Страница 58 из 97
-Я спрашиваю не о точности предыдущих прогнозов, а о правдоподобности последнего!- вскипел генерал. Мощная шея покраснела. Впрочем Коулман
успокаивался также быстро, как и вскипал: -Надеюсь вы понимаете, насколько это серьёзно? Эти данные будут доложены президенту США и совету
национальной безопасности Мы не можем ошибиться!
Человек из центрального разведывательного управления спокойно выдержал требовательный генеральский взгляд. Ему прекрасно известно, что ошибка в
делах такого уровня будет стоить карьеры, а, возможно, и жизни. Но и взлететь можно очень высокого. Любой политический кризис в первую очередь
возможность для стоящих на нижних ступенях суметь подняться повыше. А текущий кризис уже сейчас можно считать крупнейшим за последнее
столетие.
-Позвольте объяснить?
Коулман кивнул.
-В области многофакторного анализа искусственный интеллект на порядок превосходит лучшие аналитические отделы и даже специально выведенных
халифатом «провидцев».
-У русских тоже есть интеллекты- заметил генерал.
-Именно к этому я и подвожу. Так как искусственные интеллекты есть и у русских и у нас, можно подумать, будто мы опять в одинаковом положении. Но
это отнюдь не так. До тех пор пока они не знают о появлении интеллектов и у нас, мы будем на шаг впереди. Потому как наш интеллект знает о
существовании их интеллектов и учитывает во время анализа. А их интеллекты не знают о существовании нашего и не учитывают его. Конечно, долго
так продолжаться не может. Скоро они догадаются по косвенным признакам, но конкретно сейчас наши прогнозы точнее, а выводы правильнее.
-И вы советуете?
-Мой уровень компетенции недостаточен, чтобы давать советы правительству соединённых штатов. Я всего лишь предоставляю аналитическую
информацию. Решение будут приниматься выше.
Он осторожен – подумал Коулман – это хорошо. Вслух генерал произнёс: -Я должен только высказать собственное суждение насколько можно доверять
вашим выводам. Решение примут президент и совет национальной безопасности. И всё же это будет очень хорошо для великой Америке, если её враги
сцепятся друг с другом, а мы постоим в стороне и посмотрим. И уже после решим: что и как делать с «победителем».
На московских улицах шумно и суетно, словно в аэропорту. Москва вообще суетный город, что и не удивительно. Здесь вершится история, здесь
принимаются решения, прямо влияющие на одну шестую часть мира, а косвенно так и на весь мир в целом.
Уставшие после перелёта, из-за смены климатических зон и часовых поясов, Конь и Мотылёк сначала растерялись, оказавшись в московской круговерти.
После маленького и привычного, как разношенный башмак, секретного научно-производственного городка Красловска, без промежуточных остановок, сразу в город городов, в Москву. Неудивительно растеряться, окунувшись в толпу равную чуть ли не четверти всего населения Красловска.
Впрочем, вскоре пробудились взращённые в сибирском мегаполисе инстинкты городских жителей и друзья принялись ловко просачиваться сквозь толпу.
Охрана, без которой их двоих больше не выпускали из Красловска, следовала молчаливыми тенями.
На эту поездку друзья запланировали множество дел. В первую очередь собирались вырвать, даже выгрызть, хоть несколько дополнительных процентов
вычислительного времени. Предстояла нешуточная битва с представителями московского государственного университета, отказывающимся в очередной
раз(да сколько можно!) ужаться и потесниться.
Минский ТехКиберСтрой, работающий исключительно на армию, чувствовал себя в относительной безопасности от загребущих рук молодых учёных. Но
и на него Мотылёк надеялся найти управу и вытребовать хотя бы пару процентов вычислительного времени, сверх изначально обговоренного. Эра и
Новосибирск обещали помочь, а поддержка двух интеллектов много стоила по сегодняшним временам.
