Пуля для депутата

Карпов отчетливо понимал, что приближавшийся к ним бандит на порядок опаснее того незадачливого парня, которого Максимов с легкостью убрал со своего пути возле входа в ресторан. Качающаяся, расхлябанная походочка, мерзкая «улыбочка» на лице, изборожденном особым рисунком морщин, что появляется у людей, много лет проведших в заключении. Карпов ни с чем и никогда бы его не спутал, в своей жизни он очень много повидал таких персонажей, и все они словно несли на себе видную опытному взгляду печать… В общем, этот был очень опасен.

Он мог запросто (и внезапно!) пустить в дело любой прием из огромного зековского арсенала — от лезвия бритвы, вдруг выплюнутого прямо изо рта в глаз или в горло противнику, до неожиданно выхваченного ножа, заточки или отвертки, которыми, наверняка, владел вполне профессионально.

Однако Карпов знал и то, что люди подобного сорта всегда начинают разборки с психологического поединка: они не кидаются очертя голову в битву с незнакомыми людьми, а сначала (иногда, правда, это занимает всего лишь одно мгновение) пытаются их «расколоть», «просчитать», иными словами, понять, кто перед ними находится — опасный авторитет, законный вор или фраер, дешевка, кого можно раздавить одним движением.

Максимов выдержал наглый изучающий взгляд бандита, облокотился на стойку и показал подошедшему вплотную громиле открытые ладони:

— Брат, мы покушать пришли.

— Я же сказал, дядя: закрыт зал, — ответил бандит. — Что-то неясно?

В этот момент в помещение с шумом ворвался ранее поверженный охранник. Лицо его было в крови, в руке парень сжимал пистолет, которым водил по залу, ища глазами незваных гостей. За спиной горе-охранника появилось еще несколько фигур: явные боевики — стриженные под машинку, в кожаных куртках и спортивных штанах.

— В чем дело, Дима? — скосив на них глаза, спросил бандит, стоявший напротив Максимова (Карпов про себя назвал его «зеком»).

— Эти! Вот они, суки! А ну ложись! — крикнул побитый охранник, поведя пистолетом в сторону стойки.

Двое за столом наблюдали за происходящим с явным интересом. Карпов заметил, однако, что рука «авторитета» (как он окрестил похожего на бандита мужчину за столом) скользнула под стол, видимо, готовя на всякий случай личное оружие.

— Убери дуру! — рявкнул «зек».

— Ложись, гады! — снова крикнул Дима, но уже не так уверенно.

— Ты чего шумишь? — спросил его «зек» после того, как пистолет исчез под полой Диминого пиджака.

— Так ведь… Эти… Вот, в натуре… Алеша, эти…

— Что с тобой случилось, Дима? — почти ласково переспросил «зек». Карпов, услышав его настоящее имя, подумал: «Ишь ты! Алеша, понимаешь… Как они друг друга вежливо величают!»

— Да вот… — снова начал мямлить охранник.

Но тут Максимов включился в беседу:

— Упал парнишка. Дверь нам открывал, да в ногах запутался. Бывает! — Он продолжал смотреть Алеше в глаза. — Да?

Лицо Алеши расплылось в улыбке.

— Да, бывает. Так вы кто такие будете?

— Я тут, в общем-то, работал. Максимов моя фамилия, — ответил Николай Николаевич. — С главным хочу поговорить.

— Максимов? A-а, ясненько. Ну… — Алеша повернулся к сидящим за столом. Увидев, что «седовласый» пожал плечами, а «авторитет», судя по всему, являющийся здесь главным, кивнул головой, «зек» переадресовал кивок Николаю Николаевичу. — Ну, раз ты Максимов, тогда иди туда. — Он указал рукой в сторону стола.

Алеша пропустил Максимова вперед, легонько задел плечом Карпова (ясно давая тому понять, что никакого почтения он ни к нему, ни к Максимову не испытывает) — и следом за ними подошел к своему начальству.

— Ну, присаживайтесь, гости дорогие, — произнес «авторитет», вернув правую руку из-под стола на свет божий. — Кушать будете?

— Да, — твердо сказал Максимов. — Мы за тем и пришли. А нас твои орлы, видишь, не пускают.

