Страница 6 из 37
Тысячелетиями совершенствовался арсенал искусства. И — если продолжить сравнение — все орудия, что накопились в нем, были подчинены одной глобальной задаче, которая всегда стояла перед человеком, — овладеть миром с помощью чувств и разума.
Этот мир был сомасштабен человеку. Тем органам чувств, которые даны ему от природы. За пределами возможностей, отпущенных ему природой, человек ничего не видел, ничего не слышал. И поэтому проблемы, которые решались искусством, были ограничены видимым, осязаемым миром даже тогда, когда человек задумывался над законами мироздания и создавал мифологические и религиозные концепции.
...Но вот открыто строение атома, и началось изучение жизни клетки, осваиваются глубины океана и космос — перед человеком XX века предстали совершенно неведомые ранее миры. Не просто неведомые, но и качественно новые для его психологии, его органов чувств. Причем число этих вновь открываемых миров множится буквально на глазах. (В журнале «Вокруг света» уже писалось: «Исследования, проводившиеся во многих странах, доказали, что разные группы живых существ видят окружающий мир не так, как его видят другие. У каждой возникает перед глазами свой «зрительный мир», не схожий с другими; в разных глазах запечатлеваются субъективно разные картины объективного мира» (1 В. Скурлатов, Миры чужих глаз («Вокруг света», 1969, № 3).). Даже привычный и, казалось бы, неизменный для глаз человека мир, оказывается, дробится на неведомое пока число неведомых миров.)
Некоторые из них, хотя мы давно научились пользоваться их «услугами», человек пока не в состоянии не только ощущать своими органами чувств, но даже вообразить их себе, ибо наше воображение ограничено традиционными представлениями и образами.
Из привычного, по сути дела, уже обжитого за долгие и долгие тысячелетия, осязаемого, зримого мира вдруг открылись двери в неисчислимые анфилады новых, невиданных ранее залов. Очертания одних человек угадывает, в других он уже чувствует себя привычно, существование третьих предвидит. А искусство, то самое искусство, без которого было бы немыслимо освоение «старого» мира, остановилось у порога этих дверей. И человек путешествует по тем залам, куда уже открыт ему доступ, без своего привычного посоха, которым он ощупывал дорогу, приведшую из века каменного в век атомный...
Могут возразить — a искусство научной фантастики? Разве не вторгается оно в эти вновь обретенные сферы бытия человека, разве не пытается присущими традиционному искусству способами решить эти проблемы? Да, пытается. Но...
Арсенал прежних средств искусства остается пригодным, он не умирает (и вряд ли умрет когда-нибудь), но он «привык» выражать образы мира видимых вещей и событий.
Искусство всегда было обращено к человеку,, к его сегодняшним психическим стереотипам. Не исключение и современное фантастическое искусство — ведь свои образы иных миров оно строит, исходя из видимых форм и стереотипов земной фантазии.
И вряд ли этих стереотипов нам достаточно для того, чтобы эмоционально воспринять жизнь клетки, атома, электромагнитных волн или разумных обитателей иных галактик.
Значит, в привычных своих формах искусство не может помочь обществу решить одну из основных проблем, вставших перед людьми: освоить и завоевать новые миры?
Эта проблема в той или иной формулировке, с той или иной степенью остроты ставится сейчас в науке и литературе. И возникает ряд вопросов. Первый из них: а вообще, насколько необходимо чувственное, эмоциональное познание этих миров?
Пока это вопрос во многом лишь теоретический. Завтра же он встанет практически. А кое-где решать практически его приходится и сегодня. Одна из самых значительных, новых для человечества областей — космос; перспективы дальних полетов в межзвездном пространстве, столкновения человека с жизнью других планет ставят не только научно-познавательные, но и эмоционально-психологические проблемы. (Скажем, хотя бы проблемы подавленности, растерянности перед величием, грандиозностью иной природы.)
