Страница 2 из 85
в России. В 1959 году Сергей Никольской сумел передать брату Михаилу свою рукопись из Франции. Его
мемуары соавторы широко использовали в своей работе.
В книге братьев Никольских отражены героизм и мужество прославленных экипажей «Муромцев»,
которыми командовали Горшков, Башко, Бродович, Озерский, Головин, Панкратьев, Лавров, Алехнович,
Шаров, Нижевский, Клем- бовский и Лобов. На этих пилотов легла основная тяжесть боевой работы. Только
один Георгиевский кавалер подполковник Башко сделал за всю войну свыше 70 боевых полетов. Остальные
командиры совершили от 30 до 10 полетов. Другие, менее успешные, сделали всего несколько вылетов. В
воздушных боях с кораблями было сбито не менее десятка неприятельских аэропланов. «Муромцы» же
потеряли лишь один корабль XVI, поручика Макшеева. Своим точным бомбометанием они нанесли врагу
урон, намного превысивший их стоимость. Всего с 1913 года было построено 93 «Муромца». Часть из них
после окончания Гражданской войны использовалась на воздушных линиях вплоть до 1923 года.
М. Хайрулин
Сергей Никольской
НА ВОЗДУШНОМ КОРАБЛЕ
Из дневника войны 1914-1917 гг.
Всей стае славных Русских Летчиков.
Всем тем, кто верил, Что Великой России нужна победа.
Всем, жизнью своей, кровью и тоской Запечатлевшим веру свою.
Всей униженной и истерзанной Родине моей Посвящаю я строки эти.
Веря в Русский Гений, хочу я, Чтобы одна из славных страниц Не пропала для мира.
Сергей Николаевич Никольской (1885-1963)
Учебный аэроплан «Фарман-7», «семерка».
Перед тем как дать ряд эпизодов нашей жизни, выбранных из дневника, хочу рассказать краткую
историю возникновения тяжелой авиации в России, а значит, и во всем мире, так как Россия первая имела
таковую и применила ее на войне1.
Игорь Иванович Сикорский, студент киевского политехникума, после постройки ряда малых
аппаратов построил корабль с четырьмя моторами «Аргус», стоявшими на нижней плоскости, с размахом
крыльев около 12 саженей (25,5 м), причем в утолщенном его фюзеляже были закрытые каюты. В июле 1913 г.
я видел его на «военном поле» в Красном Селе, куда Игорь Иванович прилетал и показывал корабль Государю.
Аппарат был назван «Русский Витязь». За зиму Сикорский построил новый корабль — «Илья Муромец»,
долго пробовал его, после чего слетал на нем в Киев.
Сборка первого «Илья Муромца». 1913 г
Громадный аппарат, 15 сажен (32 м) в размахе, с четырьмя моторами «Аргус» по 150 л.с, развивал
скорость около 95 км/ч. В полете можно было выходить на крылья и добираться до моторов. Фюзеляж
«Муромца» разделялся на ряд кабин: передняя часть, застекленная и немного выдающаяся вперед, —
пилотская, затем «кают-компания» со столом и плетеными креслами, «вестибюль» с лесенкой на верхнюю
площадку и дверью наружу, фотографическая темная комната и, наконец, «все удобства» — уборная. Из
пилотской через открывающийся люк имелся выход на переднюю нижнюю площадку.
Грянула война. «Муромцы» решено послать на фронт, и для этого помощника начальника Гатчинской
авиационной школы и трех инструкторов назначают командирами на строящиеся «Муромцы», а четырех
закончивших школу учеников — помощниками командиров. Я попадаю помощником на «2-й».
Первый «Муромец», летавший в Киев, назначен учебным. Мы все командированы на Корпусной
аэродром, где собирают корабли, отправляющиеся на фронт. Там обучаемся полетам на «Илье».
