Страница 4 из 10
– А вы ее видели? – робко спросил я, окуная свой рогалик с маком в кофе.
– Саша, ну что ты такое говоришь? – Она взмахнула руками, ее пеньюар распахнулся, и я увидел белую, с темным соском, грудь. Марина поспешила запахнуть пеньюар. – Нет, конечно! Просто я слышала, как он называл ее по имени. И решила, что женщина, носящая это роковое имя, не может быть какой-нибудь простушкой. Понятное дело, что она богата, раз сделала заказ в нашей фирме. И – свободна! Не замужем. И знаешь, почему я так решила? Да потому что она сама занимается строительством дома, а не ее муж. Вот если бы она была замужем, то всеми вопросами реконструкции занимался бы, повторяю, ее муж! А так, она сама позвала Бориса в деревню Сухово, где будет строиться ее дом. Да-да, он несколько раз повторил, что будет дожидаться ее там, в усадьбе. Уж не знаю, что там за усадьба такая. Возможно, так они называют между собой ее будущий дом. Так вот, об этой Эмме. Она богата, это я уже сказала. Одинока – нет мужика. И третье, не самое для меня приятное, – она не глупа. И вот завтра утром, в десять, они встречаются в Сухово, в усадьбе. Саша, ты должен меня туда отвезти.
Рассказывая все это, размышляя, она даже не смотрела на меня, как если бы я был ее водителем или, я не знаю, адвокатом, частным детективом или, на худой конец, братом! Она и не догадывалась, что я мысленно сорвал уже с нее этот блестящий шуршащий пеньюар, а ее, такую легкую, воздушную, пахнущую кофе и теплыми рогаликами, унес в спальню…
– Саша, ты слушаешь меня?
Я почувствовал, что краснею.
– Марина, я люблю вас, – сказал я, закрывая глаза от ужаса и восторга. – А вы разговариваете со мной, как с мальчиком на побегушках.
– Любишь?
Она вдруг с легкостью поднялась, приблизилась ко мне, наклонилась, волна длинных, пронизанных солнечными утренними лучами волос накрыла меня, и я обнял ее.
– Ты – маленький. – Она поцеловала меня и вернулась на свое место. – Ты еще совсем маленький. У тебя завтра сколько пар? Ты сумеешь отвезти меня в Сухово?
– Конечно.
– Вот и отлично!
Вот там, в Сухово, на развалинах старинной дворянской усадьбы среди колонн, я и увидел первый раз Эмму.
Разве мог я тогда предположить, чем закончится вся эта история?
Мы приехали в Сухово утром, в машине Марина то плакала, то истерично смеялась, словом, нервничала перед тем, как увидеть любовницу, как она полагала, своего мужа. Женщина по имени Эмма заняла все ее мысли и чувства. И чего только она, еще даже не видев Эмму, не совершила с ней. И избила, и исцарапала ей лицо, надавала пощечин, столкнула с обрыва, плеснула ей в лицо серной кислотой…
– Марина, да, может, она просто-напросто его клиентка, к которой он не испытывает ничего, кроме профессионального интереса, – пытался я урезонить Марину.
– Мой муж – очень темпераментный мужчина, уж можешь мне поверить, к тому же натура увлекающаяся, и никогда не пропустит ни одной юбки…
– Но он же на работе! Что же это получается, все мужчины, работающие с женщинами, непременно становятся их любовниками?
Признаюсь, я поддерживал этот разговор с присущей мне ленью и какой-то даже созерцательностью. «Мерседес» Марины, за рулем которого я с удовольствием представлял себя его хозяином, катил по загородному шоссе навстречу лесам и полям, маленьким озерцам и деревенькам, мостам и перекресткам, и все это я называл свободой, счастьем. Конечно, мне хотелось успокоить, урезонить Марину, чтобы потом, воспользовавшись моментом, в который уже раз признаться ей в любви, а позже дать ей возможность с моей помощью с наслаждением либо отомстить мужу-изменщику, либо, находясь в прекрасном расположении духа, просто слиться с природой, то есть отдаться, увидев, наконец, во мне охваченного страстью мужчину.
