Страница 90 из 91
Лорел не снимала обручального кольца с того самого дня, когда Брендон надел ей на палец. И теперь, повторив слова «С этим кольцом я тебя венчаю», просто взял ее руку и погрел металл пальцами, при этом его глаза сияли ярче драгоценных камней. В темном железнодорожном вагоне они, наконец, были пристойно и должным образом обвенчаны в присутствии нескольких десятков заинтригованных незнакомцев, играющих роль свидетелей. Когда Брендон заключил свою невесту в объятия, чтобы скрепить союз традиционным поцелуем, присутствовавшие в знак одобрения засвистели и зааплодировали. Это было самое необычное венчание для всех, кто был здесь, вряд ли кому-либо доводилось в прошлом и доведется в будущем увидеть такое.
– Ты уверен, что все было сделано законным образом? – отважилась спросить Лорел. – Мы не пересекали какую-нибудь границу, не натворили что-нибудь в этом роде? На сей раз этот человек настоящий священник?
Брендон рассмеялся и прижал ее к себе.
– Я знал, что ты спросишь об этом, Лорел. Сейчас я тебе дам ответ, – он вынул из кармана бумагу и показал Лорел, а потом протянул пастору.
– Это специальное разрешение на венчание я получил сегодня утром у судьи в Сан-Луисе, а пересекли мы или нет какие-нибудь границы, теперь уже не имеет значения. Сейчас его должен подписать священник, затем двое свидетелей и, конечно, мы с тобой.
– А как насчет священника? – настаивала Лорел.
– Я могу поручиться за пастора Элия! – выкрикнула женщина, стоявшая в первых рядах зрителей. – Я хожу в его церковь вот уже семь лет.
– И если устного свидетельства этой леди для вас недостаточно, то у меня есть с собой законное удостоверение личности и диплом. – С этими словами священник предъявил документы. – Ваш муж предупредил меня, что вы можете спросить об этом, и я вижу, он был прав. Могу я спросить, почему?
Лорел покраснела и робко ответила:
– В ноябре прошлого года мы с Брендоном поженились в Мехико и только несколько недель назад узнали, что человек, который нас венчал, был вовсе не священник, а бандит, скрывающийся от правосудия. Это был такой удар для нас – узнать, что наш брак незаконный.
Пастор протянул Лорел подписанное и датированное свидетельство.
– Подпишитесь здесь, под именем вашего мужа, миссис Прескотт, и вам никогда не придется больше так волноваться, – пообещал он с ласковой улыбкой. – Кого Бог соединил вместе, того никакой человек не сможет разъединить!
С искренним вздохом облегчения, дрожащими руками она подписала свидетельство. И когда она, свернув драгоценный документ, запрятала его за корсаж платья, пассажиры опять дружно зааплодировали. Это было действительно запоминающееся венчание!
На первой же остановке Брендон, Лорел и священник сошли с поезда. Они наняли коляску для возвращения в Сан-Луис, где на вокзале Брендон оставил все свои вещи, а сам бросился в погоню за Лорел. Уже днем они устроились в самом шикарном отеле Сан-Луиса. Интимный свадебный ужин был сервирован прямо в их комнате. Любезная горничная застелила постель и приготовила для Лорел ванну, после чего быстро и тихо исчезла, оставив новобрачных в долгожданном уединении.
Пока Лорел наслаждалась ванной и восхитительной едой, она была осторожна, и дальше нескольких поцелуев и горячих объятий дело не шло. Так подошел вечер. Было уже шесть с половиной месяцев беременности, и она помнила советы доктора Дэвиса. Она надеялась, что Брендон их также не забыл.
Действительно, Брендон помнил, что говорил доктор Дэвис о нежелательности интимных отношений в последние три месяца беременности Лорел. Хотя ему страстно хотелось заняться любовью со своей женой, он решил не делать ничего, что могло бы повредить Лорел или малышу.
Поэтому, уже улегшись в постель, они оба растерялись – как вести себя дальше. В течение нескольких минут они молча лежали на расстоянии друг от друга. Затем Брендон решил нарушить неловкое молчание:
– Позволь мне всего-навсего обнять тебя, Лорел. Я так соскучился по тебе, мне так тебя не хватало.
