Молодая элита (ЛП)

После этого друг за другом выезжают всадники из других кварталов, и все двенадцать выстраиваются в линию в конце площади. Народ оглушительно ревет. Джемма поглаживает шею своего жеребца, и тот в нетерпении перебирает копытами.

— Наездники, будьте готовы! — призывает герольд.

Толпа замирает, не желая пропустить ни секунды начала скачек.

Герольд поднимает ярко-желтую шелковую ленту с завернутым в нее для утяжеления камнем и бросает ее вверх.

— Вперед! — кричит он.

Лошади срываются с места. Толпа ревет.

Облако пыли покрывает огороженную площадь, когда всадники делают первый круг. Я прищуриваюсь, чтобы хоть что-то за ним разглядеть, и, наконец, различаю зеленый шелк одежды Джеммы. Она среди тех, что отстает, но ее лицо освещено широкой улыбкой.

Первый круг. Впереди всадник из Красного квартала, Джемма — девятая. Я молча поддерживаю ее.

Вокруг меня все орут, выкрикивая имена своих любимчиков. Этот хаос напоминает мне о дне моей казни, и внутри начинает собираться тьма. Рафаэль учил меня смотреть в пустоту, выискивая в воздухе энергетические нити.

Лошади поворачивают и проносятся мимо меня. Джемма запрокинув голову хохочет, темные волосы вуалью стелются за ее спиной. Я сосредоточенно смотрю в пространство между ней и другими наездниками. Краем глаза улавливаю мерцание. Однако оно исчезает при первой же попытке прямо взглянуть на него.

Лошади несутся по дороге, завершая второй круг. Остался последний. Джемма все еще девятая. Потом она внезапно приходит в движение — тянет своего жеребца за гриву, прижимается к его шее и шепчет что-то ему на ухо. В то же самое время по площади проходит порыв ветра. Шагающая по ветру. Должно быть, она наблюдает за скачками, заняв для этого удобное место.

Джемма делает рывок вперед. Она мчится очень быстро. Теперь она уже не девятая, а седьмая. Затем шестая. Пятая. Четвертая. Третья. Зрители с зелеными платками ликуют. Мое сердце бешено бьется в груди. При помощи Шагающей по ветру и своих способностей Джемма уже стала второй. Я задерживаю дыхание. «Сосредоточься», — говорю я себе, не отрывая взгляда от Джеммы.

На короткое мгновение я, кажется, вижу мерцающие в воздухе нити — тысячу различных оттенков, двигающиеся и переплетающиеся как на ткацком станке.

Всадники из Красного квартала — первый и третий — пытаются перекрыть Джемме путь, зажимая между собой. Но она рвется вперед, а их лошади испуганно взмахивают головами, когда под их копытами встает столбом пыль. Шагающая, вероятно, сбила их порывом ветра.

Осталась четверть круга. Внезапно жеребец Джеммы мощным рывком вырывается вперед — на первое место. Другие пытаются ее догнать, но уже слишком поздно. Она пересекает финишную черту. Герольд снова подбрасывает в воздух желтую ленту, и воздух прорезают восторженные крики. Зеленый квартал — море танцующих шелковых платков.

Она выиграла.

Я не могу сдержать улыбки облегчения, хоть и пытаюсь выглядеть подавленной, как остальной народ из Синего квартала, среди которого я нахожусь. С той информацией, что я дала Терену, всё что он теперь в состоянии сделать — отослать на Турнир больше Инквизиторов. Наверное, я всё же не нарушила планы Элиты.

Повсюду слышны освистывание, неодобрительные высказывания и яростные крики: «Дисквалифицируйте ее!» и «Мальфетто», обвинения в том, что она из Молодой Элиты. И всё же никто не осмеливается оспаривать ее победу. Мы все видели, как она выиграла заезд.

Герольд подходит к стоящей на спине жеребца и раскланивающейся Джемме и с церемониальным поклоном протягивает ей желтую ленту. Он делает это торжественно, но избегает смотреть Джемме в глаза, и тут же отдергивает свою руку, чтобы не запятнать ее прикосновением к мальфетто. Уголки губ Джеммы дрогнули, показывая, что ей не безразлично подобное отношение, но высоко подняв голову, она скрывает свои чувства за широкой улыбкой. Затем герольд проходит к другим наездникам и вручает каждому из них по зеленой ленте. Традиция тут та же, что и в Далии: проигравшие всадники должны в течение трех дней носить на руках повязки цвета квартала победителя, как соперники, умеющие благородно принимать поражения.

