Геккель и Галль

Теперь Галлю хотелось бежать немедленно, однако побег был совершенно не подготовленным. Приходилось оставаться в доме у Геккеля, таиться, терпеть, ждать, притворяться.

Галль спал плохо, встал поздно. Утром его вызвал на веранду Геккель. Профессор делал вид, что ничего не произошло, стараясь списать вчерашнюю выходку Галля на задор честолюбивого ума. Для электрического питания рентгеновского аппарата требуются аккумуляторы, их можно разыскать в Коломбо. За аккумуляторами Геккель отправил Галля немедленно. Возможно, Геккель надеялся, что   поездка успокоит разгоряченные нервы молодого сотрудника. Так оно поначалу и случилось.

В поисках необходимых аккумуляторов Галль обошёл магазинчики порта, переговорил с представителями известных фирм. Выяснилось, что аккумуляторы не выход, для долговременной работы аппарата потребуется строительство подстанции с динамо-машиной, что решит проблему и освещения в доме. Рикша на велосипеде с кибиткой, на Цейлоне их называют «тук-тук», неустанно возил Галля по узким улицам большого грязного города. Наклонясь вперёд, выглядывая из-за спины ланкийца, Галль рассматривал священных слонов, прикованных цепями  у входов в буддийские храмы, на шеях царственных животных, здесь они меньше, чем в Африке, красовались венки из живых цветов. Скользя взглядом по мартышкам, бешено носившимся по худым черепичным крышам, забрасывавшим друг друга кожурой съеденных бананов. С отвращением отшатывался от застывших немым вопросом кобр заклинателей, в некогда ярких тюрбанах и рваных халатах, расположившихся на краях тротуаров, заполненных стремительными потоками мутной муссонной воды. Очарованный видом и шумом

дикой цейлонской народной жизни, Галль на минуту забыл и свою любовь к Имме, и ненависть к Геккелю, и необходимость побега, и поиск аккумуляторов или динамо-машины. Равнодушная пышность природы, безмятежная синева моря, голубизна покрытого лёгкими перистыми облаками неба звали раствориться в них душой, забыть тревоги. Любовь к Имме казалась далёкой иллюзией. Сотни других девушек, не менее прекрасных и, возможно, более достойных высокой привязанности, бродили по улицам Коломбо. Почему Имма? Выбор был случаен, обусловлен уединенностью дома, где занимались исследованиями Геккель и его сотрудники. Галль пытался вспомнить черты Иммы. Сейчас он не помнил формы рта, носа, даже цвета глаз. Умом он дошёл, что глаза Иммы чёрные, как у большинства проходивших мимо девушек.

По инерции, из долга перед Иммой, в силу данных обещаний, но не из чувства, Галлю вдруг стало лень бежать, он разыскал капитана голландской шхуны, после недолгих переговоров согласившегося за известную сумму, доставить беглецов сначала на Мальдивы, а потом в Оман, в Европу.

Вернувшись в дом Геккеля, Галль узнал, что Имма во всём призналась хозяину дома, и заперта, в наказание, в дальний сарай. С Галлем Геккель по приезду последнего держался язвительно насмешливо. Геккель заметил, что девушка уверенна в своей беременности от Галля, но вряд ли это так, генофонд орангутанга сильнее генофонда человека. Имма скорее забеременела бы от обезьяны, чем от Галля, если соитие, сопровождавшееся оплодотворением состоялось примерно в один и тот же яйцеклеточный цикл. Геккель принялся расспрашивать Галля, был ли тот близок с Иммой уже после того, как с ней переспал орангутанг или до. Галль покраснел, сослался на головную боль после путешествия в Коломбо, и оставив без ответа вопросы Геккеля, отправился к себе в комнату. Геккель остался рассматривать привезённые аккумуляторы.

В доме слышался стук инструментов работавших мастеров. Из-за моря забыли привезти свинцовые пластины, ограждающие рентгеновское излучение,  тем не менее, Геккель до горячки заинтересованный, кем же беременна Имма, планировал уже через два дня подвергнуть её рентгеновскому обследованию, пусть с вредом для неё и плода. Если бежать, то бежать следовало немедленно.

На рассвете Галль сломал замок  на сарае и вывел Имму. Быстрым шагом влюблённые прошли мимо клеток с животными. Имма их всегда кормила, и они узнали её. Гортанно прокричал замбар, захлопал ушами, затряс шерстяной головой чепрачный тапир, угрюмо заворчали орангутанги. Имма и Галль спустились к океану. За спиной остался спавший дом Геккеля. В рыбацкой деревне Галль взял лодку. Усадив Имму на нос, Галль взялся за  вёсла. Направив ветхую плоскодонку к голландской шхуне, которая ждала сразу за рифами.

