Страница 67 из 71
— Ну, во-первых, я уже сижу. Во-вторых, если ты мне собираешься петь про свою «крышу» и свои связи, то знай: меня это интересует меньше всего. И тебя это сейчас не должно волновать. — Парень нарочито медленно вытащил из-под куртки пистолет. — Давай-ка строго по теме. Отвечай на вопросы. Итак, кто тебя нанял следить за Максимовым?..
Произнеся последнюю фразу, ночной гость извлек из кармана глушитель и стал не спеша навинчивать его на ствол. Перед глазами Анисимова все поплыло: картины на стенах, мягкая удобная мебель… Комната закружилась, и пол под ногами стал медленно крениться, словно палуба корабля.
— Не падай только. Давай говори. Я же сказал: времени мало! Скажешь — не убью. А за «крышу» твою не беспокойся. Передашь ей, что я приходил.
— Кто? — хрипло спросил Анисимов.
— Ну, сказано же тебе — я!
«Он не выстрелит, — вдруг подумал Анисимов. — Вот так, среди ночи, в чужом доме… Нас же могли видеть, как мы входили! Соседи. Еще кто-нибудь. И потом: пули, баллистическая экспертиза — это же все не так просто…»
Парень закончил свои манипуляции с глушителем и как-то сразу — без подготовки, без запугиваний и угроз — направил пистолет, как показалось Анисимову, прямо ему с лицо, — выстрелил… Сначала Олег не понял, что произошло. Пистолет в руке парня дернулся и издал клацающий металлический звук, смешанный с каким-то пшиканьем. И незамедлительно в затылок Анисимова вонзились непонятно откуда вылетевшие щепки.
Только спустя некоторое время журналист понял, что произошло… Это отморозок действительно выстрелил. По-настоящему. Пуля прошла над головой и попала в старинные напольные часы. И щепки, попавшие в затылок, вылетели от удара настоящей пули.
Лицо журналиста обдало страшным жаром, рвущимся откуда-то изнутри тела. Колени его подогнулись, и, опускаясь на пол, Анисимов испытал какое-то странное облегчение: приятную слабость и отрешенность от всего земного… Только окончательно встав на колени, он заметил, что брюки почему-то липнут к бедрам, что теплая масса скользит по ногам, стекая по внутренней стороне бедер. И запах!
— Так… Ты, сволочь трусливая, начинаешь меня раздражать. — Парень посмотрел на пистолет. — Классный глушитель! Сегодня только купил. Очень хороший. Ну просто очень! Слушай, урод… — Он направил ствол пистолета прямо между глаз Анисимова. — Быстро снял штаны и унес отсюда! Подмылся и переоделся… Даю тебе две минуты. Засекаю время.
«Значит, не убьет! Значит, не убьет! Значит, не убьет!» — запело все внутри Олега Евгеньевича.
Откуда только снова взялась прыткость!
Анисимов вскочил на ноги (он поймал себя на том, что хочет подбежать к сидящему в кресле парню и обнять его, но сдержался) и бросился в ванную.
«Так-так! Быстренько!.. — Он стаскивал с себя испачканные и безнадежно испорченные брюки, и душа его пела. Скомкав штаны, он сунул их под ванну, от души выкрутил кран, пустив тугую струю горячей воды, и, не сняв рубашки и пиджака, выпятив зад, запустил пальцы между ягодиц. — Это быстро, это мы сейчас… Буду как новенький».
Анисимов уложился в две минуты. Натягивая джинсы, вытащенные из корзины с грязным бельем, он поднял глаза и увидел стоящего на пороге ванной комнаты гостя с пистолетом в руке. Парень смотрел на часы и кивал головой:
— Первый норматив выполнен. Вернемся к нашим баранам.
— Да! Да! Я все скажу!.. Конечно! Какие вопросы? Он же убийца этот Максимов…
— Я не спрашиваю, кто он. Я спрашиваю, кто…
— Да-да! Комаров. Геннадий Комаров.
— Где он?
— В больнице…
— A-а… Ну, да. В Коломне где-то…
— Точно!
— Так он сейчас там?
— Да, он там ночует… Но у него охрана!
— Сколько человек?
— Там, в больнице?.. Я видел человек десять. Пятеро ОМОНовцев. Он говорил, что их как-то там арендует… Это настоящие звери, а не люди. Ну и его, эти… Санитары. Все с оружием!
— Ясно.
