Меч без рукояти

– Красиво, правда? – с гордостью спросил мальчик.

– Очень, – искренне ответил Хэйтан.

– А я вон ту половину сам сплел, – похвалился мальчик. – Вот там еще Хэсситай плел, когда мне показывал, а дальше уже я сам. И вот этот узор тоже.

Хэйтан изумленно воззрился вверх. Сплетена солома не только красиво, но и прочно. Через такую кровлю ни одна дождиночка не просочится. Крепко сработано и с понятием. Быть того не может, чтобы такой мальчишка…

Хэйтан перевел недоверчивый взгляд на Хэсситая, но тот лишь усмехнулся чуть приметно и утвердительно примкнул ресницы.

Ай да котеночек! И парнишку выучил, и о необходимости таиться не забыл. Кто бы ни заглянул в маленький домик, мальчик всегда отговориться сможет: не было никакого мимохожего умельца, что вы – сам я все и сработал. А если кто и усомнится, он и показать сможет, как именно плел – попробуй тут не поверить. Умница Хэсситай. Да, самая пора пришла погладить котенка поперек шерсти. Чтоб не возомнил о себе слишком много.

– Жаль уходить от вас, но нам и в самом деле торопиться надо, – сказал Хэйтан.

Мальчишки взялись было протестовать, но Хэсситай на них только мгновенный взгляд метнул, и все протесты стихли словно по волшебству.

– А вы к нам еще придете? – спросил молчаливый старший мальчик.

– Может, и приду, если время свободное выпадет, – почти не кривя душой, ответил Хэйтан.

Хэсситай уже ступил было на порог вслед за Хэйтаном, но тут младший мальчик ухватил его за рукав.

– Хэсситай, – умоляюще протянул он, – а ты нам разве сегодня не покажешь, как твой котенок пьет?

Хэсситай после недолгого колебания распахнул на груди рубаху – и Хэйтан медленно и шумно выдохнул сквозь зубы, глядя, как его ученик обнажает свой боевой знак на потеху двоим мальчишкам. Мускулы его груди привычно сдвинулись, котенок нагнулся к миске – один раз, другой…

– Хватит, – объявил Хэсситай, вновь запахиваясь.

– А еще? – огорчился младший.

– Хватит, – решительно возразил Хэсситай. – Он уже третий раз пьет. Чего доброго, лопнет с перепою – и что я тогда делать буду?

Мальчишки засмеялись так радостно, так восторженно, что вновь возникший было гнев Хэйтана опять почти утих. Зато желание закатить Хэсситаю выволочку окрепло с новой силой.

Однако до поры до времени Хэйтан этого желания выдавать не стал. Он молча шел рядом с Хэсситаем, пока дом, возведенный среди волнистых яблонь, не скрылся с виду. Да и тогда первым заговорил вовсе не мастер, а Хэсситай.

– Как вы меня нашли, Наставник? – спросил он.

Вместо ответа Хэйтан вынул из рукава сломанную заколку и молча протянул ему.

– Понимаю, – усмехнулся Хэсситай, взглянув на заколку. – Действительно, вещь редкостная, ничего не скажешь.

– Что ж ты этого мальчишку золотому плетению обучил, а такому простому делу, как заколки мастерить, не выучил? – ехидно поинтересовался Хэйтан. – Или у него не получается?

Хэсситай помотал головой.

– Получается. У него руки к любому ремеслу понятие имеют. Его работы заколка не хуже моей была бы, а то и лучше. Нет, эту побрякушку не он делал, а старший, Аканэ.

– Почему? – опешил Хэйтан. Хэсситай неожиданно засмеялся.

– Ну так ему хотелось сделать для меня что-нибудь хорошее – духу не хватило обидеть парня отказом. Ему эта заколка лютых трудов стоила. Вот уж у кого руки только под меч вытесаны и ни подо что другое, так это у Аканэ. И никаким другим рукоделием он себе на жизнь не заработает. Вот и мается парень. Младший братишка уже при деле, а он вроде как бестолочь бессмысленная. Не обвык еще, не понял, куда ему себя приспособить. Ремеслу-то я их учу давно и в полную силу, а оружием владеть – недавно и понемногу.

Час от часу не легче!

– И кто тебе дозволил их нашему делу обучать? – с ледяной доброжелательностью поинтересовался Хэйтан.

Хэсситай остановился и посмотрел ему прямо в глаза долгим и спокойным взглядом.

