Страница 56 из 96
— Как он может узнать, где мы находимся?
— Разве он не может пойти по нашим следам?
— С ним Ардара, — заметил Джек, — а этот такой знаток в этих вещах, каких я еще в жизнь мою не видал. Северо–американские индейцы могут отыскать человека по следу за целые мили, и в лесу, и в прериях. Но не думается мне, чтобы это было возможно в этой местности: здесь растительность такая густая, и все так переплетено виноградом, что ветви и вьющиеся стебли сейчас же сближаются снова, как только человек проберется сквозь них!
— Это все так, — возразил Нед, — но проследить след, оставленный тремя людьми, идущими вместе, не должно представить таких затруднений. И все–таки я сам понимаю, как мало у нас шансов быть найденными. Капитан Спрогель наверное решит, что если мы не сумеем сами о себе позаботиться, то должны обойтись без его помощи!
— Ну, это уж ты преувеличиваешь, — заметил Гарри. — Но дело в том, что никому из них, даже Ардара, не может придти в голову, что мы пойманы в эту ужасную ловушку. Хотя эти дикари из лесов внутри страны и являются иногда сюда и убивают всех, кого только могут, но это случается так редко, как мне говорил Ардара, что не считается в числе обыкновенных опасностей, которым подвергаются охотники и путешественники. Гораздо больше можно опасаться змей и диких зверей, а между тем за то время, что мы здесь, мы едва вспоминали о них.
— Ты прав, по–моему, — согласился Нед, в то время, как и Джек тоже сделал утвердительный знак головой. — Никому из нашей компании и не грезится, что кучка дикарей, пришедших из глубины страны, заточила нас в какой–то жалкой лачуге.
— Значит, нам надо отбиться от неприятелей, надеясь только на помощь Неба!
— Совершенно верно, — поддакнул Джек. — Хорошо бы перетолковать с этим молодцом, который оказал нам такую услугу. Можно было бы составить тогда какой–нибудь план действий. Но он говорит только при помощи своих рук и ног, а я плохо понимают такой язык.
— Единственная надежда, которая, по моему, остается вам, — сказал Гарри, выглянув в окно и затем снова оборачиваясь в комнату, — это то, что индейцы не протянут осаду дольше трех или четырех дней. Скоро они убедятся, что могут взять нас только после долго времени, и решать, что не стоит так долго дожидаться.
— Я сомневаюсь в этом, — заметил Нед, качая головой. — Некоторые миссионерские дома в Техасе осаждались индейцами в течение более шести месяцев. А один из них, в нескольких милях от Сан–Антонио, осаждался целых полтора года.
— Когда это было?
— Более ста лет тому назад.
— Ну, осада нашей лачуги не протянется так долго, как…
На этот раз едва не пострадал Нед Ливингстон, около самого лица которого что–то быстро мелькнуло. Глаза всех обратились на противоположную стену, куда, как и раньше, вонзилась на целый дюйм стрела. Но у нее не было пестрой бородки, и она представляла длинный, гладкий метательный снаряд, заостренный на конце и без всякого выступа по сторонам, около головки, как бывает у дротиков и обыкновенных стрел.
— А, понимаю! — вскричал Гарри Норвуд. — Такие метательные снаряды они выдувают из тех полых трубок, которые мы у них видели!
— Конечно, мы знали это и раньше!
Собиратель каучука повернулся в комнату с быстротой молнии, как только услышал жужжащий звук стрелы. Казалось, он был чем–то сильно взволнован, так как испустил несколько восклицаний и затем начал энергично жестикулировать. При других обстоятельствах его комичная мимика вызвала бы общий смех, но теперь ни у кого не явилось и улыбки, так как видно было, что он хочет выразить что–то очень серьезное и важное. Но как ни старался дикарь, никто из трех белых не в состоянии был его понять. Они поглядели на него и покачали головами, давая понять, что не догадываются, о чем он их предупреждает. Тогда мундурук вытащил из стены стрелу, которая вонзилась туда минуту тому назад. Он сделал это с большим трудом, так что можно было только удивляться той силе, с какой южно–американские индейцы пускают свои стрелы с помощью тростника. Вытащив стрелу, дикарь повернул к белым ее острие и что–то заговорил на своем языке с еще большим возбуждением, чем раньше.
— Что такое хочет он нам сказать? — спросил Нед.
