Обитель зла

Его буквально всего передернуло, и он в смятении попробовал вырваться из моей железной хватки.

— У вас, Дженкинс, репутация прямолинейного человека, всегда сводящего счеты с тем, кто дерзнул его обмануть.

Я кивнул.

— Именно так. И вы только что попытались меня надуть. Если вы хоть капельку дорожите своей жизнью, отдайте мне конверт, — обратился я к презренному крючкотвору, произнося свои слова в самом центре мраморного вестибюля — прямо на глазах посторонних людей, кишевших вокруг, и охранника, степенно вышагивавшего туда и обратно.

Этмор вновь содрогнулся.

— К-к-к-какой конверт?

Я не удостоил Этмора ответом, крепко сжал его трепещущую руку и пристально посмотрел ему прямо в глаза.

Он сдался почти сразу же. Его землистое лицо побледнело.

— Дженкинс, я очень сожалею, простите меня. Я ведь говорил ей, что с вами эта штука не пройдет. Это была ее идея, не моя.

Я по-прежнему молчал, не сводя с него глаз.

Он полез в карман и извлек оттуда другой конверт. Моя догадка оказалась верна. Я хорошо знаю таких людишек. По-крысиному изуверская идейка, вне всяких сомнений, принадлежала ему, но у него, конечно же, никогда бы не хватило духу самостоятельно провернуть такой блеф. Он загодя подготовил пару конвертов. Один из них был надписан и запечатан прямо у меня на глазах, но все это время у нашего адвоката был другой конверт — уже запечатанный, надписанный и лежавший в кармане, — в котором, однако же, не находилось ничего, кроме чистых листов бумаги. Когда он опустил в карман пиджака конверт с заверенными заявлениями, тот оказался рядом с конвертом-фальшивкой. И именно этот поддельный конверт он и извлек для вручения на длительное хранение.

Я взял у Этмора конверт, сломал печати и пробежал глазами лежащие внутри документы. Это были они — целые и невредимые, уже знакомые мне заверенные признания.

Я повернулся к адвокату:

— Слушайте, Этмор. В данном деле вам, безусловно, посулили изрядный куш. Стоит вам, вернувшись, признаться в том, что вы опростоволосились и я сумел завладеть бумагами, — вам несдобровать. Вас сочтут ни на что не годным простофилей и выставят в качестве объекта для публичного осмеяния перед всем криминальным миром. Так что в ваших же интересах сохранить происшедшее в секрете.

Я не мог не заметить облегчения, отразившегося на лице Этмора, и понял: теперь он ни за что не откроет женщине-кошке правды относительно этих документов.

— Сообщите мисс Хэйр, что я буду в доме ровно в 21.45, — сказал я. — До тех пор нам нет нужды встречаться вновь.

С этими словами я забрался в машину и двинулся в направлении побережья, чтобы взглянуть на коттедж, который женщина-кошка для меня сняла. Она сообщила адрес и вручила мне ключ в первый же вечер нашего знакомства. Естественно, она ожидала, что я обязательно навещу это местечко.

Дом оказался небольшим бунгало. Ворота гаража выходили на проезжую часть. Осматривать бунгало внутри я не стал. Задав ряд вопросов на бензозаправочной станции, я узнал, что соседи считают Комптона (то бишь меня) коммивояжером, вечно находящимся в разъездах, но вскоре собирающимся возвратиться. Моя блондиночка уже явно успела снискать себе популярность среди местного населения. Собственно, лишь это мне и удалось выяснить, и, скорее всего, женщина-кошка явно хотела, чтобы ровно столько я и сумел узнать.

Тогда я решил сделать шаг в неожиданном для нее направлении.

Прежде всего кардинально изменил свою внешность (что у меня всегда весьма успешно получалось) и стал выглядеть на двадцать лет старше, затем снял меблированную квартирку.

Потом я отправился в окружную судебную палату, где, просмотрев списки дел, обнаружил около дюжины тех, в которых фигурировал нефтяной магнат. Среди них были иски о возмещении ущерба, заявки на право собственности, аукционы на приобретение и продажу нефтепродуктов. Во всех судебных разбирательствах интересы магната представляла юридическая контора «Мортон, Хантли и Мортон». Я отыскал нужный адрес в протоколах и, очаровав юную секретаршу, в чьи обязанности входило отвечать на телефонные звонки, очень скоро оказался в одном кабинете с дряхлым X. Ф. Мортоном, старейшим членом правления фирмы.