Отлив только намечался. Отходившая вода сталкивалась на рифах с набегавшей волной, образуя серые буруны, водовороты. Имма, упёршись руками в скамейку лодки, улыбалась розовой заре, белым чайкам, пронесшимся над морем к дому Геккеля. Лёгкое лиловое платье, которое Имма сшила на своей новой машинке, а потом выкрасила в тазу, играло подолом на ветру, обнажая смуглые крепкие ноги с сеткой набухших от беременности вен. Простодушная девушка любила Галля грубоватой любовью высокогорных сёл, она не знала другой; её ласки носили дикий, почти животный характер. Имма подмигнула Галлю, огладила ладонями выпуклый живот и облизала сухие губы. Её возлюбленный коротко улыбнулся в ответ и опустил глаза в днище. Чем дальше удалялся он от дома Геккеля, тем большие сомнения одолевали его. Девушка полностью доверилась ему, а он не знал, поступает ли верно. Какие испытания ожидают, в каких странах им придётся побывать, чем заниматься, на какие средства существовать вдвоём с родившимся младенцем? Беглецы уже довольно далеко отплыли от берега, а Галлю всё казалось, что дом Геккеля страшной громадой нависает за его спиной, будто сам хозяин вышел на веранду и с мудрой досадливой усмешкой наблюдает, как молодёжь совершает очередную глупость, наперёд знал, что их ожидает.

Дно лодки задело за риф, послышался тупой, скрежещущий звук, который ещё не предвещал угрозы, но странным образом разрывал безмятежную тишину тропического утра. Имма только что заметила, что природа вокруг никак не слышна. Беззвучно качались пальмы на берегу, бесшумно летали птицы, не единым звуком не отдавалась волна за бортом, никто не подавал голоса со шхуны, ожидавшей их. В казавшемся необъятным воздушном пространстве, накрывшим океан, дом Геккеля и остров вдали, единственные звуки подавала лодка бегов, пронзительный визг уключин, скрежет днища по плоским высоким рифам. Багровый диск солнца поднялся над морем, причудливые ветви  рифов в блёстках перекатывавшей поверх волны заиграли всеми цветами радуги. Когда вода откатывала, обнажавшиеся кораллы показывали липкие ржавые водоросли, налепившееся плотным одеялом, но стоило набежать прибою, как блестело серебро, причудливые зелёные краски смешивались с красными. Если за рифами ближе к берегу прибой пенил море, смешивал с песком, то по ту сторону, вглубь, вода оказалась совершенно прозрачной. Будто в изумруде плавали, водили плавниками, трепыхали хвостами и усиками, разноцветные плоские рыбы, проскользнула иссиня-чёрная лента мурены, проплыл скат, на самой поверхности единым желеистым паласом дрожали медузы, отброшенные отливом в море. У самого дна Имма разглядела особенно больших рыб. Девушка закричала от восторга, указала Галлю на рыб рукой. Этими крупными рыбами были ожидавшие добычи рифовые акулы.

Галль не ответил на восторг Иммы. Он угрюмо смотрел перед собой в сторону ожидавшей шхуны. Задумчивость, напряжённое внимание Галля ещё больше развеселили Имму, вместе с тем, девушка обиделась. Франц не обращает на неё внимания, он её не любит, видно раскаивается, что они бежали вместе.

Зачерпнув ладошкой воду, Имма плеснула в лицо Галлю. Франц встрепенулся и выпустил весло. Чтобы поймать его, он потянулся, лодка накренилась и со слабым всплеском перевернулась. Имма издала невнятный звук, захлебнулась от неожиданности, беспомощно забарахталась. – «Держись », - прокричал Галль. Он успел ухватиться за край лодки, и отчаянно работал ногами, пытаясь подогнать лодку к Имме. Но прибой был сильнее отлива. Объемную лодку гнало к рифам, а не в море, к Имме.

Рифовые акулы, те самые, что застыли у дна в прозрачной зелени моря, и минуту назад вызвали восторг Иммы, изогнули спины, и толи солнечный луч проник в глубину океана, то ли отблеск размышления мелькнул в черепах, но их маленькие хищные глазки раскрылись шире. Они повернули друг к другу морды и будто переглянулись. Имма продолжала барахтаться. Галль бросил лодку и поплыл ей на встречу.