Базил Хвостолом

Затем очередной рывок багутов прорвал правый фланг. Лессис в тревоге подняла глаза: багуты бежали дальше, а заклинанье было готово не до конца.

Релкин оглянулся, проследил ее взгляд и вместе с другими драконопасами побежал на правый фланг. Он мельком увидел кривоногих мужчин, их обнаженные груди блестели от масла; какая-то изогнутая сабля взвилась над его головой, он принял удар на щит и чуть не свалился с ног. Рука Релкина онемела, но он с коротким мечом бросился на соперника и заставил того защищаться.

Перед ним возникло вопящее, искаженное яростью лицо. Релкин увернулся от стремительного удара и, когда враг хотел нанести второй, вовремя заслонился щитом.

Инстинктивно он рубанул мечом, в это время багута сзади кто-то толкнул вперед, и тот не смог уйти от удара Релкина; клинок попал в цель, и кочевник был пригвожден к щитам, напиравшим сзади. С болезненным стоном багут рухнул, потащив за собой меч Релкина.

Драконопас отступил, потрясенный. Он отбил удар очередного багута слева, споткнулся о тело какого-то талионца и едва не упал.

Другой кавалерист откатился с криком назад, получив глубокую рану багугским клинком; тело его опрокинулось, отлетело назад к костру и чуть было не повалило Лессис. Она даже не моргнула глазом, лишь сплюнула в огонь крысиную кровь и прошептала заключительные слова заклинания. Мешочек в ее руке прыгал и дрожал. Тварь страстно желала возродиться к ужасающей жизни.

Все было почти готово. Но последний процесс был самым сложным, потому что требовалось заполучить жизнь зарождающейся Твари Пустоты и превратить ее в более простые энергии. Лессис сосредоточилась вновь, фиксируя на мешочке столь интенсивный взгляд, что тот начал дымиться.

На этот раз солдаты Марнери были атакованы с правого фланга. Релкина отбросило в сторону от удара какого-то могучего парня; скользящая сталь прозвенела по его шлему, и он повалился на колени.

Один из солдат упал, пораженный ножом в живот. Рядом умирал багут, получив удар мечом в сердце. Кочевники напирали.

Кесептон был уже в гуще схватки, с ним еще один солдат Марнери, и скоро с диким воплем к ним присоединился субадар Йортч; их мечи обрушились на атакующих багутов. Люди падали, груда тел росла; Кесептон шел первым, сокрушая все на своем пути и оттесняя дрогнувших багутов назад.

Кесептон тяжело дышал, его привычная к сражениям рука понемногу уставала от такой тяжкой работы. Он увидел Релкина, нагнулся и, подобрав его меч, передал драконопасу.

— Они опять идут слева, сэр! — задыхаясь, проговорил Уилд.

Кесептон поднял глаза и бросился туда. Йортч наблюдал за Лессис.

— Кажется, все мы умрем в этом месте.

— А я полагаю, что нет, — отвечал Кесептон. — Не умрем!

Багуты подступили вновь и, навалившись скопом, прорвали ряды защитников.

Один из кавалеристов был опрокинут, а солдат Марнери ранен в спину, а затем обезглавлен, пока падал.

Релкина отбросил назад какой-то здоровенный багут в доспехах на груди и плечах. В следующее мгновенье взметнулась кривая сабля и столкнулась клинок к клинку с мечом Релкина. Драконопас почувствовал, как запястье его тяжелеет одновременно со звуком удара.

Сабля взвилась снова, и Релкин не смог вовремя поднять щит. Он увильнул и почувствовал, как лезвие скользнуло по его шлему.

Он зашатался; кочевник пошел на Релкина, чтобы вспороть драконопасу живот, но был сражен пикой, вонзившейся ему в глотку.

Релкин взялся руками за копье и потащил его вперед. Копьеносец уперся ногой в бедро багута, с силой вогнал копье глубже и опрокинул кочевника.

В голове звенело, но, движимый инстинктом, Релкин вовремя поднял щит, защищая копьеносца от врага слева, и принял очередной тяжелый удар, от которого содрогнулись его рука и плечо. Левая рука Релкина налилась свинцом, голова болела, и он едва мог соображать. Когда он попытался глотнуть, у него запершило в пересохшей глотке.

Внезапно внизу у реки возник шум. Пронзительно закричали багутские женщины.

Кочевники-мужчины притихли и дрогнули. Более тридцати из них уже поплатились жизнью за свою необдуманную атаку. В такого рода сражениях они мало что понимали. Но вождь копьеносцев, который был среди них, взревел, завопил и опять погнал их вперед.

— Там драконы, — закричал кто-то из копьеносцев. Но багуты наступали, а солдат Марнери становилось все меньше, и они не могли больше сдерживать вражеские атаки. Тогда Лессис прыгнула на вершину стены, неистово дуя в свой корнет. В нее чуть не угодила стрела, пролетевшая едва ли не в дюйме.

— Всем на землю! — закричал Кесептон, и все попадали вниз. Лессис подняла руку, раскрыла ладонь и прокричала последние слова заклинания.

Мир вздрогнул; земля как будто вдохнула и выдохнула.

Релкин с грохотом рухнул со стены. Воздух с хрипом вышел из его легких, но он продолжал плотно зажмуривать глаза, как было приказано.

И тьма обратилась в свет! Мир наполнился пламенем ярче солнца, ярче тысячи солнц; а затем все мигом исчезло, и землю окутал мрак.

Релкин разлепил веки; перед глазами плавали красные и зеленые пятна — так бывает, когда слишком долго смотришь на солнце.

И все же видеть он мог, чего нельзя было сказать про батутов. Кочевники вопили от ужаса и возмущения. Капитан поднялся на ноги.

— Теперь, ребята, за работу, — прокричал он.

Лессис перелезла через стену.

Багуты пребывали в смятении. Многие попадали с лошадей и ползали по земле, завывая как раненые звери.

Солдаты Марнери во главе с Лессис устремились к реке. Воздух сотрясали дикие вопли багутских женщин в топот перепуганных лошадей.

У реки они обнаружили драконов, сидящих рядом с разбитыми вдребезги фургонами с провиантом; драконы уплетали колбасу из конины и вяленую лосятину.

Неподалеку стояло около сотни мужчин и женщин, скованных цепью за ноги.

Это были рабы, обреченные на мрачное будущее в цехах Рока.

На телах их виднелись следы плетей.

— Бедняги, — произнес кто-то.

— Освободите этих людей! — приказал Кесептон.

Солдаты бросились развязывать рабам руки и сбивать цепи. Развели костер, и Каустрэп приготовил молот.

Лагдален и Розен Джейб пригнали лошадей, которых прятали в одном из каньонов, чтобы сберечь им зрение. Оставшиеся в живых талионские кавалеристы нетерпеливо ерзали в седлах. Лессис вскочила на свою белую кобылу и поскакала вдоль берега. Солдаты Марнери последовали за ней.

Ведьма оглядывала местность озабоченным взглядом. Куда подевался чародей?

Скоро удалось захватить крохотную группу чернорубашечных кавалеристов Туммуз Оргмеина, но чародея и принцессы с ними не оказалось.

Лессис въехала на высокое место, чтобы осмотреть окрестности: нет ли где беглецов. Но в наступивших сумерках ничего было не разглядеть. Они поскакали назад; Лессис в приступе раздражения погоняла кобылу грубыми пинками в бока.

Раньше она себе такого не позволяла.

— Обыщите фургоны, — скомандовала она с тревогой в голосе.

Этот человек просто обязан быть здесь — он не мог ускользнуть снова!