Страница 91 из 92
И еще была ложка дегтя — командир эскадрона Кузо. Кузо принял командование, когда бывший командир Делвилд Уилиджер сдал дела и ушел в отставку. Уилиджер не смог оправиться после сражения на вулкане. Смуглый жилистый крепыш Кузо перешел сюда из административного управления, потребовав вернуть его назад в боевую часть, пока он не прирос навсегда к столу. Впрочем, до сих пор ему не удалось найти общего языка с драконами. Он решил наладить отношения с Релкином и, возможно, таким образом добиться расположения вивернов.
Как-то раз драконопасы занимались снаряжением, пока драконы резвились в плавательном бассейне. Чинили джобогины и перевязи, и все такое прочее. Собственно, делать было особенно нечего. Драконий командир Кузо люто следил за состоянием снаряжения и его надраиванием. Все и так давно уже сверкало. Вскоре появились карты, а игроки уже совещались, как бы им раздобыть двойную порцию пива для полноты удовольствия.
Свейн, как всегда, успел проиграться, когда принесли известие о том, что в главных воротах появилась группа из пяти всадников. Они закутаны в пледы, и в числе всадников — девушка с длинными золотыми волосами.
Мальчики Сто девятого сразу все поняли и гурьбой отправились навстречу Эйлсе, дочери Ранара, с которой они бок о бок дрались у Сприанского кряжа.
Ее сопровождали дядя Трэйм, тетя Брэм и двое телохранителей из клана Ваттель.
Ее приветствовал майор Бинкс, которому она показала письмо от генерала Клендона из Сторожевой башни Марнери. В письме содержался приказ предоставить отпуск дракониру первого класса Релкину и дракону Базилу сроком на четыре месяца в любое время по их выбору в течение полугода.
Майор Бинкс немедленно послал сказать о приказе драконьему командиру Кузо, но Кузо в этот момент на месте не оказалось.
Релкин уже все, конечно, услышал. Он вылетел из хлебной кладовой весь в муке, бросился Эйлсе навстречу и подхватил на руки.
Она рассмеялась, поцеловала его, а потом велела поставить себя на землю, пока хмурая гримаса дядюшки не переросла в что-нибудь худшее.
— Мы должны следить за собой, Релкин. Это — мой дядя Трэйм. Он здесь для того, чтобы удержать нас в рамках обетов до свадьбы.
Темный плед, окутывавший ее, был теперь весь в муке. И она, подавив смешок, принялась стряхивать ее своими пальчиками.
Трэйм поклонился. Релкин отсалютовал. Трэйм наградил его суровым взглядом. Релкин не стал этот взгляд возвращать.
— А это — тетя Брэм.
Это была старая особа с пронзительными глазками, буравившими юношу из-под складок пледа, закрывавшего ей и голову. Релкин почувствовал, что подвергся строжайшей инспекции со стороны этих блюстителей нравственности на предмет наличия в нем хоть малейшего греха. И надо же так случиться — он был весь обсыпан мукой — рубашка, брюки, даже, наверное, лицо. В этот момент он должен был казаться им последним дураком.
После того как все были представлены, Эйлса протянула ему письмо генерала Клендона. Релкин внимательно прочитал его, а потом подскочил к небу с восторженным криком.
Когда же приземлился, обнаружил рядом командира эскадрона Кузо, с изумлением взиравшего на своего подчиненного. Кузо как раз возвращался из штаба.
— Что происходит? Почему гражданские на территории Драконьего дома? Это серьезное нарушение.
Похоже, Кузо был очень взволнован. Релкин сжал губы. Он понимал, что это просто естественная реакция на появление молодой прекрасной девушки в Драконьем доме.
Релкин отсалютовал и предъявил письмо генерала Клендона.
— Сэр, это Эйлса, дочь Ранара из клана Ваттель. Она привезла приказ от генерала Клендона.
Чем дальше читал Кузо, тем глубже становились его морщины.
— Вы и так отсутствовали в течение двух лет, а теперь еще собираетесь взять отпуск на четыре месяца! Это нарушает все правила.
— Да, сэр, — ответил Релкин, который за долгие годы общения с драконьими командирами понял, что единственный способ в подобных ситуациях — во всем соглашаться с ними.
