Серебро закамское

«Что же заставило скрыть клад в опасной близости от городища?» — спросил себя учитель, стоя рядом с мощной сосной, пустившей корни прямо на валу.

Ответ приходил только один: неожиданное нападение каких-то врагов. На мгновение учителю почудились толпы людей, вооруженных мечами, луками и копьями. Они преодолели заграждение первого вала и устремились ко второму, на котором их ждали защитники городища. Беспощадная сеча склонялась в пользу осаждавших, а силы защитников городища слабели. Один из них незаметно скользнул в шуме боя к срубу на краю поселения и в несколько мгновений сложил в туес ценные вещи: серебряную посуду, монеты и украшения. Затем он выбежал из дома и кубарем скатился по склону горы. Шум боя приближался. Не теряя ни минуты, человек спрятал туес в гуще растущего здесь кустарника и замаскировал сверху ветками и мхом. Судьба первого владельца сокровища была трагической, и оно пролежало в земле больше тысячи лет…

С тех пор как Акинфий почувствовал за собой слежку, он сделался осторожнее. Скоро ему стало ясно, что уйти от тайных преследователей не удалось. Возвращаясь однажды к постоялому двору, где остались его вещи, он увидел у околицы деревни знакомую фигуру рыжебородого.

— Куда держишь путь? — раздался густой голос. Мужик загородил дорогу. В нескольких шагах от них стоял второй мужик, лениво опиравшийся на толстую суковатую палку.

Акинфий хотел обойти рыжебородого, но тот сжал кулак и бросился на Акинфия. Акинфий уклонился, пригнулся и ударил противника головой в живот. Рыжебородый охнул и согнулся от боли. Вдруг правую руку Акинфия обожгло, как огнем, и она повисла плетью. Второй мужик уже заносил палку для повторного удара. Тогда Акинфий ногой пнул мужика в живот, и тот упал. Акинфий бросился бежать…

Вскоре тайный советник получил письмо, подписанное одним высокопоставленным лицом. В нем был высказан совет прекратить деятельность, угрожающую чести некоторых знатных лиц. Профессор, прочитав письмо, долго молчал.

Потом сказал с горечью:

— Ты был прав, считая утопией мой проект. Бумаги я спрячу в тайнике загородной квартиры. Может быть, пригодятся в будущем.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Еще и сейчас в Прикамье нередко обнаруживают клады восточного происхождения. Один из них найден совсем недавно.

Директор Чердынского музея Илья Алексеевич Лунегов узнал о находке из письма одного из колхозников. Не медля ни одного дня, не обращая внимания на распутицу, он добрался на попутной машине до деревни Аниковской. Увидел блюдо и ахнул:

— Знаменитое сасанидское серебро! Редчайшая для науки находка.

На внутренней стороне тарелки была изображена фигура всадника на коне. Всадник приготовился метнуть дротик в разъяренного вздыбившегося медведя. Тот уже ранен и яростно ломает зубами дротик, пронзивший его лапу. Другой медведь, изображенный у дерева, также ранен и пытается вырвать зубами дротик, застрявший в передней лапе.

На всаднике одежда, напоминающая кафтан, шаровары из легкой струящейся ткани. На шее у него ожерелье из крупных перлов, на груди апезак — круглая бляха, обозначающая принадлежность к знатному роду. На голове всадника корона, заключенная в нимб. В изображениях восточных владык нимб обозначал «священность» их особы.

Особого внимания заслуживает корона всадника, поскольку именно по ней отождествляют всадников на «охотничьих» блюдах с конкретными шахиншахами — царями сасанидского Ирана. Блюдо было изготовлено в VII веке в Иране.

Илья Алексеевич вспомнил случай, происшедший в 1936 году. Бригадир колхоза «Батрак» Иван Степанович Могильников обмеривал вспаханную за день землю на поле, прилегающем к деревне Больше-Аниковской. Вдруг сажень стукнула концом в какой-то твердый предмет. Бригадир разрыл в этом месте землю и увидел три серебряных блюда. Одно — с изображением джейрана; на другом была видна фигура орла, несущего в когтях полуобнаженную женщину. Третье блюдо содержало сцену загонной охоты: пышно одетый, человек стреляет из лука в горных баранов.

