Деревянный Меч

– То есть… конечно… если б не гильдии…

– Это можно устроить, – усмехнулся Акейро. Он подошел к двери, распахнул ее и негромко приказал первому же подвернувшемуся слуге: “Прибор для письма, пергамент и мою личную печать”.

Слуга обернулся мигом. Акейро смочил кисть заранее приготовленной тушью; быстро, не задумываясь, заполнил указом лист пергамента и приложил печать.

– Не сворачивай, – предупредил он Кенета, вручая ему пергамент. – Пусть просохнет.

Кенет взглянул на врученный ему лист. Указ наместника освобождал Кенета от взносов в какую-либо гильдию и даровал ему право зарабатывать на жизнь любым ремеслом, каким он только пожелает, в пределах всего княжества.

– Я надеюсь, это ты можешь принять без угрызений совести? – насмешливо спросил Акейро.

Значит, наместник разгадал его и вдобавок не рассердился! Кенет молча кивнул в ответ, от смущения не зная, под какую половицу провалиться. Возраст сказывался: в пятнадцать лет люди часто куда меньше боятся умереть, чем попасть в неловкое положение. В больнице Кенет отважно бросился защищать раненого Аканэ от троих сразу, а в опочивальне наместника не знал, куда спрятаться от изъявлений благодарности. Уши его горели, ладони вспотели совершенно некстати, ибо вытереть их об одежду под взглядом двух сиятельных особ не представлялось возможным. К тому же в правой руке Кенет продолжал сжимать злосчастный указ. Он хотел было понезаметнее свернуть уже просохший пергамент в трубочку и спрятать его, но этим неловким движением только привлек внимание к своим злополучным рукам.

– Что это у тебя? – внезапно спросил князь Юкайгин, указывая на длинную, уже зажившую царапину на левой ладони Кенета.

– А это когда я на балконе кровь отмывал, – пояснил Кенет. – Там такая загогулина есть, вот я об нее и оцарапался. Совсем немного, кровь почти и не текла. Ерунда это, ваша светлость. Уже зажило.

Мнение об избалованных дворцовых слугах, столь небрежно выполнивших свою работу, Кенет решил не высказывать: зачем навлекать на них неприятности?

– Ерунда, – странным задумчивым голосом протянул Юкайгин. – Значит, оцарапался до крови?

Кенет растерянно кивнул.

– А я-то думал, титул какой-нибудь… “Победитель смерти”… или что-нибудь в том же духе… но это лучше любой награды, которую я только мог измыслить! И получилось само собой.

Кенет непонимающе взглянул на князя. Да что такое, в конце концов, получилось само собой? И когда только с ним перестанут говорить загадками!

– Вы смешали свою кровь, – торжественно объявил князь Юкайгин.

Кенет тихо охнул. Акейро расхохотался в голос. Так свободно и от души он смеялся нечасто.

– Тебе, кажется, не понравилось, что я назвал тебя старшим братом? – отсмеявшись, спросил он. – Ну, тогда побудешь младшим для разнообразия.

– Не годится, – возразил князь Юкайгин. – Это ведь он спас вам жизнь, а не вы ему. Так что младшим братом, ваша светлость, будете именно вы.

И пока князь Юкайгин скреплял их кровное побратимство, нарекая Кенета старшим братом, а Акейро младшим, Кенет преисполнился спокойным торжеством, сам не зная почему. Ведь не от того, что назван старшим. И не от того, что нечаянно сделался побратимом самого наместника. Он не задавал себе вопроса, откуда пришло это непонятное чувство, а молча наслаждался им. Между тем дело обстояло просто. Предательство Кайрина задело Кенета сильнее, чем он готов был себе признаться. То, что он по доброй воле покинул дом, а значит, и Кайрина, мало что меняло. Теперь же у него есть брат, который никогда его не предаст.

– И все же я не хотел бы отпускать вас с пустыми руками, – произнес Юкайгин, и из-за непривычного “вы” Кенет не сразу понял, что к нему-то и обращался старый князь. А когда понял, ответил согласием: на сей раз речь шла не о награде, а о подарке, и притом от чистого сердца. Отказаться – значило обидеть князя, а то и унизить. И в сумерках, когда Акейро по настоянию князя лег спать пораньше, чтобы не подорвать ко всеобщему огорчению свое с таким трудом обретенное здоровье, князь Юкайгин повез Кенета к себе.

Непривычного Кенета едва не укачало в паланкине. У него не было сил возражать, когда князь со словами “Зима скоро” выбирал для Кенета зимнюю одежду. Как и Акейро, князь уже понял, с кем имеет дело. Он понимал, что дорогого или роскошного подарка Кенет не примет, и наряд выбрал небогатый, зато теплый и удобный. Против такого подарка Кенет не мог возразить. Тем более что зима действительно не за горами, а скитаться по сугробам в легком кафтане и летней обуви на босу ногу просто глупо.

– И вот еще что… – Князь Юкайгин остановился у стены, густо увешанной оружием, и ненадолго задумался. – Меч вам может дать только ваш учитель. Но вот ножны я для вас выбрать вправе.

Кенет чуть не закричал. Какие ножны, какой меч! Он же не имеет права коснуться металлом живого существа! Он вообще не может носить меч!

Но старый князь выбирал для него ножны с такой теплой сердечностью, что возражения застряли у Кенета в горле.

– Пожалуй, вот эти, – сказал князь, снимая со стены большие черные кожаные ножны. Лет им было явно немало: кожа потерлась, накладное серебро потемнело. Кенет принял из рук князя ножны и принялся с любопытством их разглядывать. Он хорошо умел читать и писать, но большая часть знаков, выложенных серебром на одной из сторон, была ему незнакома: выполнены они были старинным доуставным письмом. Даже знаки, составлявшие магическую книгу, разбирать было легче. Кенет провел пальцем по одному из знаков и перевернул ножны. С другой стороны они были совершенно гладкими, без единого украшения.

– Я не знаю лучшего подарка для ученика воина, – сказал князь. – Это очень древняя вещь. Считается, что эти ножны приносят своему владельцу удачу в бою и заживляют полученные им раны. Мне не довелось самому в этом убедиться, но я думаю, что это правда. Пусть они принесут вам удачу.

– С…сспа…сибо, – пробормотал Кенет, снова чувствуя, что у него горят уши.

Дворец князя Юкайгина Кенет покинул уже за полночь. Он мог бы остаться переночевать, но делать этого не стал. Ему не хотелось выходить из города через ворота, ведь тогда придется разговаривать со стражниками. А после всего, что с ним произошло за этот день, Кенету больше всего на свете хотелось побыть одному. Избежать общества несложно, для этого достаточно воспользоваться подземным ходом, которым Юкенна провел его в город. А для этого, в свою очередь, отправляться в дорогу следует затемно. Вот Кенет и не стал ночевать во дворце.