Это был очень пожилой, седовласый человек с серыми глазами, имевший привычку барабанить костяшками пальцев по столу.

— Что вам угодно, мистер Дженкинс?

Я уже успел освободиться от грима и поэтому назвал свое настоящее имя. Он мог знать, а мог и не знать о моем прошлом. Во всяком случае, он не проронил ни слова по этому поводу.

Я, образно говоря, тут же засветил ему прямо между глаз:

— Если бы я был адвокатом, представляющим интересы Артура С. Холтона, я ни за что не позволил бы ему сочетаться узами брака с мисс Хэтти Хэйр.

Он даже бровью не повел. Его лицо оставалось безмятежным, как у младенца, — ни один мускул не дрогнул. Лишь темп, с которым его пальцы барабанили по столу, несколько изменился.

— Почему это? — поинтересовался он.

Его тон был мягок и невозмутим, но пальцы так и заходились: туки-тук-тук, туки-тук-тук, туки-тук-туки-тук… туки-тук… тук.

Я покачал головой.

— Не могу поведать вам обо всем, но она снюхалась с одним крючкотвором и явно вынашивает планы учинить какую-нибудь гадость вашему клиенту.

— Ах, вот оно что. Мистер Дж… Дженкинс… вы являетесь другом мистера Холтона?

Я кивнул.

— Хотя он об этом и не подозревает.

— Ах, вот как. — Туки-тук, туки-тук-тук. — Но что же я могу сделать для вас в данной ситуации?

— Помогите предотвратить бракосочетание.

Туки-тук-тук, туки-тук-тук.

— Каким образом?

— Для начала поделитесь со мною некоторыми фактами. Мистер Холтон владеет изрядным имуществом?

Тут его глаза прищурились, и барабанная дробь пальцев по столу мигом стихла.

— Это юридическая контора, а не бюро информации.

Я пожал плечами.

— У мисс Хэйр имеется свой личный поверенный. Если бракосочетание все же состоится, а потом с мистером Холтоном что-нибудь произойдет, то делами наследства будет заниматься именно ее адвокат, а не вы.

Он поморщился и опять начал барабанить по столу.

— Как бы то ни было, я не вправе раскрывать тайные дела своего клиента. Впрочем, о нем и так всем все известно. Спросите на улице, и вы тотчас обнаружите, что любой человек, которому нужна подобная информация, легко ее добудет. Мистер Холтон невероятно богат. Он владеет крупной недвижимостью, контролирует производство нефти и сделки с недвижимостью, осуществляет операции с акциями и ценными бумагами. Некогда он был женат, но супруга умерла при родах. Родившийся ребенок, а это был мальчик, прожил всего несколько минут. Мистер Холтон даже учредил загодя для этого ребенка специальный фонд, который со смертью младенца, увы, автоматически перестал существовать. Мисс Хэйр связывают с ним отношения определенного рода, поскольку в течение ряда лет именно она исполняла обязанности его секретарши и домоправительницы. У мистера Холтона много врагов, мало друзей и тяжелый характер. Его люто ненавидят представители рабочего сословия, причем заслуженно, поскольку ему всегда было наплевать на мнение окружающих. Еще мистер Холтон известен как коллекционер драгоценностей и картин. В последнее время он в значительной мере находится под влиянием мисс Хэйр, чуть ли не обожая ее… Но, собственно, что уж такое ужасное вам известно о мисс Хэйр и каким образом вы намерены предотвратить это бракосочетание?

— Я не скажу вам ни слова, — твердо сказал я, — пока вы не поклянетесь предоставить мне всю необходимую информацию и в дальнейшем держать меня в курсе дела.

Его лицо омрачилось.

— Подобное предложение — сущее безумие! Это просто глумление над моей репутацией юриста.

Я это прекрасно понимал, а потому специально выдвинул такое условие — единственно из опасения, что он меня раскусит; ведь я уже и так вытянул из него все необходимое. Мне была нужна хотя бы самая общая оценка состояния дел Холтона, но в большей степени я стремился составить свое мнение о его адвокате и поближе с ним познакомиться — чтобы он при случае мог меня вспомнить.