Блюда поступили в Чердынский музей, а затем в Эрмитаж. Уникальные вещи сразу привлекли внимание ученых. Видный советский востоковед Камилла Васильевна Тревер опубликовала их уже через год в книге «Новые сасанидские блюда Эрмитажа». По деталям пышной короны пешего охотника на одном из блюд она установила, что на нем изображен шахиншах Пероз. Он правил Ираном в 457-484 годах.

Летом 1967 года мне пришло письмо от доцента Пермского университета В. А. Оборина с сообщением о находке на севере Прикамья серебряного блюда, и я тотчас же выехал из Ленинграда, чтобы увидеть и узнать все на месте. В Перми мне удалось встретить И. А. Лунегова. Мы говорили о находке блюда в деревне Больше-Аниковской, которое хранилось к тому времени уже в Чердынском музее, и тут Илья Алексеевич сказал, что, по слухам, в селе Большая Коча хранится какая-то серебряная тарелка.

Я отправился в Большую Кочу, не рассчитывая в глубине души на успех поездки. Сколько раз уже приходилось убеждаться в легендарности слухов о находках кладов. Учительница истории местной школы провела меня в школьный музей, занимавший небольшую полутемную комнату. На стенах были развешаны национальные костюмы коми-пермяков. В углу стояла деревянная соха. В нескольких небольших витринах были разложены разнообразные бронзовые украшения, а также стеклянные и каменные бусы из древних могильников VII-IX веков новой эры. В углу у двери стоял школьный стол, а на нем — прислоненное к стенке серебряное блюдо диаметром около тридцати сантиметров.

Блюдо украшено с лицевой стороны, в центре, медальоном в виде двойной розетки, вписанной одна в другую. Край блюда оформлен в виде фестонов, на одном из которых грубо пробита небольшая дырка. С внешней стороны блюда припаяна кольцевая ножка-поддон. В плоскости круга, заключенной в этой ножке, стоят пять пробирных клейм. В них имеются короткие надписи на греческом языке, содержащие в основном имена людей. В трех клеймах изображены, кроме того, погрудные мужские фигуры. Даже беглый осмотр блюда позволил установить по форме клейм и характеру их сочетания друг с другом, что оно было изготовлено в столице Византийской империи — Константинополе. Иконография фигуры на одном из клейм и монограмма, относящаяся к этой фигуре, на другом помогли в дальнейшем установить время изготовления блюда. Аналогии фигуре нашлись в каталогах византийских монет. Ее точной копией был портрет императора Константа II на монетах 651-668 годов. В монограмме содержалось имя того же императора. Итак, блюдо оказалось изготовленным около середины VII века.

При внимательном осмотре блюда на его внешней стороне было обнаружено несколько врезанных знаков, напоминающих по характеру написания арамейское письмо. Доктор филологических наук В. А. Лившиц объяснил, что надпись сделана в Хорезме, вероятно, вскоре после изготовления блюда. Так выяснилось, что византийское серебряное блюдо, изготовленное в Константинополе примерно в середине VII века новой эры, проделало громадный по протяженности и удивительный по сложности путь, попав в Хорезм, по-видимому, через Иран, а из Хорезма — в Верхнее Прикамье.

Из села Большая Коча мой путь лежал в Чердынский район. Помимо данных о находках кладов в 1936 и 1967 годах, мне было известно о неоднократных находках драгоценных вещей в окрестностях деревни Аниковской в дореволюционное время. Два клада было найдено около середины прошлого века: один содержал серебряные среднеазиатские монеты Х века, другой — серебряный византийский ковш конца V — начала VI века. В 1883 году какой-то крестьянин выпахал в той же деревне семь серебряных шейных гривен и продал их пушноторговцам Алиным в городе Чердыни. К сожалению, точные места находок этих кладов не были установлены, а сохранившиеся сведения о них слишком скудны.

Обследование различных археологических памятников (кладов, поселений, могильника) в районе деревни Аниковской позволило установить очень интересный факт: средневосточные серебряные сосуды, а также монеты поступили к обитателям на речке Усть-Щугор в течение IX-XI веков, хотя многие из этих драгоценных предметов были изготовлены на несколько веков раньше — еще в V-VII веках новой эры.