Индеец на секунду коснулся острого кончика стрелы, а затем отдернул руку назад, точно ранил себя им. Он повторил это несколько раз, а потом передал стрелу белым.
— Он хочет, должно быть, сказать, что у этой стрелы острый кончик, — сказал Нед. — Но мы можем видеть это и без его объяснений.
Гарри Норвуд взял в руки и осторожно осмотрел ее. На кончике ее он заметил что–то похожее на высохшую слизь, но желтого цвета. Вдруг глаза его расширились.
— Я знаю, что он хотел объяснить нам: острие стрелы отравлено ядом!
— Разумеется, так оно и есть! — поддакнул Джек. — Он старался растолковать нам, что эти метательные снаряды опаснее обыкновенных стрел, которые дикари пускают из своих луков.
— Вы знаете что–нибудь про них? — спросил Нед старого матроса.
— Я видал такие стрелы у дикарей в других странах. Они смазывают их острие таким сильным ядом, что малейшая царапина, произведенная такой стрелой, является смертельной.
В эту минуту дикарь положил руку на ружье Неда, прося жестами позволения взять его на короткое время, что и было ему разрешено.
Глава 31. ОТРАВЛЕННЫЕ СТРЕЛЫ
Все трое наших друзей сразу увидели, что мундурук не в первый раз брал ружье в руки. Он осмотрел его со всех сторон, как опытный охотник, и лицо его выразило удовольствие. Видно было, что он сумел оценить это ружье, которое было действительно прекрасным.
Вдруг он подошел к окну, через которое влетела отравленная стрела, и осторожно выглянул в него.
— Он намеревается испробовать твое ружье! — сказал Гарри.
— Что же, и отлично, только бы ружье не отдало назад!
— Он выглядит опытным в деле стрельбы! — заметил Джек.
— Тс! Он кого–то заметил!
В эту минуту индеец вскинул ружье на плечо и выстрелил в окно. Гарри Норвуд, который стоял прямо за ним, нагнулся вперед и увидел ту мишень, которую тот избрал себе. Ошибиться было невозможно. Около ствола дерева спокойно стоял индеец в позе человека, который считает себя вне опасности. Он внимательно глядел по направлению к хижине, держа в руке длинный тростник. Пальцы его сжимали один его конец, придерживая, очевидно, отравленную стрелу, и видно было, что он готов, при первом же благоприятном случае, поднести тростник ко рту и выдуть стрелу по намеченному им направлению. Виднелись и другие индейцы, но они были лучше защищены деревьями. Тот же, который держал тростниковый снаряд, был всего в ста футах расстояния.
— Наш собиратель каучука не мог бы иметь более удачного случая.
Только что Гарри подумал это, как курок был спущен. Выстрел сопровождался криком дикаря, который подпрыгнул высоко в воздух и затем упал на землю, убитый наповал пулей мундурукского индейца. Последний пришел в такой восторг от совершенного ими подвига, что высунулся в отверстие и издал особенный звук, выражавший его ощущения. Затем он отступил в комнату с таким видом, который ясно говорил об его восторженном настроении.
— Скверно, должно быть, убить человека, — сказал Гарри с содроганием.
— Но еще хуже самому быть убитым. Те индейцы решили умертвить нас всех до одного. Чем скорее мы докажем, что им опасно нас преследовать, тем большее число из нас останется в живых.
— В этом не может быть сомнения, даже в том случае, если для этого нам придется их всех перебить, — заметил Джек Блокли.
Выстрелы мундурука вызвал на минуту смятение среди индейцев. Если бы за ним последовали выстрелы еще из других двух ружей, то даже в том случае, если бы они оказались менее удачными, дикари наверное бросили бы осаду; но белые слишком боялись отравленных стрел и потому не решались рисковать даже там, где это было вполне возможно. Не воспользовавшись преимуществами своего положения, они тем самым дали дикарям время оправиться от своего минутного замешательства. Кроме природной кровожадности и жестокости, благодаря которой они способны были совершать убийства ради самого убийства, теперь их побуждало к этому и чувство мести. Один из них был убит, другой — ранен и это давало остальным достаточный повод к тому, чтобы домогаться смерти своих врагов. Вот почему, когда прошло с полчаса, и осажденные выглянули в окно они увидели, что хижина была окружена индейцами, которые время от времени посылали в нее стрелы, точно желая дать знать неприятелям, что они неусыпно следят за ними.