Внутри парня что-то запищало. Анисимов не сразу сообразил, что в кармане страшного гостя звонит радиотелефон…
— Шнуруй ботинки, сволочь! — закончив разговор, парень сунул телефон в карман.
И только тогда Анисимов догадался, что сейчас они поедут именно туда — в больницу. К Комарову.
— Я тебе не верю, — спокойно продолжал парень. — Вот сейчас посмотрим: правду ты мне говоришь или нет. В больничку поедем. К хозяину твоему… Пес ты вонючий!
— Я же говорю: там ОМОН… Охрана… Туда нельзя!
— Ты будешь со мной спорить? Пистолет снова глянул в глаза Анисимову черным кружочком дула.
— Нет…
— Вот и славно. Сигнализацию не забудь включить…
На улице Анисимов инстинктивно дернулся было к своей «Волге», в которой темнел неподвижный силуэт Витька. Но Боец (само собой — ночным кошмаром Анисимова стал именно он) осторожно придержал его за локоть:
— Спокойно. Не сюда.
Джип Бойца стоял за углом.
— Позвольте-ка ручки ваши… — Открыв дверцу машины, Боец вопросительно посмотрел на Анисимова.
Тот, следуя приказу, протянул вперед руки — и мгновенно на них защелкнулись тонкие браслеты наручников.
— В машину! И сиди молчи! Если жить хочешь…
Анисимов не запомнил, как и сколько времени они добирались до больницы. Он несколько раз отключался: перед глазами вставали лица знакомых редакторов, они улыбались, что-то говорили, шевеля губами, но Анисимов не слышал и не понимал их. Ему страшно хотелось туда, к ним — в уютную суету редакций, в прокуренные коридоры, где толкутся молодые начинающие журналистки, большинство из которых Анисимов уже (как он выражался) имел… В очередной раз очнувшись, он почувствовал боль в скованных руках, видел краем глаза сидящего за рулем своего страшного ночного гостя и осознавал: та жизнь кончилась, а что ждет в этой, новой… Вряд ли это что-нибудь хорошее. Да и не очень верится в то, что она будет хоть сколько-нибудь долгой — эта другая жизнь.
— Приехали, — сказал парень, остановив машину на берегу темной речки, напротив спрятанного за кустами и деревьями здания больницы.
Боец вытащил из нагрудного кармана куртки папиросу, дунул в нее, издав звук, который отдаленно походил на сипение треснувшего свистка, и прикурил.
«Самый распоследний бандит сейчас курит «Мальборо», — машинально подумал Анисимов. — Что за ужасный тип?!»
Машину тряхнуло, и в ночной тишине журналист услышал донесшийся сюда издалека шум взрыва, даже не грохот, а, скорее, его отзвук.
— Вот и началось, — улыбнулся Боец, выплюнул папиросу в открытое окно и нажал на педаль газа.
Машина рванулась с места, направилась к узкому мостику, миновав который, она оказалась прямо перед воротами больницы…. Боец неожиданно затормозил, выскочил из джипа, но тотчас вернулся и сильно ударил Анисимова по затылку, заставляя того пригнуться. Видимо, времени на разговоры у него уже не было. Снова грохнул взрыв: на этот раз где-то впереди и значительно сильнее, громче, чем в первый раз. Анисимов зажмурился и в тот же момент почувствовал, что машина снова резко двинулась вперед. Вокруг затрещали выстрелы, и Анисимов снова погрузился в забытье: теперь оно уже не было украшено присутствием покуривающих в коридорах журналисточек — просто уютная теплая пустота… Нет ни страшного соседа слева, ни грохота взрывов и автоматных очередей, ни Комарова, ни вообще всего этого страшного сумеречного города.
Рокировка
Лопата остановил машину, не доехав метров трехсот до моста, ведущего ко входу в больницу.
— Не будем мудрствовать, — сказал он. — Здесь полезем. Я был там, внизу. Подходы к больнице заварены решетками. Хорошо, что они не стали делать кирпичную кладку. Можно пройти низом: там есть еще один ярус, более старые подземные коммуникации. Но вход в них довольно далеко, а времени у нас, как я полагаю, немного. Рискнем.
— А решетки? — спросил Карпов.
— Не проблема. — Лопата вышел из машины и стал рыться в багажнике. — Заодно и Бойцу сигнал дадим. Он должен услышать.
— Что услышать? Взрывать, что ли, будешь?