить на землю с трудом державшихся на ногах матросов. Но те шли и шли, сжав зубы, устремив куда-то вперед остановившиеся, полные муки глаза. Только скрипели и стучали костыли и шлепали по холодной мокрой мостовой босые посиневшие ноги.

Начало темнеть, когда колонна миновала последние дома городской окраины. Из придорожной будки выскочил дежурный контрольно-пропускного пункта, замотанный поверх шинели в серое одеяло пожилой немец. Сечиокно молча протянул ему предписание. Дежурный пробежал его глазами, повернулся к остановившейся колонне, пальцем пересчитал раненых, что-то буркнул, вернул Григорию бумажку и трусцой побежал в будку.

Группа свернула с шоссе и двинулась по ущелью куда-то в горы. Ветер здесь не так буйствовал, но по ущелью бежал мутный ручей, и босые ноги матросов ступали, как по битому стеклу, по острым мелким камешкам, устилавшим дно потока.

Раненые выдыхались. Силы покидали измученных людей. Тогда боцман откашлялся и запел глухим хриплым голосом:

Напрасно старушка ждет сына домой:

Ей скажут, она зарыдает...

Сначала вразнобой, а потом вес дружнее подхватили остальные:

А волны бегут от винта за кормой,

И след их вдали пропадает...

- Стой! - скомандовал Сечиокно.

Раненые остановились. Боцман шагнул в середину сгрудившихся матросов, обнял за плечи вставших по бокам товарищей. И вслед за ним положили руки друг другу на плечи остальные пленники.

Раскинулось море широко...

снова запел боцман.

- Ребята! - закричал Григорий Сечиокно. - Свои мы.

Конвоиры стащили мокрые черные пилотки, стояли, выжидающе глядя на раненых. Ветер ревел где-то вверху, над ущельем, а здесь только лопотал дождь и негромко булькал ручей.

Боцман, словно возвращаясь из какого-то другого мира, недоумевающе посмотрел на конвоиров, потом на лежащие далеко в стороне автоматы и вдруг понял. Лицо его исказила судорожная гримаса, он шагнул навстречу Сечиокно и, охнув, обвис на руках подхвативших его товарищей. Низенький крепыш с перевязанной головой и забинтованной грудью, шедший все время впереди колонны, бессильно опустился прямо в ручей и беззвучно заплакал.

Стеариновый

шарик

Нила и Майя Семикины пришли к Азе. Когда они проходили мимо квартиры Бабкина, отчетливо услышали женский голос:

- Чего они ходят сюда? Неспроста, видимо? Может, кое с кем посоветоваться?

- Присмотреться бы не мешало, - поддержал мужской голос. Это говорил Бабкин.

Девушки поспешно юркнули в комнату. Аза обняла девушек, сказала:

- Хорошо, что пришли.

- Нам надо быть осторожными. Мы с Майей сейчас подслушали разговор соседей. Думают о чем-то с кем-то посоветоваться.

Борис погрозил в сторону соседской квартиры и, словно обращаясь к самому Бабкину, зло произнес:

- Ах ты ж, продажная тварь. Ну, погоди! Хоть батя и не велит, но хлопцы тебя дождутся как-нибудь в запретной зоне!

- Не горячись, - остановила его Аза. - Отец запретил проявлять самостоятельность.

- Да я так, к слову, - Борис посмотрел на девчонок, чему-то улыбнулся и вышел на улицу.

- Аза, милая, - говорила между тем Майя, прижимаясь к подруге. - Ох, как все это надоело. Были мы вчера в Верхнебаканской. Немцев - видимо-невидимо. Танки, самоходки, броневики. А пушек сколько! Маменька моя! Солдатни - тьма-тьмущая. Неужели задержатся здесь надолго?

- Нет, девочки, долго им тут не удержаться. Вчера наши достали в полиции приказ об эвакуации всего населения из города. Батя говорит, что это первый признак, что немцы готовятся драпать из Новороссийска. Бои идут в районе Крымской.

- Ой, хотя бы скорее, - с тоской воскликнула Майя.

