Страница 18 из 97
институтскими мэтрами, как микстура больному - по две чайные ложечки после завтрака, обеда и ужина.
Пусть люди думают с гораздо меньшей скоростью и неспособны оперировать огромными массивами данных, доступными Новосибирску, но свежий
взгляд на проблему порой оказывается эффективнее и сверхбыстрой скорости мышления, и цифровой энциклопедичности. Раздели поток мышления на
тысячу копий, и всё равно это будет тысяча осколков одного и того же зеркала. Даже сто напряжённо работающих человек не могут заменить одного
гения. Истории известны гении превосходящие окружающих на голову сразу в нескольких областях, но невозможно быть гениальным абсолютно во всём.
И кто сказал, что эти законы относятся исключительно к однопотоковому разуму на биологической основе, а не к разуму вообще? Ответ, как это бывает
куда чаще, чем хотелось бы, может быть получен только экспериментальным путём. И эксперимент был поставлен.
Словом, что бы тому ни послужило причиной, но интеллект и натасканные им в области математического анализа, самостоятельно образовавшие
аналитический центр комсомольцы принялись шерстить открытую информацию по чернореченскому комплексу на предмет поиска скрытых
взаимосвязей, способных открыть пытливому искателю истинную природу вещей. Или же запутать его окончательно, как те задачки, решая которые
получаешь пару абсолютно верных с математической точки зрения ответов, за тем исключением, что один из них представляет собой отрицательное
значение сугубо положительной величины. Например, две длины деревянного бруска, полностью удовлетворяющих условию: плюс три сантиметра и
минус три.
Пока Новосибирск и комсомольцы подвергали действительность воздействию абстрактной математики, Мотылёк пытался разбудить разум в единой
управляющей системе производственного комплекса. Словно человек, вошедший из света в темноту, он двигался практически ощупью, ориентируясь на
изменение карты «паразитных» искажений и передаваемые из института самоорганизующихся систем указания. Получалось, вроде бы, неплохо, но
данная ситуация классический триггер. Либо «да», либо «нет». И всё, что не «да», то автоматически становится «нет» - и «неплохо», и «хорошо», и
«отлично». До тех пор, пока под печальные и требовательные глаза Тимофея Фёдоровича не будет предоставлен результат. А результата пока нет. ЕУС
предпочитала спать: ворочаясь, натягивая одеяло до подбородка, но не просыпаясь. Юный интеллект отнюдь не спешил открывать глаза и взваливать на
себя бремя разума.
За неполный месяц Мотылёк смертельно рассорился с информационным отделом, требуя изменить конфигурацию информационной сети комплекса. А
как именно изменить и сам толком не знал. Частично интуитивно, частично следуя советам Тимофея Фёдоровича и проведённым в НИИ расчётам.
Однажды Тимофей Фёдорович назвал Мотылька «выдающимся интуитивным оператором-конфигуратором сети». Если бы это и вправду было так…
Ругаясь и стеная, системные администраторы устанавливали тысячи дополнительных датчиков на всех участках сети. Комсомольцы помогали, как
могли, но к тонкими настройками администраторы никого не пускали, занимались сами. Стонали, но занимались.
Изменить конфигурацию сети – непростая задача. Хорошо ещё, что не приходится заново тянуть каналы связи, изменения касаются программных правил
маршрутизации. И всё равно задача непроста. А уж если при этом требуется в каждый момент времени сохранять полную работоспособность ЕУС, так и
вовсе.
Попробовали так, не выходит. Изменили по-другому – всё не то. Естественно, что системные администраторы уже начинали непроизвольно дрожать, видя во входящей почте письмо за подписью Дениса Мотылёва. И только руководящая воля заместителя директора, Николая Анатольевича, заставляла их
выполнять указания этого взбалмошного мальчишки с повадками безумного гения.