НАЗНАЧЕНИЕ НА «МУРОМЕЦ»
16 июля 1914 г. я выдержал экзамен на звание военного летчика и остался пока при школе, дабы
изучить еще боевой аппарат «Фарман-16», так как до сего времени у меня на нем было всего несколько
полетов, а экзамен держали мы тогда на «семерке». В один из последующих дней ко мне на аэродроме
подошел штабс-капитан Горшков2, бывший тогда помощником начальника школы и заменявший погибшего
инструктора П.З. Стоякина. Он спросил меня, не хочу ли я быть помощником на «Муромце», коим ко-
мандовать будет один из наших инструкторов. Я поблагодарил за лестное предложение и просил разрешения
дать ответ на другой день.
В собрании уже пошли разговоры о том, что трое или четверо инструкторов назначаются
командирами и выбирают себе помощников. Говорят и про меня, с некоторой даже завистью. Я пока молчу.
Встретил И.Д. Хризосколео (инструктор автора в авиашколе. — Прим. ред.) и посоветовался с ним.
Он давно выдержал экзамен и получил назначение в 1-й Корпусной отряд Х.Ф. Пруссиса. Назначение
блестящее, отряд действительно отличный. Вакансий там уже нет, а мы мечтали быть в одном отряде. Есть
несколько вакансий в другие отряды, но я там никого не знаю. Конечно, хотелось бы в легкий отряд — прямо
на фронт, но там будешь чужим, аппарат дадут из оставшихся; так что первое наше предположение лопнуло.
А хотели мы следующее: школа имеет шесть новых «Фарманов-16», «Моран» и два «Депердюссена».
Составляются три или четыре отряда под командою инструкторов. В такое предприятие я пошел бы хоть на
«семерке», взял бы из 1-й группы, там чудная французская «семерка». Не вышло...
Идти на «Муромцы» — предложение лестное: из скольких предложили тебе, значит, считают
достойным. Решено — иду! На аэродроме подходит Панкратьев3, говорит о «Муромцах» и предлагает быть у
него помощником. Номер «Муромца» — второй, у Руднева4 — первый. Говорит, что я сам скоро получу
корабль. Я говорю, что этого не надо — сочту за честь служить и работать с ним вместе. Возражает: я —
гвардии штабс-капитан, а он поручик. Отвечаю, что это не важно: он старше меня знанием и опытом. Обмени-
ваемся рукопожатиями, и — судьба решена.
Пока практикуюсь на «Фармане-16». 25 июля делаю на нем последний полет, так как после меня на
него садится Горн и разбивает аппарат. Прошусь на только что починенный мною же микст «Фарманов» 15-го
и 16-го, но Горшков говорит: «Довольно с вас, а то и вы еще разобьете — поезжайте на Корпусной аэродром».
Уехал на Корпусной и в этот же день полетел на «Муромце», конечно, сперва в качестве пассажира.
Полет ничего особенно нового не представляет, и кое- что нам уже кажется неправильным, как,
например, посадка «на контакте», т.е. снижение почти не убавляя газа, а только все время выключая и включая
моторы. Это ясно, потому что при включении всю машину сразу дергает, что не может не отозваться скверно
на ее прочности. Но, в общем, машина грозная и на войне себя покажет, только уходу надо много, да чтобы
начальство применяло нас именно там, где нас и надо.
И вот мы на Корпусном, формируем команды для кораблей и ко всему присматриваемся, слушаем
многочисленные обещания, изредка участвуем в полетах. Получили команду, обмундирование, автомобили и
начали жить по- барски. Я опять переехал к себе в Петропавловскую крепость, т.к. за мною утром заходила
машина, да и ночи стали холоднее, а то до сих пор спал в палатке.
«Илья Муромец» тип Б № 128. В кабине — капитан Горшков. Петербург, Корпусной аэродром, 1914 г.
Русско-Балтийский завод, строящий «Муромцы», страшно копается. Рассуждаем о бомбометании.
Говорят, что дадут прицелы, пока их нет — делаю свой, достаю таблицы падения бомб и углов сбрасывания и
делаю важную находку: приспосабливаю к прицелу уровень (ватерпас), что потом при дальнейшем развитии
прицелов, уже помимо меня, дало такие блестящие результаты наших бомбометаний.
В августе на учебном «Муромце» устанавливают на передней нижней площадке 37-мм пушку для