Страница 44 из 75
— Ну конечно же, мы вернемся домой, принцесса, конечно же, вернемся.
Как им это удастся, юноша себе не представлял. И, естественно, он не стал упоминать, что дома — если иметь в виду Монжон — они оба вновь подвергнутся опасности. Если же под домом понимать его родину, то там будет еще опаснее. Покажись он на улицах Седимо-Кассима, и его немедленно схватят и казнят.
— Ну конечно же, мы вернемся домой. Чтобы успокоить девушку, Эвандер обнял ее за талию. Если Сирина и помнила о его жуткой коже, то не подавала виду.
— Но как, Эвандер? Я все время пытаюсь найти способ, но ничего не получается.
— Нам придется довериться нашему странному новому другу, этому элимскому лорду. Потом, мы ничего не знаем об этом месте. Прежде чем искать путь обратно в Монжон, нужно понять, где мы находимся.
— Мы ничего не знаем, а все, что мы успели узнать о здешних землях, наводит на меня ужас. Я хочу домой, Эвандер.
Сирина дрожала, но отнюдь не от холода. — Ну, здесь мы не останемся. — Юноша старался говорить уверенно. — Перспакс говорил, что мы отправимся в Канакс, к его другу, мудрецу или типа этого.
— Взгляни! — Девушка кивнула в сторону ближайших кустов. Оттуда за влюбленными внимательно следили десятка два огромных блестящих глаз. — Они повсюду.
— Конечно, это удивительно гостеприимные создания. Они относятся к нам просто прекрасно.
— А по-моему, откармливают нас на убой, как свиней. В самый неожиданный момент они кинутся на нас с топорами, и в ту же секунду мы окажемся на вертеле.
Эвандер нежно сжал руки девушки и попытался вселить в нее уверенность, которой сам не испытывал.
— Не волнуйся, принцесса, мы найдем дорогу домой. Здесь мы не останемся.
Сирина распрямила плечи и глубоко вздохнула, надеясь перебороть страх. Это был уже не страх перед чародеем, мучивший ее несколько недель; она сейчас боялась всего. Ее охватил всепоглощающий приступ ужаса. От одной мысли, что она навсегда останется в этом пустынном разрушенном мире, вдали от дома, друзей и семьи, сердце девушки сжималось. Даже «благородное» лошадиноголовое существо казалось ей просто чудовищем. Когда он разговаривал на фурду, Сирина каждый раз вздрагивала — она никогда не слышала столь странных и пугающих звуков. Элим выглядел так, словно ел младенцев живьем. И все же он носил одежды, приличествующие рыцарю.
— Ты прав, милый Эвандер. Мы не должны терять мужества. Мне нужно помнить, что я — принцесса Сирина Монжонская. — Взгляд девушки посветлел. — И для монжонской принцессы ее город — не самое безопасное место.
Эвандер ободряюще улыбнулся:
— Ты права. Мы хотим вернуться на Рителт, но не в Монжон. Если мы вернемся в Монжон, то окажемся в еще большей опасности. Отправиться в Кассим — значит шагнуть из огня в полымя.
На мгновение влюбленные забыли о наблюдающих за ними нилдах, о разрушенном Ортонде и обнялись, наслаждаясь теплом и покоем.
Громкий голос, по мере приближения требовательно выкрикивающий их имена, прервал объятие. Они отступили на шаг друг от друга и увидели, как по лужайке к ним, подпрыгивая, несется синий металлический человечек. Он был похож на подскакивающий мяч и каждые пятьдесят футов взлетал над землей.
— Добро пожаловать, — проговорил юноша, когда маленькая фигурка легко вскочила на изгородь из полированного дерева, опоясывающую внутренний дворик, и, словно танцор, повернулась вокруг своей оси с поднятыми над головой руками.
— Привет, лежебоки, — сказал Конитомимо. — Я отправился на разведку, когда еще не рассвело, и теперь могу с уверенностью заявить, что полностью исследовал здешние места.
— С чем и поздравляем. И что же ты обнаружил? — спросил Эвандер.
— Оазис этот не слишком большой, по площади меньше двадцати квадратных миль. В основном зарос бесполезными колючками. Земли, пригодные для земледелия, расположены в центре и составляют лишь одну треть территории. Поля кишат этими подобострастными созданиями. Их здесь тысячи, они заполонили здесь все, словно тараканы — грязную кухню.
