Страница 48 из 62
Воскресная вечерняя программа мисс Ремингтон была несколько иной, нежели у сестры, но такой же неизменной. Она всегда варила для себя большую чашку крепкого кофе, которую уносила к себе в спальню. Когда она ее выпивала и съедала шоколадку, то приступала к любимому занятию — тщательно исследовала свой гардероб, примеряя различные платья, и экспериментировала с кремами для лица, пудрами и даже с помадами. Она никогда не была в полной мере уверена в том, как смотрится ее помада вне ее комнаты. Ей не нравилось ощущение помады на губах и ее вкус, но возможности этого косметического средства приводили ее в восторг. Позже она обычно снимала платье, надевала халат и ложилась в кровать. В пять часов именно в этот воскресный вечер она приколола брошь и сняла через голову аметистовую цепочку. По воскресеньям они не пили чая до пяти часов, обычай, сложившийся так давно, что теперь уже никто не помнил, что послужило причиной. А произошло это потому, что когда миссис Мартин Брэнд давала уроки в воскресенье после полудня в Фарне, она могла прийти к чаю вовремя только к пяти часам.
Мисс Кэсси, глядя на свое отражение в зеркале, слегка склонив голову набок, от всей души надеялась, что Пенни не забудет поставить чайник. «К сожалению, она готова позабыть обо всем на свете, когда ее голова занята Феликсом. В самом деле, то, как она за ним бегала, было просто смешно. В наше время девушки нисколько не заботятся о том, как они выглядят со стороны, — ни врожденной гордости, ни самообладания. Может, Феликс думал бы о ней побольше, если бы она не всегда вертелась у него под ногами, готовая на все», — думала мисс Кэсси.
Спускаясь вниз, она встретилась с Пенни, направлявшейся из кухни с чайным подносом в руках. По воскресеньям они всегда пили чай в гостиной. Как только Кэсси Ремингтон открыла дверь и Пенни с подносом вошла в комнату, Флоренс Брэнд рывком села в кресле, и «пастор из Уэссекса» упал с ее коленей.
Кэсси спросила:
— А где Феликс?
Пенни ей ответила:
— Он сказал, что не хочет никакого чая. На утесе так хорошо. Я пообещала ему, что вернусь.
Разговор происходил как раз в тот момент, когда Элиза Коттон вышла из кабинета и поднялась наверх, чтобы постучаться в дверь к Инне Фелтон. Ключ в замке повернулся после непродолжительной паузы, но достаточно долгой для того, чтобы дать Элизе время испытать неодобрение. Она терпеть не могла людей, запирающихся на ключ у себя в комнатах, и считала, что миссис Фелтон должна была встряхнуться и выйти прогуляться вместе со своей сестрой и мистером Каннингемом, когда они позвали ее с собой. Конечно, это не их вина, что она отказалась, но их предложение она слышала сама. Тем не менее, когда Инна открыла дверь, Элиза подумала, что она выглядит уже получше — не то чтобы пышет здоровьем, но все-таки уже не так похоже, что ее очень долго держали на льду. Вполне ожившим голосом она сказала: «О, спасибо, Элиза», и они вместе пошли вниз.
Никто иной, как мисс Сильвер спросила о Сириле Фелтоне. Инна как раз протянула руку, чтобы взять чашку чая, которую Мэриан только что для нее приготовила. Она застыла в этом положении и посмотрела на мисс Сильвер.
— Он сказал, что пойдет к себе и приляжет. У него голова болела. Он прошлой ночью допоздна был на ногах. Сказал, что хочет хорошенько выспаться.
Мэриан сказала:
— Может, ему захочется немного чая. Ричард, не мог бы ты посмотреть, не проснулся ли он? Маленькая комната слева от входной двери.
— Конечно, — Ричард поставил чашку и вышел.
Между мисс Сильвер и Мэриан произошел короткий разговор о фирменных кексах Элизы и ее же превосходном малиновом джеме.
— Какая легкая рука. У вас могут быть самый лучший рецепт и самые лучшие ингредиенты, но тут необходимо обладать легкостью прикосновений, которым, я убеждена, научиться невозможно. Моя экономка, Ханна Мидос, обладает этой легкостью, и, думаю, мне и в самом деле с ней повезло. Столько хороших продуктов губят плохие кухарки.
Ричард Каннингем открыл дверь и остановился на пороге.
— Мисс Сильвер, тут хотят с вами поговорить. Не могли бы вы подойти?