Вздохнув с облегчением, она уютно устроилась, свернувшись в его руках. Он глубоко вдыхал такой знакомый запах ее тела.
– О любимая, ты так хорошо пахнешь! – Руки его покоились на ее животе.
Младенец толкнулся, и Брендон нежно рассмеялся:
– Эй, ты, видно, еще помнишь меня!
Он поцеловал ее в шею, а руки ласково коснулись округлости ее живота. И прежде, чем оба осознали, что делают, один поцелуй повлек за собой другой, ласка следовала за лаской, вздох за вздохом, пока они не прильнули, бездыханные, полные страстного желания, один к другому.
– Этого не следует делать, Лорел, – произнес Брендон, задыхаясь.
– Знаю, но какое значение имеют эти две недели! О Брендон, я так хочу тебя!
Капли пота выступили у него на лбу, но он старался сдерживать себя.
– Ты уверена, милая?
– Люби меня, Брендон! Люби меня, или я непременно умру!
С величайшей осторожностью и нежностью они завершили свою новую свадьбу и раскрыли свои сердца друг другу. Лорел казалось, что ее одарили золотыми крыльями и силой лететь к луне, когда Брендон взял ее с собой в далекие сферы космоса. Вместе они парили среди звездной россыпи в восторженном путешествии экстаза. И вернулись на землю, задыхающиеся и полные любви.
Удовлетворенные, они лежали в объятиях друг друга.
– Теперь я действительно опять чувствую себя твоей женой, – блаженно вздохнула Лорел, – и на этот раз по-настоящему. Ох, Брендон, я так счастлива! Я так люблю тебя, дорогой, всем сердцем!
– Было время, когда я думал, что уже никогда не услышу твоего голоса, твоих слов о любви, и это было невыносимо больно. Я храню, как сокровище, каждый день, проведенный нами вместе, – так скупец хранит свое золото в тайных подвалах.
– Мы создадим вместе новые воспоминания, дорогой, – пообещала она шепотом. – Мы окрасим их своей любовью, и они будут прекраснее, драгоценнее, а главное – прочнее любого произведения искусства.
– Ты помнишь, какой сегодня день, Брендон? – спросила Лорел, запихивая очередную ложку овсяной каши в рот своей маленькой дочурки.
– Суббота, – проворчал он, пытаясь втиснуть ложку между белыми блестящими передними зубами сына. – Мэт, перестань кусать ложку, маленький грубиян! Ты только и делаешь, что пускаешь пыль в глаза, а у нас нет времени для таких глупостей. Ты знаешь, как сердится наша мама, если мы опаздываем в церковь!
Лорел вытерла Аманде подбородок и дала выпить молока.
– Сегодня ровно год со дня землетрясения в Сан-Франциско.
Схватив за руку озорничающую дочь, она строго сказала:
– Мэнди, не смей пачкать кашей волосы!
– Не напоминай мне об этом, – ответил Брендон, – это был самый мрачный период моей жизни. Если бы можно было вычеркнуть его из нашей памяти!
Лицо Брендона стало суровым от воспоминаний и от действий его восьмимесячного сына.
– Ради Бога, Мэт! Не плюй на меня кашей. Разве можно так себя вести? Отвратительно! Посмотри, что ты натворил вокруг!
– Это мой сын, что ты его все ругаешь, – напомнила Лорел, любуясь ими обоими и картиной, которую они представляли собой все вместе.
– Знаю, но он ведет себя за столом ужасно! Маленький бесенок скорее наденет на себя тарелку с едой, чем съест!
– Радуйся, что у нас не тройня! – засмеялась Лорел. – До сих пор удивляюсь, откуда у нас двойня. Насколько я знаю, со стороны моей семьи никогда не было двойняшек.
– С моей – тоже, так что не пытайся свалить вину на меня, лукавая женщина!
– Может быть, мы начали новую семейную традицию? Как ты думаешь, у Деб есть шансы родить двойню? Она тоже слишком толста для шести месяцев беременности.
– Но до тебя ей все же далеко, любовь моя. В этот срок ты ходила вперевалку, как откормленная утка.
Увидев, что Лорел намеревается швырнуть в него ложкой, он добавил:
– Но ты все равно была очаровательнейшей женщиной, какую я когда-либо встречал.
– Льстец!
– Да, но добьюсь ли я этим того, чего хочу?