Кузо взвесил на ладони письмо. Теоретически он мог опротестовать приказ, но что это даст? Он сменил тон:
— Когда вы последний раз брали официальный отпуск, драконир Релкин?
— Три года назад, сэр.
— Ну так я считаю, что вы заслужили его. — Он подарил Эйлсе вежливую улыбку, кивнул дядюшке Трэйму. — Счастлив был встретиться с вами, леди Ранар. Я прослежу за тем, чтобы вам приготовили комнаты и устроили ваших лошадей.
Кузо откланялся.
Наблюдавшие за всем этим драконопасы пришли в восхищение. Ужасный Кузо превратился в котенка в руках Релкина, или, по крайней мере, так им показалось. Если кто-то в состоянии умерить свирепость Кузо, они встанут за него горой.
Релкин огляделся. Не так он хотел встретиться с Эйлсой, но уж как получилось.
— Наконец-то, — сказал ей Релкин, сердце его было слишком переполнено радостью, чтобы найти другие слова.
— Да, моя любовь, ты жив, несмотря ни на что, и я здесь, и мы поженимся, если ты еще хочешь этого.
— Хочу, очень хочу.
Они вошли в Драконий дом, взяли стулья и сели в стойле Базила. Виверны еще не вышли из плавательного бассейна, так что пока они могли занять это место. Релкин опустил занавеску.
Дядюшки Трэйма и тетушки Брэм в стойле с ними не было — они наблюдали за тем, как телохранители переносят вещи в комнаты, отведенные для гостей.
Релкин и Эйлса светились счастьем и поначалу чувствовали себя несколько скованно. Так много нужно было друг другу сказать, и так немного просилось на уста.
— Так долго, иногда мне казалось, что ты вообще не вернешься, — сказала она.
— Эйлса, я… — Релкин вдруг понял, что есть некоторые вещи, которые невозможно сказать возлюбленной, и замолчал.
— Что, Релкин?
— Я так благодарен, что ты ждала меня. Я понимаю, ничего особенного, всего лишь ждать возвращения с войны драконопаса. Но дела иногда принимают странный оборот. Мы с Базилом вернулись лишь по странной случайности, происшедшей в последний момент. Нашли и золото — довольно большую кучу. Так что я хочу сказать, мы теперь можем рассчитывать не только на сорок акров и Базила.
— Релкин, я ждала бы тебя, если бы у тебя и совсем бы не было земли. А кроме того, я наследую земли Ваттель Бека. Нет, я ждала тебя ради тебя самого и нашей с тобой жизни. Поверь, они старались переубедить меня. Они по-всякому старались. Не могу даже сказать, со сколькими симпатичными молодыми людьми клана Ваттель они заставляли меня встречаться.
« Она рассмеялась воспоминаниям.
— Но я ни с кем из них и не говорила, я почему-то знала, что ты жив. Не знаю почему, но что-то говорило мне, что ты не можешь быть мертв.
— Ну, они были не так уж далеки от истины.
— Да, я это вижу.
И Эйлса посмотрела ему в глаза, увидев там океан боли и ужасное знание, что породили в юноше мучения на поле Игры лордов Тетраана. Он изменился, циничнее стал, что ли. Она решила постараться изменить его.
— Ты опять подвергся проверке, и далеко не в первый раз.
Им удалось урвать один-два поцелуя, но беседы они не прерывали, так что дядюшка Трэйм не отправился проверять, чем они занимаются. Релкин рассказал ей о своем путешествии, кое-что пропустив.
Когда драконы вернулись из плавательного бассейна — толпа гигантов, при каждом движении которых вода расплескивалась в разные стороны, — Базил застал в своем стойле Эйлсу с Релкином.
— Хо-хо! — приветственно проревел он. Для начала им пришлось вывести из драконьего столбняка дядюшку Трэйма и тетушку Брэм, у нее случай был особенно тяжким. Затем Базил обнял Эйлсу, чуть не выпустив из нее дух.
Потом повернулся к Релкину, осененный счастливой мыслью:
— Ага! Мальчик получил новую возможность оплодотворения яиц!
Эйлса рассмеялась:
— И что это значит? Релкин подавился воздухом:
— О, это такой речевой оборот. Драконы всегда так говорят. Они не слишком умеют ухаживать, понимаешь ли.
Редкий взглянул в упор на Базила.
— Ты ведь обещал! — прошипел он на драконьем языке.