Юноша остро ощутил, как это сравнение не подходит к мирку нилдов, такому необычайно чистому, аккуратному и уютному. Ну и что, если нилды и заполонили его? Они сами создали этот мир и с каждой минутой совершенствовали его.
— Они сделали это место прекрасным, — сказал юноша вслух.
— Это, разумеется, вопрос вкуса, — отрезал металлический человечек, занятый, видимо, тренировкой мышц — он перепрыгивал с одной ноги на другую. — Их земельная планировка от начала до конца утилитарна, плоска, скучна, и взыскательному глазу здесь зацепиться не за что.
Эвандеру понадобилось некоторое время, чтобы переварить это заявление.
— Не знал, что ты такой знаток сельского хозяйства.
— Все разумные занятия и ремесла подпадают под кругозор творческой натуры. Меня создали с помощью магии — высочайшего вида творчества, — и к любому вопросу я могу подходить Только творчески.
Юноша беспомощно посмотрел на Сирину. Девушка округлила глаза.
— Ты не видел нашего лошадиноголового друга? — спросила она.
Конитомимо резко повернулся и уставился на принцессу.
— Ты сказала «лошадиноголового»? Это крайне неуважительно по отношению к благородному Перспаксу. Я обязательно сообщу ему, как ты выразилась.
— Пожалуйста, не делай этого, — расстроенно попросила Сирина, жалея о сказанном.
Конитомимо еще раз повернулся вокруг своей оси и только потом соизволил ответить:
— Благородного лорда Перспакса попросили разрешить некоторые споры между нилдами. Он присоединится к нам за обедом. Так как я не нуждаюсь в потреблении огромного количества продуктов, то не буду присутствовать на ритуале приема пищи.
— Ах да, — спохватился Эвандер. — Я как раз думал, что тебе нужно из еды.
— Вам не стоит волноваться о моих нуждах, — издевательски заявил металлический человечек. — Я прекрасно приспособлен для жизни в этом мире. Мне совершенно незачем возвращаться на Рителт.
Эвандер вспомнил, в какое отчаяние впал Конитомимо, когда они оказались на Ортонде.
— Похоже, твои взгляды резко изменились?
— Разве? — угрожающе переспросил металлический человечек своим обычным раздраженным тоном.
— Когда нам пришлось оставить тебя в разрушенном поселении, ты очень волновался, удастся ли тебе выжить одному.
Конитомимо это не смутило.
— Крайне нетактично с твоей стороны упоминать о подобных вещах. Элементарные правила вежливости предполагают, что подобные вопросы не обсуждаются. — Металлический человечек подпрыгнул на перилах и сделал пируэт.
— Ну ладно, давай говорить разумно, — попытался урезонить юноша металлического скандалиста.
— Вы настроены крайне враждебно. Не желаю с вами разговаривать. — Синий человечек спрыгнул с изгороди и исчез в зарослях кустарника.
— Ничего себе, — возмутилась Сирина. — Кто бы подумал, что ковер может быть таким несносным?
— Только не я, — отозвался Эвандер. — Хотя мои взгляды на мир за последнее время во многом изменились.
Они вместе прошлись по саду. Нилды были везде. Из-за каждого куста, из каждой ямы, из-под мостов и с крон деревьев сверкали огромные влажные глаза. Нилды и правда заполонили свою благодатную землю. Постоянное ощущение, что за ним наблюдают, начинало раздражать Эвандера.
Сирина заметила его реакцию.
— Видишь, чем это обернулось?
— Верно. Здесь скоро затоскуешь об уединении.
— Давай вернемся в дом. Во всяком случае, их там меньше.
Они свернули в сад, разбитый в восточном стиле, и почувствовали себя великанами среди миниатюрных деревьев, прудов и мостиков. Детеныши нилдов суетились вокруг крошечных деревьев — поливали, подстригали, убирали отмершие побеги. В стороне еще одна группа копала пруд.
Эвандер и девушка дошли до кромки миниатюрного сада, огороженного аккуратно подстриженной живой изгородью, и, пройдя через ворота, вновь очутились в мире вещей нормального размера. Ощущение было несколько пугающим.
— Нилды очень изобретательный народ, правда?