— А у нас переучет… Так ты и есть, значит, прежний хозяин? Не встречал раньше, извини. Алеша, — без паузы обратился «авторитет» к «зеку». — Организуй гостям покушать. Дима, а ты подойди сюда. — Когда побитый охранник приблизился к столу, он посмотрел на парня тоскливым взглядом, вздохнул и как-то очень уж печально пробормотал:

— Сдай дела Хлипкому. А сам иди на кухню.

— Так я, Сергей Петрович…

— Все понял?

— Да.

— Вот и ладушки.

Дима исчез, и в то же мгновение словно возникшая прямо из воздуха официантка аккуратно и быстро сгрузила с подноса тарелки с кусками жареной свинины, блюдо салата, расставила фужеры и рюмки.

— Водочки еще принеси, Катя, — ласково попросил ее Сергей Петрович. — А то, видишь, нас тут поприбавилось.

— Конечно, — кивнула официантка и исчезла… Чтобы буквально через полминуты исполнить пожелание начальства.

— Ну что, закусим сначала, а потом уже перейдем к делам? — спросил новый хозяин заведения у Максимова. На Карпова он даже не взглянул, очевидно, принимая того за шестерку — за телохранителя или шофера.

— Угу… — Максимов кивнул и принялся жадно рвать зубами мясо, воткнув в другой край куска вилку. Ножом он пользоваться, конечно, умел, но не любил, особенно когда был голоден. Так, отгрызая кусок за куском, ему больше нравилось утолять голод; он крутил головой, вытирал губы салфеткой — разве что не рычал от удовольствия.

Сергей Петрович поглядывал на странного гостя с искренним интересом, а его седогривый приятель — с интересом еще большим. Быстро сообразив, что, пока Максимов не покончит с мясом, они действительно ничего от него не услышат, приятели заведения вернулись к прерванной беседе. Она, собственно, уже заканчивалась; оставалось лишь поставить вежливую протокольную точку.

— Так что, насколько я понял вас, Сергей Петрович… — Седовласый мужчина очень уважительно выговаривал это самое «вас». — …Вас мои условия устраивают?

— Как и вас — мои, — заметно сдержаннее отвечал ему Сергей Петрович. — Как говорят теперь, консенсус достигнут. Да? — Он коротко хохотнул.

— Можно сказать и так, — кивнул его собеседник, картинно отбросив со лба длинную прядь. — Можно сказать и так… Правда, у меня есть еще одно замечание.

— Ну?

Седой вместо ответа показал глазами на увлеченного едой Максимова.

— Это ничего, — усмехнулся Сергей Петрович. — Говори, Данила.

Данила повел плечами…

Видимо, не привык еще к такому панибратскому обращению — весь его облик и манера держать себя говорили о том, что этот человек последние несколько лет адекватно воспринимает только обращение на «вы». Субординация «хозяев» мгновенно стала ясна для Карпова как Божий день! Седой — это какой-то «официальный» начальник, пользующийся некими полномочиями, человек в городе уважаемый и известный. «Странно, что я его не знаю, — подумал бывший следователь. — Из новых, видно…». Сергей Петрович же — явно представитель криминальных кругов (что было ясно и раньше, а сейчас сделалось еще яснее). И этот самый Сергей Петрович, конечно, держит в руках напыщенного Данилу, обладая реальной властью — властью кулаков, ножей, стволов — и использует того как официальное прикрытие: связи, возможности Данилы, официальные каналы — для отмывания «черных» (если не сказать «красных») денег. Да мало ли что могут закрутить вместе продажный чиновник и бандит?!

Данила еще раз быстро взглянул на Максимова. Тот вытирал губы корочкой хлеба, затем отправил ее в рот и потянулся к бутылке с водкой. Данила едва заметно скривил рот, мгновенная гримаса брезгливости мелькнула на его лице — и тут же исчезла. Лицо приняло свое обычное выражение: напыщенной важности.

— Э-э-э… — промычал он. — С поставщиками вот хотелось бы иметь ясность.

— То есть? — Сергей Петрович вскинул брови. — Что ты имеешь в виду?

— Ну, если поставщики — ваши, то это как бы гарантия эксклюзива…

— Говори по-человечески, Данила! Но я тебя понял… Никто, кроме наших, сюда носа не сунет. Это я тебе гарантирую. — Он тоже бросил взгляд на Николая Николаевича, но тот не выражал никакого интереса к беседе. И хозяин заведения опять уставился на своего визави. — Точно, Данила. Проблем не будет. Слово!