Страница 28 из 92
Неожиданно рослый молодой человек по имени Джасп загородил дракониру дорогу. Глаза Джаспа полнились ненавистью. Ноздри его дрожали. Релкин почувствовал запах спиртного. От юнца исходила физически ощутимая угроза. Релкин плохо понял, чего от него хотят, за исключением основного факта: молодой человек пытается его оскорбить, потому что недоволен его отношениями с Лумби.
— Ты не понимаешь, — повторил несколько раз Релкин, тщательно выговаривая слова арду.
Релкин, собственно, и сам-то не очень понимал, как и почему это произошло — разве что он был очень одинок, как и Лумби, и они почувствовали вдруг сильное физическое влечение.
Потом он попытался пройти дальше. Последнее, чем ему хотелось бы заниматься, — это устраивать драку с молодцом, широким, словно дверь, и обладающим рельефной, как у скульптуры, мускулатурой. Им следовало бы разойтись. Трудно назвать развлечением драку на кулачках с противником вдвое большей весовой категории.
Юный арду положил ему руку на плечо, останавливая. Релкин вздохнул про себя. С другой стороны, не может же он отказаться от боя, если его ему навязывают.
Релкин чуть сдвинулся в сторону, выворачиваясь из-под руки. Вокруг них уже собирались другие арду, глаза их горели, они жаждали какого-нибудь происшествия, которое смыло бы с них ужасное чувство унижения и злобы.
Юнец выкрикнул что-то нечленораздельное и с размаху ударил Релкина по лицу — от такого удара слетела бы голова, попади парень в цель. Релкин ускользнул в сторону, слегка повернувшись на носках. Молодец бросился на него. Релкин отошел, но оружия не обнажил, хотя кинжал был при нем. Молодой человек споткнулся и упал на колени. Зрители разразились хриплыми смешками.
Юнец злобно оскалился, согнулся, поднял дубинку и перешел в яростную атаку. Релкин выхватил кинжал и встал на изготовку. Дубина взметнулась, в тот же момент Релкин увернулся и левой рукой ударил противника в солнечное сплетение.
Тот и не почувствовал его удара. Релкин едва не упал на четвереньки, отрывая вцепившуюся в плечо руку противника. Юный арду снова кинулся на бесхвостого, подбадриваемый криками разгоряченных соплеменников, собравшихся вокруг.
Релкин легко увернулся от следующего взмаха дубинки и дал юнцу промеж ног, вложив в удар всю силу, на которую оказался способен.
Это сработало, и арду согнулся пополам, задыхаясь от боли. Не колеблясь, Релкин продолжил поединок, уже не нарушая общепринятых правил. Следующий его удар пришелся мальчишке по голове сбоку и уложил его на месте.
Тут же Релкин отскочил и спрятал кинжал, отчего испытал огромное облегчение. Кровопролитие было бы гибельным.
Кипящая смесь эмоций выражалась на лицах, окружавших его. С одной стороны, здесь присутствовало и уважение — юнец был силен и неистов, а Релкин уложил его без лишней суеты. Но с другой стороны, злость и ненависть к бесхвостым не уступали позиций.
— Я — не один из них, — медленно проговорил Релкин, показывая в сторону палаток работорговцев, — я пришел из далека-далека, из-за дальних гор на востоке. Из-за большой воды.
Они взирали на драконира в угрюмой злобе и непонимании. Для многих из них все бесхвостые были одинаковы, и они ненавидели всех с равной силой. Другие же были менее ожесточены. Но Релкин по-прежнему чувствовал напряжение момента: одно неосторожное слово — и его разорвут на клочки.
Он посмотрел на упавшего юношу. Потом наклонился и пощупал для надежности пульс. Он не собирался бить насмерть, но при ударах в голову ни в чем нельзя быть уверенным. На запястье упавшего билась тонкая жилка. Парень был жив.
Арду взирали на чужака злобно и подозрительно. И тут голос дракона перекрыл ропот толпы:
— Где мальчик Релкин?
