Страница 22 из 104
посольства). В случае, если политэмигрантов лишали германского гражданства, они просто не знали об
этом. Данное обстоятельство вскрывалось только тогда, когда посольство отказывалось выдавать
приговоренным к высылке из СССР выездные документы.
С другой — политэмигранты не претендовали на «нансеновский паспорт», признанный Лигой наций для
лиц, находившихся вне подданства. После своего ареста они путались в показаниях, называя себя то
советскими, то германскими гражданами. В первом случае это было связано с нежеланием ни при каких
обстоятельствах возвращаться в Германию, во втором, наоборот, с расчетом на то, что отправка в ГУЛАГ
будет заменена высылкой на родину.
Для следователей НКВД такая двойственность также доставляла немало хлопот. Они знали, что по
отношению к иностранным подданным действуют особые правила обращения, а потому действовали по
обычной бюрократической схеме — для формирования «удобной реальности» нужна всего лишь одна
бумага от начальства. И такую бумагу можно встретить в десятках АСД. Она является лишним под-
тверждением того, сколь велика была власть бюрократа «средней руки» над судьбами десятков и сотен
людей.
Речь идет о разъяснении, что «все прибывшие в СССР иностранцы и получившие вид на жительство в СССР
не на основании национального паспорта, а по ходатайству МОПРа или Коминтерна, ино-подданными не
считаются, а являются внеподданными и подлежат ответственности наравне с гражданами СССР». Сам факт
приравнивания друг к другу лиц вне подданства и советских граждан являлся правовым нонсенсом, но это
уже тема юридического исследования. В качестве лица, давшего процитированное разъяснение, в докумен-
тах назывались сотрудники то первого, то третьего отдела центрального аппарата НКВД. Поскольку речь
идет в данном случае только
68
о ссылке на «разъяснение», а его оригинала нет ни в одном из АСД, нельзя исключать, что оно было устным
и даже «стимулированным снизу».
Таким образом, преимущества, которыми обладали политэмигранты в Советском Союзе, после их ареста
превращались в «отягчающие обстоятельства». Любая деталь их биографии оказывалась свидетелем
обвинения. Освобождение из концлагеря увязывалось с вербовкой в шпионы, отсутствие арестов,
предварявших выезд из Германии, оказывалось не менее подозрительным фактом. «Прибыл в СССР по
фальшивому паспорту», — так звучал один из пунктов обвинительного заключения в делах многих
немецких политэмигрантов, хотя эти паспорта они получали от сотрудников МОПР во Франции или
Чехословакии114. Получалось, что одна рука советского бюрократического аппарата не желала ничего знать о
том, что делала другая!
Эмигранты задавали немало задачек разным звеньям этого аппарата, их случаи требовали нестандартных
решений. У Екатерины Розенбаум не было своего германского паспорта, она была вписана в паспорт своего
мужа. Иосиф Швиппе приехал в СССР по паспорту брата, так как в Германии ему грозил тюремный срок за
нападение на полицейского115. Генри Борн настаивал в ходе допросов, что он подданный «Свободного
Данциге кого государства» — этот город находился под контролем Лиги наций.
На основе допросов свидетелей можно утверждать, что политэмигранты хуже адаптировались в заводской
среде, нежели те их соотечественники, кто приезжали в СССР по трудовым контрактам. У последних не
было таких восторженных представлений о Советском Союзе, они бежали от безработицы, движимые
материальным интересом. Политэмигранты же воспринимали себя как профессиональных революционеров
и рассматривали свое пребывание в СССР как временное, постоянно просились на нелегальную работу в
Германию или третьи страны, готовы были идти добровольцами на войну в Испанию. Многие из них хотели, но так и не смогли найти свое место в особом укладе советской жизни. Слишком долго они смотрели на нее
издалека, да еще и сквозь розовые очки...
114 См. например обвинительное заключение по делу Герхарда Мозера, работавшего художником-оформителем в ЦК германского
комсомола. Мозер умер в тюрьме от туберкулеза за неделю до судебного заседания по его делу.
115 Швиппе был арестован в 1932 г. при попытке выехать из СССР по этому паспорту, после отбытия срока сохранил германское
гражданство и жил по ВНЖ на свое имя, не смог своевременно его продлить. Вторично арестован в городе Алексин 29 августа 1937 г.
69
5. Принятие советского гражданства
Среди 720 человек, учтенных в базе данных, лишь 185 сохранили свое германское гражданство. Лицами вне
подданства считались согласно материалам следствия, 95 человек, в основном это были политэмигранты,
получившие ВНЖ с отметкой «без предъявления национального паспорта». 438 человек на момент ареста
имели советское гражданство, но подавляющее большинство из них когда-то являлись подданными
Германии.
Трудно установить точную дату начала массовой кампании по обращению иностранцев в советское
гражданство. Кто-то из арестованных говорил в ходе допросов даже о начале 30-х гг., коммунисты увязывали
эту кампанию с партийной чисткой 1933-1935 гг. и последующим обменом партдокументов116, основной
массой выходцев из Германии советский паспорт был получен в 1936-1937 гг. Характерно, что массовая
«советизация» политэмигрантов проходила раньше, чем эмигрантов экономических. Очевидно, что мы
имеем дело не с одномоментным актом, подразумевающим ясную политическую директиву, а с нарастающей
унификацией того пестрого социально-этнического конгломерата, который проживал на территории СССР и
в перспективе должен был оказаться «советским народом».
Одним из проявлений этой унификации являлось постановление ЦК ВКП(б) от 4 ноября 1934 г. «О работе
среди немецкого населения», нацеливавшее на решительную борьбу с антисоветскими элементами прежде
всего в местах компактного проживания немцев117. В годы партийной чистки иностранных подданных уже
автоматически исключали из состава ВКП(б). С 1936 г. иностранцев, служащих в государственных
учреждениях, начали в массовом порядке увольнять с работы, причем это касалось не только ключевых
наркоматов. Вскоре аналогичная кампания коснулась и рабочих, занятых на оборонных предприятиях. При
этом придумывались формальные поводы — «чистка аппарата», «сокращение персонала» и т. д.
Вследствие давления властей накануне большого террора начался массовый исход из СССР немецких
рабочих и специалистов, это была уже вторая волна после первых месяцев 1933 г. В результате отъездов и
принятия советского гражданства число германских подданных в Советском Союзе резко сократилось. По
данным посольства, в 1935 г. их было 11 327 (из них около 4000 — в Москве), по данным
116 См. показания Людвига Гана и Эмиля Бартошата.
117 См. Дель О. Указ. соч. С. 94.
70
ОВИР ГУРКМ НКВД к началу 1937 г. в стране осталось всего 4015 граждан Германии ш.
Политическая часть эмиграции и в данном аспекте имела свою специфику. Для сотрудников аппарата
Коминтерна переход в советское гражданство (и автоматически — в члены ВКП(б)) определялся
политической целесообразностью. Руководящие функционеры КПГ не переходили в гражданство СССР,
даже если были лишены подданства Германии. Один из руководителей германского комсомола Арнольд
Арно писал в своем заявлении из лагеря, что «не принял советское гражданство по приказу немецкой секции
Коминтерна»ш. От перехода в советское гражданство освобождались студенты Коммунистического
университета нацменьшинств Запада (КУНМЗ) и Ленинской школы Коминтерна, так как планировалась их
отправка на подпольную работу в Германию.
В ряде случаев решение о сохранении германского подданства было техническим — если паспорт того или