Такие же эмоционально-психологические проблемы возникнут, когда станут возможны контакты землян с инопланетными цивилизациями, где все, начиная от окружающей среды и ее восприятия, природы чувств и эмоциональных оценок до системы мышления и общих законов жизни, может оказаться принципиально иным.
Может быть, в первый момент такая постановка вопроса покажется несколько, мягко говоря, преждевременной. Но ведь на Бюраканском международном симпозиуме проблемы общения с другими мыслящими мирами, совсем не похожими на наш земной, ни у кого не вызывали улыбки (1 «Жизнь и разум иных миров» («Вокруг света», 1972, № 1).). Напротив, порой звучали тревожные ноты, и ученые спрашивали себя с пониманием всей глубины и ответственности перед человечеством: насколько готовы мы, земляне, к этому общению? В этом плане интересны итоги некоторых, пока первых, чисто физиологических опытов, ведущихся в области космической медицины. В экспериментах, воссоздававших условия долгого полета, у испытателей появились определенные эмоциональные сдвиги — апатия, скованность позы и мимики, раздражительность, нарушение сна. Для опыта были разработаны две музыкальные программы: одна — по заявкам экипажа (ее можно было слушать когда захочешь) и другая — из незнакомых произведений, неожиданных по форме и содержанию (причем она все время варьировалась; ее можно было слушать только во время отдыха). Вывод от их воздействия был сделан крайне любопытный для нашей темы: необычная музыка будоражит, никого не оставляя равнодушным, она разряжает будничность и монотонность обстановки. Это хорошее средство для того, чтобы в подобных условиях вызвать эмоциональный взрыв. И еще больше: в условиях эксперимента у некоторых людей неожиданно появилась склонность к рисованию, лепке, другие начали писать стихи, петь...
Как видно, эмоциональная оценка необычного налицо. Отсюда следует важный вывод: без чувственного познания космоса — как и иных ранее недоступных миров— не может быть и научного освоения их. Электронный микроскоп, рентгеновские лучи или новейшие радиотелескопы — словом, все новые средства познания можно рассматривать ведь и как некие новые органы чувств человека, позволяющие ему проникать в недоступные без этих средств аспекты действительности. И, видимо, наступит все-таки такой этап развития художественной мысли, когда станут необходимы образы, которые бы отражали, передавали и доносили до наших чувств области бытия, пока еще лишь умозрительно воспринимаемые нами.
И возникает вопрос — а в состоянии ли в принципе человек передать своим искусством тот странный мир, который неизбежно откроется перед нами?
«Человек творит также и по законам красоты» — эти слова К. Маркса являются путеводной нитью в поисках ответа на поставленный вопрос, ибо они получили совсем недавно подтверждение со стороны точных наук.
Как установлено рядом открытий, общие законы мироздания, законы его гармонии поразительно едины с законами эстетической гармонии. Например, советские исследователи Ю. И. Артемьев и М. А. Маратуев на XIII Международном конгрессе по истории наук, проходившем в 1971 году в Москве, в своем докладе «Музыкальный ряд в таблице Менделеева» писали, что Ньютон «обратил внимание на общий ритмический порядок, свойственный и солнечному спектру, и музыкальной гамме», и «существование аналогичного порядка можно предположить во многих явлениях природы, например в системе элементов Менделеева».
Ритм, определенные закономерные чередования форм, явлений, процессов пронизывают жизнь атома, жизнь клетки, строение материи, жизненные функции человека, его разума, чувств и деятельности; пульсацию жизни нашей планеты и, наконец, жизнь космоса. А достижения современных наук все больше и больше убеждают в том, что существуют какие-то общие, единые гармонически-структурные основы нашего «земного царства» — от жизни, «дыхания» самой Земли, ее стратосферы, атмосферы, литосферы и гидросферы до пульсации и жизни клетки, молекулы и атома живого существа, до законов художественного творчества. Это подтверждается и опытами новой науки — киматики, занимающейся изучением структурных колебаний материи, и теорией приливов и отливов, и изучением жизни в пределах микромира, и многими другими современными данными самых разных точных, естественных и гуманитарных наук.