Мотылёк правдами и неправдами выбивал для своей команды все свободные ресурсы системы и немного сверх того. Снималась карта паразитных
искажений. Суммарный уровень возрастал день ото дня, что позволяло не терять надежды на счастливый исход. Знать бы ещё: до какого значения, какой
планки этот уровень должен подняться, чтобы процесс самоусложнения системы превратился бы в нарастающий и самоподдерживающийся? Тот, при
котором «родился» Новосибирск остался далеко позади. Правда, ЕУС чернореченского производственного комплекса исходно гораздо сложнее ЕУС
новосибирского завода тяжёлого машиностроения. В НИИ СамСиса начали предлагать гипотезы о влиянии изначальной сложности системы на значения
уровня искажений, при котором может родиться разум. Чего-чего, а гипотез у них было в избытке.
Подходил к концу июль. Единственной самоорганизовавшейся системой в городе являлся образованный на чистом энтузиазме аналитический центр при
комсомольском штабе – бывшем дворце музыки.
У Коня дела тоже не слишком ладились. Вдобавок другу попался какой-то параноидальный безопасник, стремящийся на корню зарубить все
нововведения и требующий согласовывать с ним любую мелочь, вплоть до установки нового рабочего места или выхода на работу в неурочное время.
Дай ему волю – жаловался Конь – наверное бы приказал не пользоваться сетью, обмениваясь информацией исключительно через переносные носители
данных, а каждый файл хранить строго в единственном экземпляре.
-Тяжело двигать гору, особенно если любая живущая на ней букашка упирается и тянет в обратную сторону- посетовала голографическая фигура Коня, сидящего в столь же голографическом кресле. Причём кресло стояло не совсем в фокусе проектора, отчего правая ручка и две ножки не попадали в кадр
и казалось будто крепкий светловолосый юноша с усталым выражением лица зачем-то балансирует на кресле с двумя ножками, вместо четырёх.
Проектор в номере гостиницы слегка барахлил. Так его и не починили за два месяца, проведённые Мотыльком в Чернореченске. Изображение Коня едва
заметно подрагивало, словно отражение в текущей воде.
-Прорвёмся- резюмировал Конь. Сколько Мотылёк его помнил, друг никогда не позволял надолго овладеть собой меланхолии и печали: -Лучше расскажи
какие у тебя отношения с боевой красоткой, с которой познакомил меня во время прошлого звонка?
-С Наташей?- переспросил Мотылёк: -Нет никаких отношений. То есть отношения есть, но только рабочие.
Конь недоверчиво поднял бровь. Умел он поднимать только одну бровь, не изменяя положение другой, отчего весь его вид принялся излучать недоверие и
сомнение.
-Честно ничего нет- оправдывался Мотылёк.
-Ну и дурак- сказал Конь.
-Неужели это так заметно?
-Поверь, со стороны виднее.
Друзья перебросились улыбками, как мечом через сетку при игре в волейбол.
-Младший братишка занял второе место на общегородских гонках роботов без внешнего управления- похвастался Мотылёк радостной вестью, полученной в последнем письме от родных.
-Молоток!- подтвердил Конь, также следивший за новостями из дому: -Новосибирск упоминал, что консультировал его.
-Постой- взмахнул руками Мотылёк: -Прибегать к помощи искусственного интеллекта нечестно! Я не знал об этом.
-Брось- отмахнулся Конь: -Сам твой Алёшка робота клепал и программу для него сам писал. Новосибирск только прогнал виртуальную модель его
машинки по виртуальной модели трассы и вернул юному конструктору лог, с указанием ошибок и слабых мест.
-Всё равно нечестно- повторил Мотылёк успокаиваясь: -Другие участники не имели возможности в полной мере испытать модели.
-Зато у них были свои дедушки и бабушки, мамы и папы, старшие братья и сёстра- с улыбкой парировал Конь.
-Ох и вставлю фитиль!- пригрозил Мотылёк.
-Новосибирску или Алёшке?
-Обоим!
Мотылёк сначала насупился, потом махнул рукой и улыбнулся. Братишка и в самом деле молодец, нужно будет не забыть сказать ему об этом, прежде чем