Но, когда она дошла до прихожей, и дверь снова закрылась, он отвел ее подальше и сказал:
— Боюсь, я и есть тот человек, который хочет с вами поговорить. Вы сможете справиться с потрясением?
— Что случилось?
— Кто-то ударил ножом Сирила Фелтона. Он мертв.
Глава тридцать четвертая
Рэндалла Марша позвали к телефону в самом разгаре чаепития, что устраивала его жена. Поскольку к нему пристала с разговорами почтенная леди Хэлберт, которая знала больше людей, перенесших какую-либо хирургическую операцию, чем кто-либо еще во всей Англии, и обожала без конца повторять частности каждого такого случая, вдаваясь в ужасающие подробности, он нисколько не расстроился, что ему пришлось прервать беседу.
Голос, достигший его уха, когда он взял трубку, принадлежал инспектору Криспу. Он раздраженно сказал:
— Мы только что приняли звонок из имения «Бухта». Еще одна смерть.
— Что?!
— Этот малый Фелтон. Они только что нашли его мертвым в постели. Его зарезали. Орудие убийства не обнаружено.
— Кто его нашел?
— Мистер Ричард Каннингем. Говорит, что пошел звать его к чаю и нашел уже мертвым.
— Это он звонил?
— Да, сэр. Я немедленно туда выезжаю. Я подумал, что лучше дать вам знать.
Марш сказал:
— Хорошо, я скоро буду, — и повесил трубку.
Он застал Криспа в имении, вовсю занимающегося вопросами поиска орудия убийства, снятия отпечатков пальцев, взятия предварительных показаний. Инспектор захватил с собой двух подручных и судебно-медицинского эксперта, которого оторвал от его воскресного чаепития. Он уже опросил Ричарда Каннингема, мисс Сильвер и Элизу Коттон, но до сих пор не видел Инну Фелтон, будучи убежден, что нужно дать ей немного времени справиться с шоком.
Проходя через прихожую, Марш столкнулся с мисс Сильвер. Поскольку поверить в то, что встретились они случайно, было невозможно, он остановился и заговорил с ней.
— Что случилось? Почему вы не позвонили мне сами.
— Да. Я подумала, что будет лучше предоставить такую возможность инспектору Криспу. Я очень рада тебя видеть. Рэндалл. Эта бедняжка Инна Фелтон — инспектор Крисп еще с ней не виделся. Я надеялась, что он дождется твоего приезда.
— Где она?
— В своей комнате, и с ней ее сестра. Я хотела спросить, нельзя ли мне присутствовать, когда вы будете ее допрашивать?
— О, да, кто-то должен быть там. И мне хочется узнать ваше мнение. Не стану притворяться, что знаю о девушках больше, чем вы. Но прежде я хочу переговорить с Криспом и судебно-медицинским экспертом.
Мисс Сильвер вернулась в столовую, из которой вышла, чтобы встретиться с ним. Оставив дверь приоткрытой, она села, заняв руки вязанием, внимательно прислушиваясь к каждому звуку, раздающемуся в доме. Она услышала тяжелые шаги мужчин, которые направились через прихожую в маленькую комнату по другую сторону от входной двери, где лежал в своей кровати Сирил Фелтон, накрытый простыней. Она знала, что они увидят, когда снимут простыню, потому что она была там — он лежит на правом боку, слегка согнув колени, как лежит человек, когда спит. Он снял пальто и повесил его на спинку кресла. Он натянул тонкое покрывало до талии. На его синей рубашке осталась прорезь, чуть пониже левой лопатки, там, куда воткнули нож. Рубашка, и покрывало, и шерстяное одеяло были мокрые и красные. Но ножа нигде не было.
Кровать стояла изголовьем к передней стене дома, неуклюже втиснутая среди мебели, не предназначенной для спальни. Это была легкая низенькая кровать на колесиках, старомодная, но прочная и удобная в обращении. Высокий книжный шкаф красного дерева занимал всю стену по левую руку от входа. Резное украшение над камином в викторианском стиле поднималось от каминной полки до самого потолка. Стол с резной подставкой из орехового дерева был задвинут в угол. В комнате были кресла, брюссельский ковер, этажерка с травой в японском кувшине. Здесь были обои с розовым узором, некогда ярким, а теперь превратившимся в скучный фон для фотографий, акварельных рисунков, гравюр и эстампов, которые делали все от них зависящее, чтобы скрыть обои. Безобразная комната со случайно подобранной обстановкой, и в ней находился убитый человек, а в открытое окно проникал теплый майский ветер.