Вот странное дело, она была так уверена в том, что между ее мужем и этой Эммой существуют определенные отношения, как если бы действительно считала своего мужа бабником. Мне же господин Болотов представлялся весьма серьезным человеком, и, согласившись сопровождать его жену Марину в Сухово, я меньше всего ожидал увидеть обоих – Болотова и молодую женщину Эмму не в рабочей обстановке, а в декорациях веселого пикника.
Да-да, рядом со старой полуразрушенной дворянской усадьбой был расстелен уютный красный плед, на котором были разложены закуски и напитки.
Эмма, симпатичная шатенка в зеленом платье и широкополой соломенной шляпе, держала в руках кисть винограда, как раз в тот момент, когда Марина нацелила на нее свой бинокль.
Мы поставили свою машину в лесочке, в таком месте, откуда отлично просматривалась лужайка перед усадьбой.
– Сука! – прошептала, глотая слезы, Марина. – А ты все не верил! Вот, сам смотри, полюбуйся! Сидят, голубки! Был бы пистолет – пристрелила бы обоих.
Да-да. Она так и сказала. Честно говоря, у меня довольно богатое воображение, а потому я так хорошо себе это представил – палящую из пистолета Марину, лежащих вповалку, в крови, Болотова и эту несчастную Эмму, – что все мои желания по отношению к Марине, с которыми я в последнее время с трудом справлялся, отступили. Испарились. Больше скажу, я испугался, что Марина сошла с ума.
Вы можете спросить меня, что эта парочка делала, кроме того, что перекусывала. Так вот – ничего особенного. Они не обнимались, не целовались, а просто громко разговаривали, то и дело оглядываясь на облупленные стены усадьбы.
Конечно, будь на месте Эммы моя жена, к примеру, и застань я ее в подобной ситуации в обществе архитектора (или представителя другой профессии), ни за что не усомнился бы в том, что они любовники. Но на своем месте, будучи просто сторонним наблюдателем, пусть даже свидетелем, я мог бы предположить все-таки два варианта их отношений: любовники или деловые партнеры.
Марина же видела в Эмме только соперницу.
Жаль, очень жаль, что так все получилось. Но я к этой истории не имею никакого отношения. Я просто свидетель. А уж каким образом Марина заманила несчастную Эмму в деревню Панкратово, к местной ведьме-польке, – это уже не мое дело. Со мной никто не советовался, в Панкратово я никого не возил, поэтому ничего конкретного по этому поводу сказать не могу. Могу лишь предположить, что Эмму Китаеву зарезала Марина, но доказательств у меня никаких нет.
Однако ее мог убить и кто-то другой, но поскольку я об этой женщине не знаю вообще ничего, то, стало быть, и других предположений у меня нет.
На вопрос, способна ли Марина совершить такое тяжкое преступление, ответить затрудняюсь. Я был всего лишь одним из ее знакомых, мы общались с ней постольку-поскольку. Не скрою, она мне нравилась, и я надеялся на определенные отношения, но эта история с Китаевой все испортила. Думаю, что на этом и знакомство наше закончится. А потому – я умываю руки.
4. Следователь Дмитрий Павлович Азаров
Какая мрачная деревня это Панкратово. Люди здесь как призраки умерших. Быть может, такое впечатление создается оттого, что над деревней вот уже сутки висит черная туча, из которой сыплет холодный, прямо-таки осенний дождь. И все леса вокруг кажутся синими, нереальными. Говорю же, мрачное место.
А дело трудное. Убита местная жительница – Зося Левандовская. Никто не помнит, когда она поселилась в этом лесном доме. Занималась врачеванием, гадала на картах и бобах, продавала травы и настойки, короче, обычная деревенская знахарка. Почти в каждой деревне есть такие женщины. Иногда их называют ведьмами.
Однако никто не сказал о ней дурного слова. Все ее любили. Даже местные мужики, которые покупали у нее какое-то снадобье для мужской силы.
Поговаривают, что некоторые даже захаживали к ней как к женщине, но имена при этом не назывались.
По паспорту выходит, то ей всего-то тридцать пять. Но одевалась она, как говорят люди, как старая женщина – длинные юбки, темные блузки, косынка на голове.