— Здесь я. — Релкин поразился чутью виверна — тот явился как раз вовремя.
— Что ты делаешь?
— Ну, я тут уложил этого парня, когда он пошел на меня с дубинкой. Он возмутился, ну, по поводу Лумби, ты знаешь.
— Потому что ты оплодотворил яйца?
— Да, в общем так.
— Было бы интересно посмотреть на потомство, которое произведет Лумби. Мои-то оба крылатые. Я был удивлен этим. Мне казалось, что по крайней мере один-то из них мог бы родиться таким же виверном, как я.
— И какого черта тогда ты делал бы? Уволился из легионов и вернулся бы в Куош домашней скотиной?
— Никогда!
— В любом случае хватит об этом. Эти ребята по мне так просто спятили, а нам с ними еще работать и работать, если мы собираемся освободить остальных арду.
— Мы освободим их. Больше никаких рабов. Дракон ненавидит тех, кто захватывает рабов. Экатор тоже их ненавидит.
Релкин подумал про себя, что подобное известие заставило бы многих работорговцев оставить свое занятие.
— Н-да, если будет возможность, мы сообщим им об этом факте. Но сначала нам нужно удержать арду от убийства меня.
— Они хотят убить мальчика?
— Ну ты посмотри на них. Как ты думаешь?
Базил оглядел кружок разгоряченных лесных людей:
— Мм-м-м-м…
Он выпрямился во весь рост и навис над арду. В глазах их появился знакомый уже священный ужас, чувство, близко граничащее у некоторых с драконьим столбняком. Перед ними был лесной бог в действии. И еще они видели перед мысленным взором эту невозможную полосу стали, которая с легкостью разрубала работорговцев на кусочки.
Затем, тщательно выговаривая слова языка арду, очень медленно, с драконьим акцентом и произношением, Базил объявил:
— Это мой мальчик. Он не враг. Он мой уже много лет. У него не было времени становиться работорговцем.
Вытаращив глаза, арду в молчаливом изумлении внимали этим словам. Лесной бог говорил на их языке, и достаточно ясно. Он требовал оставить все мысли об убийстве бесхвостого. С некоторым сожалением арду смирились.
Релкин решил закрепить свои позиции, воспользовавшись этой драматической сменой настроений:
— Слушайте меня. Нам нужно сделать много работы. Есть еще другие невольничьи лагеря. Теперь пришли дожди. Работорговцы уходят вниз по течению. Нам нужно использовать эти лодки, чтобы перехватить уходящих и освободить арду.
— Как мы это сделаем? — подал голос какой-то седой ветеран с массивными мускулами и заметным животиком.
— Спустимся по реке. Придем туда, где все реки соединяются с главной. Дождемся, пока не пройдут работорговцы. Потом пойдем за ними вслед и нападем ночью. Убьем работорговцев. Освободим арду.
Он почувствовал, как широкая волна одобрения прокатилась по толпе арду. Но вслед за ней подошла волна подозрений. Как раньше Иуунс и Юнс, бесхвостому попросту не доверяли.
— Ты хочешь идти вниз по реке? На юг? — спросил другой старик.
— Спасать остальных арду. Есть еще много таких лагерей, как этот. Нам нужно остановить работорговцев, где только сможем.
— Юг — это куда уходят работорговцы.
— Я знаю. Но я — не работорговец. Я хочу освободить арду.
Удостоят ли они его своим доверием? Дрожь нерешительности прошла по хвостатым телам. Двое мужчин помогли подняться на ноги несчастному Джаспу.
— Смотрите. Я иду к баркам. Идите со мной. Нам нужно переделать еще кучу всего. Я вам уже говорил.
Релкин осторожно тронулся в путь. Базил вразвалку пошел следом. Они не оглядывались.
Арду осмотрелись по сторонам, а потом пошли к реке. Они, кажется, поверили бесхвостому. Кроме всего прочего, он ведь был собственностью лесного бога.