Серебро закамское

Немедля Пам пошел обратно в деревню. Отсюда он направился с группой сородичей в разведку навстречу приближавшемуся вражескому отряду. Вместе с ними отправился Хуршид.

Весь остаток дня разведчики двигались вперед быстрым шагом. В пути пришлось заночевать, но костра не разжигали. Легли спать прямо на землю, подстелив под себя меховые куртки. Едва рассвело, снова тронулись в путь. Через несколько часов достигли высокой террасы, с которой был виден большой участок реки с прибрежной полосой.

По решению Пама охотники рассыпались в цепь и залегли на краю террасы, искусно замаскировавшись. В полдень один из охотников заметил вдали черные движущиеся точки. Через некоторое время можно было различить четырех всадников, ехавших по берегу реки. Далеко позади них темной массой двигался отряд.

Всадники внимательно осматривали крутые склоны, густо заросшие непроходимым кустарником и лесом. Они боялись засады, но окружающая тишина, нарушаемая только пением птиц, прогоняла страх.

Пять дар глаз внимательно следили за каждым движением врага. Их внешность и вооружение напомнили Паму тех хищных воинов-купцов, с которыми он столкнулся в молодости на торжище у реки Большой. «Что привело чужеземцев сюда — в сердце племени Кабана? — раздумывал Пам. — Гонец сообщил, что они пришли с мечом войны, а закон предков требует карать за это смертью».

Однако прежде Пам хотел узнать, в каком направлении собираются идти дальше грабители, и для этого ему нужен был живой враг.

Четыре стрелы, одновременно вылетев из засады, просвистели в воздухе. Стрела Хуршида вонзилась всаднику в горло, и его минуты были сочтены. Пам попал вражескому воину в глаз, и тот с раздирающим душу криком рухнул на землю. Два других всадника отделались легкими ранениями. Один из них быстро повернулся в седле в сторону выстрелов и послал ответную стрелу. Просвистев в воздухе, она вонзилась в грудь Пама. Уцелевшие враги не видели этого. Повернув коней, они галопом помчались к своему отряду.

Жизнь с трудом покидала вождя. Подбежавшим охотникам он сказал, чтобы род выбрал себе нового достойного предводителя. Подозвав ослабевшей рукой Хуршида, Пам с трудом произнес:

— Внучку мою береги…

Глаза его закрылись, и в предсмертном шепоте охотники разобрали только несколько слов:

— Сокровище свое дарю матери-земле…

Разведчики в тот же день вернулись в поселение, принеся с собой тело Пама. Мужчины, сжав в руках оружие, поклялись отомстить за смерть вождя кровью грабителей. Нел горестно рыдала над телом деда, который заменял ей отца и мать.

Сейчас не было даже времени отдать вождю почести, и его наскоро погребли на родовом кладбище. Скоро подошло подкрепление — около трех десятков воинов, присланных на помощь соседним родом. Объединенный отряд на время военных действий выбрал своим вождем Хусейна.

Он разбил всех охотников на пятерки и десятки, во главе которых поставил своих воинов. Хариджиты знали воинский строй, владели всеми видами оружия, и через них было легче управлять остальными людьми. Перестроенный таким образом отряд двинулся навстречу неприятелю.

От разведчиков Хусейн узнал, что вражеские воины хорошо вооружены. У всех имелись тяжелые копья, боевые топоры, сабли или мечи. Кроме того, все они были защищены железными шлемами и кольчугами. Что могли сделать с ними охотники, вооруженные легкими копьями и луками? Они не имели защитного вооружения, кроме небольших деревянных щитов, обтянутых кожей. Оставалось рассчитывать только на неожиданность нападения.

Разведка, посланная Хусейном, донесла, что неприятель расположился лагерем на ночлег на большой поляне почти у самой реки. Внимательно расспросив лазутчиков и убедившись в наглой беспечности врага, Хусейн решился на дерзкий план.

Время перевалило далеко за полночь. Три человека, вооруженные только кинжалами, бесшумно пробирались к поляне, на которой расположился лагерь их врагов. Между деревьями они видели свет большого костра, разложенного посредине поляны. На ней разметались в разных позах несколько десятков людей, не снявших даже для сна кольчуги и прижимающих к себе боевые топоры, копья и другое оружие.