Наибольшие надежды они возлагали на киевский «Сигнал» разрабатывающий гражданскую интеллектуальную электронику. Киевский парк
суперкомпьютеров обслуживал, главным образом, гражданские сети. Конечно, их уже изрядно потеснили, но наверняка можно ещё немного ужаться. Тем
более они же на навсегда планировали забрать часть его вычислительной мощности. Вот родятся интеллекты, тогда и вернут обратно. Наверное. Если
больше не нужна будет. Главное чтобы в управлении ГлавВычРаб-а решили вопрос перераспределения ресурсов в их пользу. А когда придёт срок
освобождать процессорное время, тогда можно что-нибудь придумать, если будет нужно. Например, пообещать выделить какой-нибудь искусственный
интеллект, из ещё не рождённых, на решение их задач. Интеллект гораздо эффективнее множества суперкомпьютеров составляющих его физическое
«тело». Будучи сам себе программистом, тестировщиком и вычислительной средой, он не только решит заданную задачу, но и предложит лучшие пути
решения, просчитает следствия и выдаст рекомендации. Потому-то всем край как нужны интеллекты. Хорошо, что в высочайшем совете и высших
производственных советах это начали понимать.
Но не только для битвы за вычислительные ресурсы они приехали в Москву. Ещё нужно поднимать вопрос о воссоздании научно-исследовательского
института самоорганизующихся систем. Институт это не только люди – люди приходят и уходят. И уж тем более не здания и не лаборатории.
Исследовательский институт в первую очередь коллектив, та научная среда, в которой специалисты живут и работают - которой дышат. Многообразное
единство мыслей и стремлений, охватывающее всех: от директора института, до младшего лаборанта. Что-то похожее возникает в цехах заводов или на
всенародных стройках. Похожее, но другое.
На кропотливое создание научной среды уходят годы. Мало собрать вместе толпу учёных. Нужно ещё превратить толпу в коллектив. Вот, где загвоздка!
Мотылёк прекрасно понимал, что собрав остатки уничтоженного во время масштабных диверсий институтского персонала и сплотив их ради решения
конкретной задачи, сделал всего лишь первый шаг к восстановлению института самоорганизующихся систем. Важный, сложный, крайне нужный, но
всего лишь первый шаг из многих и многих.
В данный момент они движутся по инерции, на набранной институтом под руководством Тимофея Фёдоровича скорости, используя наработанные ранее
материалы и методики. Больше развивают и исследуют конкретные приложения высказанных ранее идей, чем предлагают новых.
Великая, важная задача массового рождения искусственных интеллектов помогла сплотить остатки научного коллектива в работоспособную, продуктивную группу. Но чтобы после выполнения задачи коллектив не распался, нужно было начинать заботиться уже сейчас. Такие вопросы
чиновниками от науки не считаются особенно важными и по партийной линии их тоже так просто не решишь.
Конь и Мотылёк отнюдь не искушены в закулисных научно-политических играх. Но от Тимофея Фёдоровича оставались обширные связи в научных и
околонаучных кругах. Да и сами они неплохо зарекомендовали себя. Слава дерзких молодых гениев, по типу Моцарта, вызывает закономерную
настороженность тех, кто действительно что-то решает. Однако конкретные дела говорили сами за себя. Серьёзные, имеющие вес, учёные осторожно
пообещали Мотыльку поддержку в сложном и непростом деле восстановления НИИ СамСиса.
Интеллекты из игрушек для учёных всё активнее включались в экономико-производственные цепочки страны. Направление создания и воспитания
интеллектов приобретало всё большую популярность. К нему тянулись самые разнообразные люди: от учёных до бюрократов. И это тоже представляло
определённое неудобство. Маститые научные зубры могли просто отодвинуть молодых учёных в сторону. Так бы наверняка и произошло, если бы не
тройка искусственных интеллектов успевших приобрести определённое, хотя и специфическое, влияние на политическом олимпе советского союза.