Третий фронт

— Хорошо.

Кроме взвода Меркулова и моих личных телохранителей в грузовом отсеке находились шесть бойцов со Старцевым во главе. До предела мы самолет не загрузили, хоть и было сорок пять человек, однако было тесновато. Некоторые осназовцы откровенно спали, да и другие клевали носом. Сидевший радом Старцев, в соседний иллюминатор, так же как и я беспрерывно рассматривал землю. В его глазах было такое мальчишеское восхищение, что даже оторопь брала. Тряхнув головой, я вернулся за наблюдением двигающегося в сторону Москвы санитарного эшелона, который мы обгоняли на трехкилометровой высоте, размышляя об оставленной группировке.

В принципе я еще бы побыл с ними, однако время утекало как песок сквозь пальцы. Войска получившие столь мощную поддержку в данные момент добивали один из окруженных пехотных корпусов немцев и, смяв, гнали другой. Потери, конечно, были, но не такие большие, как мы рассчитывали. Не обошлось и без курьеза. В вовремя охвата одной из пехотных дивизий немцев танковый кулак китайского полка наткнулся на стоявший на отдыхе немного потрёпанный танковый полк немцев. Китайцы расслабленные мелкими боями при уничтожении тыловой инфраструктуры пехотного корпуса выскочив из-за небольшого леса где добили ремроту автобата наткнулись на атакующих их по полю немецких танкистов. Оберест, командир полка по далекому бою сообразивший что фронт прорван — радиосвязь не работала, были странные помехи — бросил своих людей прошедших Францию и Польшу в бой, тогда и произошла эта знаменательная встреча. Наблюдавший за этим боем, вернее избиением генерал Иванов потом со смехом рассказал мне. Китайцы даже сразу стрелять не стали, а пользуясь тем что их танки более скоростные банально догоняли впавших в панику немецких танкистов осознавших кого атакуют и давили "двойки" изредка расстреливая "тройки" и "четверки". "Копеек" в том полку не было. От полка в котором было больше ста пятидесяти танков, бывших некогда гордостью нацисткой Германии осталось около девяносто железных блинов и примерно столько же горящих остовов. К сожалению, не обошлось без потерь. Китайцы потеряли восемнадцать машин, шесть из них безвозвратно остальные уже начали восстанавливать ремрота полка. У одиннадцати просто гусеницы слетели, когда они давали противника, а вот шестерка попала под обстрел дивизиона ахт-ахт временно приписанного к танковому полку. Зенитчики были опытными и, сосредоточившись на передовых танках, сбили им гусеницы и потом расстреляли в борта. У двоих сдетонировали боекомплекты остальные просто сгорели. Выживших танкистов было мало. Озверевшие китайцы уничтожили не только полк, но и дивизион со всей инфраструктурой, пленных они уже больше не брали.

Маневренные группы, что я оставлял в тылу противника, по приказу оседлав дороги, встретили отступающих немцев на перекрестках, заняв там оборону и закопавшись. Немцы, которых с тыла с ревом моторов догоняли такие ужасные танки и бронемашины с пехотой, бросая технику пешком обходили эти опорные пункты. В общем, до уничтожения немцев еще рано говорить. Однако инициативу противник уже не вернет. Теперь уже солдаты Вермахта бежали с выпученными от страха глазами, бросая технику и вооружение, рассказывая солдатам тыловых подразделений о "тыщах" непобедимых советских танках и "тыщах" самолетах. Ну про танки не сильно ошиблись. В китайском корпусе их было почитай пятьсот штук, да около сотни в корпусе Иванова, а вот в авиационных частях у нас было всего сорок семь боевых единиц, которые в данный момент прикрывали наши атакующие войска и бомбили отступающие немецкие.

— Подлетаем, — отвлек меня от размышлений голос Меркулова в наушнике.

Чуть склонив голову чтобы посмотреть по ходу полета самолета я рассмотрел окраину Москвы и приближающуюся бетонную ВПП военного аэродрома где базировался смешанный авиаполк реактивной авиации. В основном были истребители, штурмовки-"Грачи" работали непосредственно в войсках, они могли взлетать с неподготовленных ВПП. Еще тут базировались все восемь наличных "тушек"-разведчиков. Правда я в данный момент рассмотрел только две сигары "тушек" укрытый маскировочными сетями, остальные видимо были в работе, отслеживая перемещения немцев и флота союзников слишком близко приблизившегося к нашим берегам.