— Леди Джемма из Дома Сальваторе! — озвучивает герольд имя победительницы.

— Соблюдайте порядок! — призывают Инквизиторы, сдерживая людей перед огороженной территорией, но их мало кто слушает. Зеленый квартал стоит на ушах. Другие — возмущаются между собой.

Я начинаю проталкиваться сквозь толпу. Если скачки закончены, то я должна вернуться прежде, чем обнаружат, что я ушла.

— Порядок, я говорю! — рявкает Инквизитор.

Я замираю на месте. Все выходы с площади перекрывают Инквизиторы. Один из них отзывает герольда в сторону, говорит ему что-то, чего не слышит толпа, а затем, к моему удивлению, приказывает двум другим Инквизиторам снять Джемму с ее жеребца. Остальные наездники поспешно присоединяются к народу. Толпа затихает, когда еще один Инквизитор выезжает на коне на середину площади. Он поднимает руки, требуя тишины.

— Леди и джентльмены, — начинает он, — я поздравляю Зеленый квартал и их мальфетто с эффектной победой.

Джемма неловко переминается с ноги на ногу, стоя в одиночестве и теперь явно чувствуя себя неуютно под всеобщим вниманием.

Мне нужно выбираться отсюда. Сейчас же.

— Однако я принес новости из дворца. Его Величество приказал не допускать более мальфетто на Турнир Штормов.

Красный и Синий кварталы взрываются восторгом, в то время как Зеленый разражается гневными криками. Джемма напрягается.

Я тяжело сглатываю. Меня накрывает чувство вины. Это я натворила.

Герольд растерянно обменивается словами с Инквизиторами. Потом обходит всех наездников, забирает у них зеленые ленты и протягивает им взамен красные, признавая тем самым победителем того, кто пришел к финишу вторым. Зеленый квартал возмущенно ярится. Кто-то в толпе уже затеял драку.

Я смотрю на одинокую фигурку Джеммы, растерянную и беспомощную, и на секунду она напоминает мне о сестре. Инквизиторы держат ее на дорожке, в стороне от всех, словно боятся, что она придет в бешенство и устроит сцену. Герольд протягивает ей красную ленту. Я так сильно вцепляюсь пальцами в шелк своего платья, что, клянусь, ногти через ткань раздирают кожу на ладонях. В воздухе посверкивают нити энергии — отблески людской и моей растущей ярости. Кончики пальцев покалывает от возрастающей во мне силы. В толпе то и дело появляется и исчезает призрак моего отца. Он скользит между людьми, не отводя от меня глаз, усмехаясь.

Щеки Джеммы вспыхивают. Над площадью воцаряется тишина. Один из Инквизиторов повязывает красную ленту на ее правое предплечье. Джемма стоит, опустив глаза и прикусив губу. Обернув ленту три раза вокруг ее руки, Инквизитор так ожесточенно завязывает узел, что Джемма охает и морщится.

— Сэр Барра из Красного квартала! — объявляет герольд, и победитель вскидывает вверх руки.

Джемма не поднимает глаз.

«Уходи оттуда», — молча молю я ее, жалея, что она не может меня услышать. Площадь затягивает миллион энергетических нитей.

Кто-то из толпы вдруг бросает в голову Инквизитора камень.

Инквизитор успевает отбить его мечом, и тот, звякнув о металл, падает на землю, не причинив ему не малейшего вреда. Инквизитор обшаривает взглядом толпу, ища виновника, но видит лишь море потрясенных лиц, притихших и побледневших. Я напрягаюсь вместе со всеми. В Далии подобное карается смертью.

Инквизитор кивает своим соратникам, и Джемма протестующе вскрикивает, когда они заставляют ее встать на колени. У толпы вырывается вздох. Даже на лицах смутьянов, тех, кто ранее так свободно оскорблял Джемму, сейчас отражается неуверенность. К моему стыду вместо ужаса я ощущаю расцветающее в груди возбуждение, кончики пальцев вновь начинает покалывать. Тьма внутри меня — поднимающаяся буря, черная, как небеса над головой. Она наполняет все закоулки моего сознания, и от напряжения внутри меня натягиваются энергетические нити. Элита, должно быть, готова уже что-нибудь предпринять. Они же должны спасти Джемму? Да? Рафаэль сказал, что от страха Джемма теряет всю свою силу.