Страница 6 из 97
Чернореченск ещё не успел вырасти в серьёзный город и вскоре дома и парки закончились. Прямая, как стрела, дорога вела к лесному массиву, огибала, а
там уже начинался производственный комплекс.
Пара мониторов в противоположенных концах салона транслировала кадры кинохроники. Огонь на половину экрана – приземляется лунный транспорт.
Что-то бесшумно говорит диктор. Можно подключиться через коммуникатор к каналу вещания мобиля и послушать, но лень. Снова кадры взлетающих с
лунного космодрома кораблей. Вид из космоса на Землю, окружённую редкими огоньками научных и военных станций. Схематичное изображение
солнечной системы. Диктор что-то объясняет. От Земли протягиваются причудливо изогнутые пучки пунктирных линий, изображающие различные
траектории. Упираются в Марс, в пояс астероидов, робко касаются загадочной и негостеприимной Венеры. В вершинах сложного геометрического узора
сияют белыми пульсирующими звёздочками точки Лагранжа.
Мотылёк оглянулся – в мобиле ехала в основном молодёжь. Оно и понятно – скоро вечер, время третьей смены. Парочка мужчин за сорок о чём-то
негромко переговаривалась. Женщина в возрасте клевала носом через два ряда от Мотылька. Большинство с интересом следили за происходящим на
экране, подключив к коммуникатору наушники и слушая диктора. Девчонки из компании на передних сидениях увлечённо переговаривались, размахивали руками, время от времени громко смеялись и виновато обводили взглядом салон, но никто не возмущался.
Следуя примеру большинства, Мотылёк подключил наушники и настроился на канал вещания.
-…завершение строительства больших орбитальных доков на луне намечено на июнь-июль будущего года. Это позволит проводить обслуживание и
ремонт космических кораблей в пространстве, не сажая их на земные космодромы, что значительно продлит срок службы, а также позволит создавать и
эксплуатировать особый класс кораблей – сверхтяжёлые транспортники, не предназначенные для посадки на планеты с гравитацией превышающей
лунную. Напоминаю, что строительство системы лунных доков проекта «Орфей» началось три с половиной года назад. В проекте изначально принимали
участие шесть стран, ещё две выказали желание присоединиться на поздних этапах строительства. Согласно минскому договору пространство не
принадлежит и не может принадлежать ни одной стране в отдельности. Освоение солнечной системы – дело всего человечества.
На экране шли кадры космической съемки. Облачённые в скафандры, строители орбитальных доков казались толстыми и неповоротливыми. Но
волшебным образом преображались, едва начинали двигаться. Их движения в слабой гравитации напоминали изящный танец, а работа казалась формой
искусства. Скупые жесты, точно рассчитанные движения. Многокилометровые строительные леса, уходящие с поверхности в глубину кратера
гигантским неправильным кубом. Работающие двигатели за спиной у пролетающей мимо камеры фигуры. Большие, как паруса, плоскости радиаторов
охлаждения для мощных подземных реакторов.
Кадры кинохроники бодрили и звали за собой. Наверное, каждый второй из смотрящих сейчас на экран вспомнил свою детскую мечту стать космонавтом
или космическим строителем. Мотылёк вспомнил. Только вот конкурс на профессии, связанные с работой в пространстве, просто зашкаливал. Таковы
неумолимые законы исторического материализма: десять человек должны работать на земле, чтобы один смог подняться туда, где нестерпимо ярко горит
не смягчённое линзой атмосферы мохнатое солнце.
-…Объединённый Халифат выразил ноту протеста в связи с ущемлением прав правоверных в…
Мобиль подъезжал к нужной Мотыльку остановке, коммуникатор пискнул и показал на экране предупреждающее сообщение. Мотылёк сунул наушники
в карман и приготовился выходить.
Вроде бы недолго ехали – чуть больше получаса, вместе с ожиданием на остановке, но за это время умудрился наступить вечер. Было ещё светло и край
солнца только нависал над горизонтом, не касаясь его, но в воздухе ощутимо запахло вечерней прохладой. Проследив за удаляющимся мобилем, курсирующим по маршруту изо дня в день, двадцать три часа в сутки, с перерывом на заправку и техническую профилактику, Мотылёк критически
оглядел здание заводского управления.