Вот транспортник сделал круг сбрасывая скорость и высоту и через десять минут слегка подпрыгивая на стыках мы уже катились по полосе, забирая влево, к блестящим сборным ангарам. Из открытых дверей ближайшего было видно нос реактивного Мига. Видимо там проводили плановый ремонт. Я был в курсе, что эта эскадрилья участвовала в первые дни войны в боях на границе, пачками сбивая самолеты противника. Майор Каратаев на таком истребителе, за три недели воздушных боев делая до пяти вылетов в день, сбил девяносто три самолета противника, и как говорили, очень переживал, что их отвели на оборону Москвы, и не успел довести счет до сотни. Командовал полком генерал-лейтенант Решетников, старший офицер из моего мира. Я его хорошо знал, он получил квартиру в моем доме, только этажом выше.

Вот самолет, попискивая тормозами и изредка ревя моторами на рулежке замер на стояночной площадке отмеченной краской на бетоне.

— Приготовиться к высадке! — приказал Меркулов.

Пока полусонные бойцы готовились покинуть самолет, один из моих телохранителей уже откинул боковую дверцу и с помощью борттехника установил приставную лестницу. Покинув отсек транспортника я спустился на мокрый бетон аэродрома, видимо недавно прошел дождь и, кутаясь в выданный ватник направился следом за встречающим нас сопровождающим к ожидающей машине.

Мне дали сутки чтобы отдохнуть с женой, побывать с семьёй, пока не начнётся плотная работа по поиску порталов. Бойцов Сазанова должны отправить в учебку к Успенскому, они уже в курсе, а Меркулов на свою базу, ожидать начала поисков, его взвод участвует в этом, их задача проверка обнаруженных миров вместе с китайской спецурой.

Оба телохранителя остались со мной, к ним только присоединилось еще восемь напарников, так что домой я ехал в сопровождении двух машин с охраной. Доехали нормально, так что через сорок минут из-за заметно забитых машинами улиц Москвы мы оказались у нашего дома.

Через минуту я попал в радостные объятия жены.

— Ви в этом уверены? — спросил один из китайцев что находился в салоне небольшого турбовинтового самолета.

— Да, это точно портал, — подтверждающе кивнул я, не спуская глаз с едва видного овала портала.

Что мне нравилось в этом самолете, так это огромные окна, позволяющие хорошо осматривать местность не только внизу, но и впереди по курсу. Прошлые ошибки были учтены.

В десятиместном салоне кроме трёх моих телохранителей, двух китайцев, человека Берии капитана Ельцина и меня, был только техник. Остальные кресла пустовали, хотя вру, на одном лежал ящик со спецоборудованием, за которое отвечал этот техник.

— Где именно? — спросил Ельцин.

Самолет делал уже второй круг над заинтересовавшим нас местом, поэтому я уверенно показал, дав примерные координаты:

— Вот где раздвоенная опушка у дуба, левее на двадцать метров в сторону той высокой сосны.

— Хорошо, — кивнул капитан и, повернувшись к подчинённому технику спросил. — Слышал? Бросай.

Пилот до предела снизил скорость, но все равно когда техник открыл дверцу, в теплый салон ворвался холодный влажный осенний ветер. Примерившись техник, выкинул за борт небольшой предмет. Когда мы чуть отлетели в сторону, я рассмотрел как на небольшом парашюте вниз опускается маяк, мигая красным светодиодом.

— Лейтенант, давайте сообщение поисковикам, — велел Ельцин. — Возвращаемся на базу. Хватит на сегодня.

Самое забавное, что обнаружили мы портал в первый же день. Понимаю что случайность, но везение это такая штука…

Поиски мы вели рядом с железными дорогами, чтобы было меньше геморроя проводить железнодорожную ветку к обнаруженному миру. Если он, конечно, подойдет китайцам. В идеале им бы подошел отстающий мир, с мамонтами. Это не я сказал, было пожелание китайской стороны. Им не нужны были конкуренты.