Поодаль, с краю поляны, ходил часовой. Он останавливался через каждые несколько шагов и чутко прислушивался к доносившимся до него лесным шорохам. Не обнаружив ничего подозрительного, он равномерно продолжал обход поляны. Когда часовой остановился в очередной раз, три тени бросились к нему с разных сторон. В тишине раздался звук упавшего на землю тела.

На поляне никто не шевельнулся. Подождав мгновение, один из охотников приложил руку к губам, и над лесом раздался приглушенный крик ночной птицы. Казалось, лес ожил. От деревьев отделились фигуры людей в лохматых меховых шапках и куртках, бесшумно ступавших в мягких сапогах из лосиной шкуры. В руках они держали кинжалы и копья, выглядевшие игрушками по сравнению с вооружением врагов.

До спящих врагов осталось несколько шагов. Кто-то из них спросонья поднял голову и в ужасе закричал. Охотники рванулись вперед и в два-три прыжка преодолели оставшееся расстояние. Теперь на поляне шел смертельный бой.

Постепенно сражение стихало. Стало видно, что немало охотников полегло в нем. Лишь несколько неприятельских воинов, воспользовавшись темнотой, сумели ускользнуть в лес. Когда Хусейн узнал об этом, то приказал силачу Ашику:

— Возьми людей и преследуй беглецов. Ни один из них не должен достичь своих кораблей. Помни, что от твоего успеха зависит жизнь всего рода…

— Не беспокойся, вождь. Эти волки не уйдут от нас, — спокойно сказал Ашик. Скоро он исчез с группой молодых воинов в ночной тьме.

Хусейн приказал собрать на поле боя оружие, а также снять с врагов кольчуги и шлемы. Все захваченное вооружение они разделили между охотниками, которые стали чувствовать себя увереннее, чем раньше.

Хусейн не зря послал Ашика в погоню. Он убедился в бесстрашии охотников. Хорошо вооруженные, они представляли теперь серьезную силу. Удачный бой воодушевил всех воинов, и они были готовы следовать дальше приказам Хусейна. Он решил дать отряду однодневный отдых, чтобы потом ускоренным маршем выйти к реке Большой.

Расчет Хусейна был прост. Отряд грабителей на кораблях не ожидает теперь нападения. Уверенные в своей силе и безнаказанности, они ведут себя, конечно, не с большей осторожностью, чем те, кто полег в лесу. Если же пришельцы заподозрят неладное, дело может принять плохой оборот. Хусейну оставался только один выход — вновь неожиданное нападение на противника.

Через день отряд охотников был уже недалеко от реки Большой. Здесь им попались навстречу несколько женщин с детьми и стариков. Увидев охотников, женщины бросились к ним, плача взахлеб и рассказывая, что чужеземцы грабят и насильничают в их прибрежной деревне. Корабли чужеземцев подошли к деревне ранним утром. С них высыпала толпа людей в кольчугах и с мечами в руках. Кое-кто из жителей успел броситься в лес и скрыться. Другие пытались защищаться и падали, сраженные беспощадными ударами. Скоро было сломлено последнее сопротивление местных жителей, и деревня подверглась грабежу. Чужеземцы искали меха, пытали охотников, чтобы узнать расположение их святилища. Там они надеялись найти серебро, пожертвованное охотниками Великому духу-хозяину.

Хусейн направил к деревне разведчиков, приказав им выяснить дальнейшие намерения врагов. Разведчики вернулись к вечеру. Они донесли, что, судя по всему, неприятель собрался заночевать в деревне. Везде были видны костры, на которых жарили туши убитых свиней и коров. Многие вражеские воины, добравшись до запасов хмельных напитков, еле держались на ногах. По мнению Хусейна, все складывалось удачно. На кораблях осталась только немногочисленная охрана, а перепившиеся в деревне вояки даже представить себе не могли, что им может кто-нибудь угрожать.

Хусейн разделил отряд на две части, которые должны были одновременно напасть на деревню и корабли. Для атаки выбрали предрассветный час.

К кораблю, бросившему якорь у берега, шел верзила с болтавшимся на боку мечом. Почти при каждом новом шаге его заносило в сторону, и он издавал невнятные проклятия. Наконец он добрался до дощатого трапа и ухватился за перила, чтобы не упасть в воду. С борта послышался недовольный голос часового: