Страница 31 из 67
- Выходит, он провел с ними довольно много времени. Автонаниматели о чем-нибудь говорили между собой?
- Нет. Корольков сам, без наводящих вопросов сообщил, что они были удивительно неразговорчивы. Все переговоры вел рябой и при этом обходился минимумом слов. Второй, "холеная рожа", как назвал его Корольков, все время молчал, только брезгливо поглядывал по сторонам.
- Но они должны были как-то представиться...
- Не представились. Рябой сразу сказал, что документов у них нет, выложил пачку долларов и предложил обойтись без формальностей... Минуточку, Федор Михайлович, у меня тут записано, что именно он говорил. Вот: "Здравствуйте. Мы по поводу машины. Должен предупредить, что сумку с документами у нас украли в дороге. Не беспокойтесь, мы оставим в залог стоимость тачки. Назовите цену. Вот, возьмите. Вернете за вычетом аренды, когда машина будет дома. Будет какой ущерб - удержите. Давайте обойдемся без этих формальностей со знакомством зачем вам наши имена? Деньги можно проверить в банке, мы готовы". Вот, собственно, и все. Вернувшись из обменного пункта, Корольков показал им машину и отдал ключи. Рябой спросил, нет ли у "тачки" капризов, кивнул, открыл дверцу перед "холеным засранцем", сел на водительское место и укатил.
- А потом? Как машина вернулась?
- Вечером около двадцати часов раздался телефонный звонок. Мужской голос Корольков не уверен, что это был Рябой, а голос другого он не слышал, произнес: "Твоя тачка на платной стоянке перед Витебским вокзалом. Деньги можешь оставить себе". Трубку повесили. Корольков сразу же поехал на вокзал и действительно нашел машину.
- А ключи?
- Ключи передал ему охранник стоянки, попросив показать документы на машину.
- Спасибо, Петр Алексеевич, - поблагодарил Селезнев. - Замечательная работа.
Зардевшись от удовольствия, лейтенант скромно потупил взор.
- Не за что, Федор Михайлович. Ну что, пойдем к Рогозину?
- Угу. А вы не намекнули Королькову, что ему не следует сообщать приятелю о вашем визите?
- Не намекнул, а прямо предупредил. Корольков и до моего прихода терзался сомнениями по поводу этой сделки, но внезапно свалившиеся деньги и возвращенные "Жигули" усыпили его подозрения. Когда я попросил никому не рассказывать о нашем разговоре, он даже руками всплеснул: "Что вы! Разве я не понимаю? Меня и так совесть мучает: не помог ли я негодяям в каких-нибудь темных делишках? И где только Витёк их откопал? Вообще-то он нормальный парень, только очень уж общительный, к нему любой прохвост может набиться в приятели. Вот пообщаетесь с ним - сами увидите".
- Ладно, пойдем поглядим. - Селезнев открыл дверь подъезда и пропустил лейтенанта вперед.
Они поднялись на лифте сначала на восьмой, потом на девятый этаж, где и нашли нужную квартиру. На звонок открыла миловидная темноволосая женщина в желтом, как цыпленок, махровом халате.
- Вы с часами?
- Нет. Нельзя ли нам повидать Виктора Леонидовича?
- Витя! К тебе пришли! Проходите, пожалуйста.
Из комнаты вынырнул длинный сутулый парень и задал тот же вопрос:
- Вы часы принесли?
Он близоруко щурил блестящие темные, похожие на чернослив глаза.
- Нет, - сурово ответил юный лейтенант и вытащил из кармана удостоверение. - Мы из милиции.
- А что? В чем дело? - с места в карьер заверещала хозяйка. - Витя чинит часы бесплатно, и только друзьям. - Хотя лицо ее покрылось красными пятнами, она, похоже, ничуть не смущалась тем обстоятельством, что минуту назад они с мужем спрашивали о часах у посетителей, которых видели впервые в жизни. - Это его хобби! Законом не возбраняется безвозмездно помогать людям!
- Это точно, - усмехнувшись, подтвердил Селезнев. - Мы как раз за безвозмездной помощью и пришли. Виктор Леонидович, сделайте милость, расскажите нам, как вы познакомились с двумя денежными клиентами, которых прислали за машиной к Королькову.
Возможно, Рогозин и был компанейским парнем, но тяги к общению с представителями закона не проявил.
- А что случилось? - спросил он нервно. - Что-нибудь не так с машиной?
- С машиной все в порядке. Но у нас есть основания считать, что эти двое замешаны в серьезном преступлении. Кстати, они вам представились?
На физиономии Рогозина отразилось замешательство. Он открыл и снова закрыл рот, потом беспомощно уставился глазами-черносливинами на женщину в цыплячьем халате.
- Проходите в гостиную, - засуетилась хозяйка, откликнувшись на безмолвный призыв мужа о помощи. - Мы сейчас вам все расскажем, нам скрывать нечего, правда, Витя?
Витя часто и энергично закивал, но не сумел выдавить из себя ни слова.
Сыщики, не раздеваясь, прошли в комнату.
- Садитесь, пожалуйста, - ворковала хозяйка. - Может, поставить чайку?
Представители закона дружно покачали головой и заняли ближайшие к двери стулья. Рогозин и дама в халате робко присели на краешек дивана. Как и следовало ожидать, первой заговорила дама.
- Видите ли, Витя уже почти год сидит без работы. Но ведь жить на что-то нужно, правда? Вот он и переехал ко мне, а свою квартиру решил сдавать. Дом у него почти что в центре, там, сами знаете, квартиры ценятся больше, чем у нас на окраине... Только вот с жильцами в последнее время стало туго. Прежние съехали три месяца назад, и с тех пор на объявления если и откликались, то предлагали просто гроши. А позавчера вдруг позвонили эти. Витя сам подошел к телефону - верно, милый?
Витя кивнул и попытался что-то сказать, но звук, вырвавшийся у него, гораздо больше походил на полузадушенное кудахтанье, чем на человеческую речь. Дама поняла, что милый еще не готов к сотрудничеству с милицией, и продолжила рассказ:
- Звонивший спросил, можно ли увидеть квартиру немедленно и, если подойдет, сразу же вселиться. Причем сказал, что не склонен торговаться. Витя, естественно, ответил согласием и поехал на встречу...
- Прошу прощения, - перебил хозяйку Селезнев. - Но нам очень важно услышать об этой встрече из первых уст. Виктор Леонидович, вы в состоянии говорить?
Рогозин издал нечто вроде сиплого петушиного кукареканья и неуверенно кивнул.
- Где вы встретились? - задал наводящий вопрос Селезнев, видя, что свидетель не торопится давать показания.
- У метро "Чкаловская", - хрипло ответил Виктор. - Это ближайшая к моему дому станция.
- Точный адрес! - потребовал Дон. Он уже догадывался, что последует дальше.
- Улица Ижевская, дом девять, квартира сто одиннадцать, - выпалил свидетель на одном дыхании, точно приветствие на параде.
Теперь Селезнев понял все. Жителей этой улицы они и опрашивали целое утро, потому что именно там вчера пропала Варвара. Выходит, подозрительные попутчики не следили за ней во вторник, а совершенно случайно наткнулись на бедную девочку в среду, когда она, не ведая худого, ждала Сандру, возившуюся в подъезде с фотоаппаратом. "Вася" и "Толя", должно быть, остолбенели, когда откуда-то приехали, поднялись к себе и увидели под своими окнами девицу, от которой с такими сложностями избавились накануне. Естественно, они пришли к выводу, что Варваре каким-то образом удалось их выследить. У них были считанные минуты на принятие решения, ведь "шпионка" к тому времени могла сообщить заказчикам адрес их временного убежища. Селезнев представил, как эти двое в панике мечутся по квартире, собирая вещи, как крадутся по безлюдной улице к погруженной в свои мысли Варьке, мгновенно выводят ее из строя нажатием пальца на сонную артерию, запихивают обмякшее тело на заднее сиденье "Жигулей" и скрываются в неизвестном направлении. А в восемь часов машину уже без пассажирки - бросают на стоянке перед Витебским вокзалом. Предусмотрительные мерзавцы! Догадались, что "Жигули" могут вывести на их след. А теперь все нити оборваны...
Нервный Витя истолковал молчание сыщиков как приглашение продолжать и, заикаясь от избытка эмоций, пустился в объяснения, местами напоминавшие сбивчивую оправдательную речь.