- Судя по поведению нашего знакомого штабного офицера, немцы что-то затевают, - заметила Нила. - Дня через два, сказал он, мы ликвидируем десант. Бомбить, говорит, будем беспощадно. Упоминал Мысхако.

- Значит... Сегодня у нас четырнадцатое? Значит, числа шестнадцатого-семнадцатого? Мало у нас времени, а надо успеть.

- У меня тоже новость, - сказала Майя. Она бросилась к своему пальтишку, стала шарить под подкладкой. Вынув крохотный бумажный шарик, торопливо подала его Азе.

- Вот. Костя передал. Велел срочно Степану Григорьевичу доставить. Обязательно и срочно, говорит. Вот.

Аза принялась бережно разворачивать бумажку. Вглядевшись, с трудом разобрала, бисерные карандашные строчки: "Операция "Нептун" против десанта начнется утром 17 апреля. С моря - операция "Бокс".

Девушка тревожно глянула на подруг, словно ожидая ответа. Но те смотрели на нее спокойно и выжидающе.

- Девочки, я пойду. Надо срочно... Нет, лучше вы сейчас уходите, потом я.

- Что, беда? - тихо спросила Нила, неторопливо, но проворно одеваясь.

- Нет, нет! Вы не беспокойтесь, - спохватилась Аза. - Очень срочное дело. Ну, идите.

Девушки тихо вышли из дома. На улице Майя взяла сестру под руку, плотно к ней прижалась, и обе привычно в ногу заспешили домой. Они не услышали, как дочь Бабкина заявила:

- Ты как хочешь, а я сообщу куда следует.

- Не торопись. Успеем.

- Я пойду.

- Тебе не все равно, из какого корыта жрать. Сытость не должна ум затуманивать. Выжидать надо.

- Прождешь, а потом твои сведения никому не будут нужны.

Увлеченные торгом, Бабкины не заметили, как тихо выскользнула из своей двери Аза, как остановилась на миг под их окном, с затаенным дыханием вслушиваясь в слова Катерины, и, осторожно ступая на носки, скрылась за углом.

Бабкина мучили сомнения. То он хотел прислуживать немцам, почувствовав их силу. Боялся делать гадости своим: а вдруг придет Красная Армия? Так он выжидал и гадал: на какую же сторону податься. И когда своенравная Катерина высказалась "сообщить куда следует" об Островерховых, Бабкин отговорил ее от этого.

- Мы люди темные, Катерина, - убеждал он дочку!

- Наше дело такое - не прогадать. Копейка копейкой, а голова не тыква. Не потерять бы.

***

Степан Григорьевич инструктировал связного, который отправлялся с донесением к десантникам. Изредка поглядывая на затемненное окно, Островерхов по своей привычке расхаживал перед сидящим собеседником, и вместе с ним по комнате качалась густая тень, подстерегая каждое его движение. Иногда язычок пламени в стоящей на столе плошке с потрескиванием прыгал вверх, и тень, испуганная светом, падала на пол, пряталась за стол. Островерхов краем глаза следил за ней.

- Значит, маршрут уяснил. Пароли запомнил. Кому докладывать, знаешь, - словно для себя говорил Островерхов. - Теперь запомни, что надо передать. Слушай и запоминай.

Худощавый, средних лет мужчина внимательно слушал.

- Значит, так. Первое. На юго-западной окраине города, в районе Станички и на запад в сторону Анапского шоссе большая концентрация немецких войск. Подтянуты две дивизии: четвертая горнострелковая и стодвадцать пятая пехотная.

Островерхов помолчал, давая возможность связному запомнить сказанное. Потом так же размеренно, словно диктуя, продолжал:

- Второе. В город подтянуты и расквартированы в южных кварталах свежие части, оснащенные артиллерией, минометами. Источник - наблюдения наших разведчиков. 10 апреля. Запомнил?

Он снова сделал паузу.

- Третье. Готовится операция "Нептун". Руководит ею генерал Ветцель. Начинается утром 17 апреля. С моря ее поддержит операция "Бокс". Больше никаких сведений об этих операциях у нас нет. Источник - донесение нашего разведчика, внедренного в команду обслуживания при штабе генерала Руоффа. 14 апреля.