А посмотреть действительно было на что. Чернореченский комплекс - совсем молодой. Моложе любого человека из работающих на нём. Здесь не найти
зданий старой постройки. Металл, стекло и пластик. Здание управления, где, согласно карте, размещался управленческий отдел, блестело в лучах
вечернего солнца. Точно гигантский, отлитый из металла цветок, с лепестками окон и блестящей золотым цветом кромкой. Здание управления
красовалось, будто оно одно представляло собой комплекс, а вовсе не многочисленные цеха, сборочные линии, вырабатывающие энергию реакторы и
управляющая всем этим хозяйством ЕУС.
-Вы заблудились, молодой человек?- поинтересовалась вышедшая на остановке вместе с Мотыльком женщина.
-Нет, спасибо. Просто смотрю- объяснил он: -Первый раз здесь.
-Смотрите,- разрешила женщина с небрежностью местного старожила: -Комплекс проектировали лучшие архитекторы Союза. Сам Кречинский приезжал
сюда.
Она со значением посмотрела на Мотылька и он был вынужден сказать: -Кречинский, да…
-Вы на практику?- спросила женщина.
-В командировку.
-Тогда, всего хорошего. Не засмотритесь на окружающие красоты, а то, не ровен час, опоздаете туда, куда вы там направлялись.
Женщина ушла по своим делам. Мотылёк постоял и ступил на другую дорожку, обходящую кусты сирени и выводящую в небольшой парк перед
центральным входом в управление. В центре парка стоял обязательный Ленин. Великий и противоречивый человек, волею времени ставший основателем
великой страны, возвышался на мраморном постаменте за небольшим прудом с крохотным фонтанчиком. Человек, перековавший прошлое в настоящее.
Разрушитель и созидатель. Всего лишь символ. Уже очень давно – символ.
Подойдя поближе, Мотылёк с удивлением заметил в памятнике некую несуразность. Он не сразу понял, в чём именно дело. Ну Ленин, ну стоит, что здесь
необычного? Только подойдя вплотную и проведя ладонью по шероховатому постаменту и увидев как в месте касания мрамор, твёрдый на вид, идёт
волнами и покрывается рябью помех, он понял. Памятника здесь не было. Только его изображение. Разработанный дизайнерами и визуализаторами, голографический Ленин, с хитрым прищуром, взирал на опешившего от неожиданности юношу.
-Елки-блин-моталки…- Мотылёк почесал голову. Быстро огляделся – не видел ли кто его конфуза. Крохотный парк оставался пустым.
-Соберись!- скомандовал самому себе Мотылёк: -Ты здесь по делу. По крайне важному делу! Ты, человек создавший… Ладно, пусть не создавший, но
несомненно принявший активное участие в рождении первого искусственного интеллекта. За тобой авторитет всего института и даже Тимофея
Фёдоровича! Ничего не бойся и иди только вперёд.
Входя в здание управления, Мотылёк признался себе, что всё-таки робеет перед разговором с заместителем директора. Но это ничего. Это в порядке
вещей. Главное, чтобы окружающие не увидели его робость.
Лифт вознёс старшего научного сотрудника на четвёртый этаж.
-Пожалуйста подождите- попросила одна из сервисных программ ЕУС: -У Николая Анатольевича посетитель.
-Не стойте на проходе- попросила бегущая куда-то девушка. Всё в её облике выражало загруженность и торопливость: -Вам нечего делать, товарищ?
-Извините…- прошептал в удаляющуюся спину Мотылёк.
-Крайне важное дело. Авторитет НИИ СамСиса. Высший допуск- мысленно повторил Мотылёк: -Эти люди делают всего лишь свою работу, а я
собираюсь сотворить будущее. Мне дано указание творить будущее. Сам Тимофей Фёдорович…
Наконец дверь отворилась и, разминувшись с выходящим из кабинета мужчиной, он проскользнул внутрь.