– Нашему ремеслу я их не учу, – ответил он. – Права мне такого никто не давал. И я им своей судьбы не желаю.

При этих словах Хэйтан испытал сильное желание отвести взгляд.

– А вот постоять за себя в наше смутное время мальчикам уметь необходимо, – продолжил Хэсситай. – Тем более – этим мальчикам.

– Да кто они такие? – удивился его словам Хэйтан. Хэсситай опустил глаза и помолчал немного.

– Это дети господина Ханрана, – медленно, как бы нехотя ответил он и, заметив, что имя это ничего мастеру не говорит, добавил: – Того человека, что привел меня в клан.

Дальнейшие расспросы замерли у Хэйтана в горле. Вроде бы у Хэсситая выражение лица не поменялось – превыше всех прочих умений воин из клана Ночных Теней должен уметь скрывать свои чувства, – но вечерняя прохлада сгустилась внезапно и потяжелела, словно бы придавив поникающие к земле травы. Каждая травинка горестно сгибалась, будто разделяя печаль Хэсситая.

Хэйтан тряхнул головой, и наваждение рассеялось. Но в груди все равно явственно щемило.

– Господин Ханран был другом моего отца, – негромко произнес Хэсситай. – Очень близким. Он узнал, что король приказал убить отца, и от самой столицы с коня не сходил, торопился предупредить… но опоздал. Зато меня он спас и надежно спрятал. Я не мог бросить его детей на произвол судьбы. Даже будь я совсем скотиной бессердечной… перед их отцом я навеки в долгу, а выплатить уже не приведется.

– Он умер? – тихо спросил Хэйтан. Хэсситай кивнул.

– Его хотели взять живьем и в столицу увезти, но он не дался. Половину людей короля положил. К нему только к мертвому и удалось подойти, к живому – ни-ни. Дом его подожгли… как наш… одно счастье, что госпожа уже три года как умерла… а детям он сразу бежать велел, как отряд королевский увидел… потому только и спаслись…

Хэсситай умолк и невесело усмехнулся собственным словам. Действительно, мыслимое ли дело – радоваться тому, что дети вот уже три года как сироты? Но ему лучше знать. Когда подожгли его дом, он сиротой еще не был.

– Что-то я ничего об этом не слышал, – удивился Хэйтан.

– А господин Ханран далеко отсюда жил, – пояснил Хэсситай. – Просто он знал, что им, кроме как ко мне, податься некуда, вот и послал их в здешние края. Хотя они бы меня все равно не нашли. Я на них сам случайно выбрел. Повезло. Они к тому времени оголодали, пооборвались – смотреть страшно.

– Значит, ты к ним каждый день ходил? – спросил Хэйтан, глядя на ученика с приязнью.

– К ним, – кивнул Хэсситай. – А славные ребятишки, правда? – Лицо его осветилось улыбкой, и Хэйтан вздохнул свободнее. Давящая тоска разом оставила его.

– Но ты мог привести их к нам…

– Я им своей судьбы не желаю, – повторил Хэсситай. – А клану больше бы вреда вышло, чем пользы. Еще двое со стороны… меня и одного-то много. Вроде и сам я человек не очень скверный, и сотаинники мои не хуже людей… а на поверку что выходит? Совсем как в той притче… “я чист, как вода, ты крепок, как железо, а соединимся вместе – и оба на ржавчину изойдем”. Уже и от меня ржавчина завелась, а приведи я еще двоих безымянных, и вовсе непотребство выйдет.

И опять Хэсситай кругом прав. Вот только Хэйтан даже и не думал, что Хэсситай задавался подобными мыслями.

– Ну хорошо, а тайком-то почему? – укорил его Хэйтан. – Мне почему не сказался? Как ты мог подумать, что я тебе стану эти отлучки запрещать?

Хэсситай стоял по колено в росистой траве. И улыбка на его устах была до жути подобна ночной росе – прозрачная, нежная и холодная.

– А я ничего такого и не думал, мастер, – ответил он. Хэйтану показалось, что он ослышался.

– Разве бы я посмел возвести на вас такой поклеп хотя бы и в мыслях? – Улыбка Хэсситая холодно дрогнула, – Я ведь к вам, Наставник, со всем почтением…

– Прекрати дурачиться, – одернул его Хэйтан.

– О чем и речь, – неожиданно вздохнул Хэсситай. – Я так славно подурачился…

Он засмеялся почти неслышно.

– Я дурачился, мастер. Дурака валял. Веселился.

– По-твоему, это весело? – возмутился Хэйтан.