Страница 7 из 13
Шакир Магдеев готовит обед. Таков быт на борту самолета. Радист Коля Старков уверенно держит связь с Мирным и сейчас передает эту радиограмму. До встречи, дорогие друзья!
Домой!
Трансконтинентальный перелет Москва — Антарктида — Москва проходит успешно. В ночь на 4 января два советских самолета Ил-18 благополучно пересекли океан и, покрыв за восемь часов тридцать минут 5215 километров, наконец-то приземлились в Новой Зеландии.
Сутки пассажиры и экипаж отдыхали в Крайстчерче. Доктор географических наук Алексей Трешников встретился вчера вечером с руководителями американских антарктических экспедиций. Журналисты провели день с советской киноэкспедицией, которая снимает фильм о природе островов Южного и Северного полушарий.
В Новой Зеландии сейчас лето. На нивах желтеют хлеба. Но погода стоит прохладная. Новозеландцы, пришедшие проводить наши самолеты, одеты в свитеры и плащи…
Эта радиограмма передается сразу же после взлета через радиостанцию Мирного. Оба самолета взяли курс на Сидней. Впереди четыре часа полета. Потом двухсуточный отдых.
В конце недели самолеты, пролетев Австралию, Индонезию, Бирму и Индию, приземлятся в Москве.
Борт самолета 75743. 5 января. (По радио.)
7 января 1964 г.
Здравствуй, Москва!
ТРАНСКОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ АНТАРКТИЧЕСКИЙ ПЕРЕЛЕТ ЗАВЕРШЕН
Два самолета Ил-18 идут по последней прямой: Ташкент — Москва. Идут над родной землей. По этому случаю на борту открыли бутылку шампанского. Бумажные стаканчики подняли все, кроме летчиков. Взволнованный тост сказал полярник Геннадий Григорьевич Тараканов.
В Антарктиде он целый год работал с американцами на базе Мак-Мердо и сейчас нетерпеливее всех ждет приземления.
Пятьдесят два дня самолеты не были дома. Москва — Антарктида — Москва. Пройдено 50 тысяч воздушных верст. Это равно одному витку вокруг земного шара. Все было в этой большой дороге. Было чужое небо с фиолетовыми облаками и незнакомыми южными звездами. Радисты в наушниках слушали чужую речь навигаторов. Были ночные незнакомые аэродромы. Тысячи километров воды без единого ориентира. Только приборы, звезды и солнце помогали штурманам определять дорогу. Самолеты пролетели над семью странами: сегодня снега, завтра пальмы. Два раза пересекали экватор. В Антарктиде самолеты заносило снегом почти под самые крылья. Над экватором обходили грозовой фронт. Самолеты кидало так, что вещи бились о верх кабины и люди узнавали состояние невесомости. Временами летели в сплошных потоках воды — в иллюминаторы нельзя было разглядеть концы крыльев. Очень трудными и опасными были взлет и посадка на ледовую полосу в Антарктиде.
Теперь все позади. Выдержано труднейшее испытание. В Антарктиду доставлены люди и грузы для важной экспедиции в глубь континента. На станцию «Молодежная» доставлена новая смена зимовщиков и строителей. Но не все, что было задумано, удалось выполнить. Предполагался большой перелет в глубь Антарктиды, в район белых пятен антарктической карты. Скрепя сердце от полета пришлось отказаться. Слишком велик риск взлетать на колесах и садиться на капризный антарктический лед. Нужны самолеты на лыжах. В Антарктиде много говорят о таком самолете. Арктика и Антарктика стали бы много доступней, если бы был такой самолет. Не надо было бы рисковать, посылая в рейсы с большой перегрузкой маленькие самолеты. Не надо было бы снаряжать дорогие, изнуряющие людей тракторные поезда.
Шаг с трапа, и полярники ступили на московскую землю. В окружении родных и близких они отвечают на приветствия земляков.
У нас есть для работы в полярных широтах хорошая машина Ан-10. Надо только поставить ее на лыжи. Есть много решений на этот счет, но дело, к огорчению полярников, движется плохо.
Что касается перелетов до Антарктиды, то при всех сложностях это теперь уже не проблема. Трасса Москва — Антарктида обжита…
Последние две сотни километров полета. Скоро Москва. Ребята-зимовщики обмениваются адресами, с нетерпением поглядывают в иллюминаторы. Заснеженная родная земля проплывает под самолетом. Еще полчаса — и последняя, девятнадцатая посадка в этом большом перелете. Летчиков можно поздравить с окончанием сложной работы. Они вполне заслужили, чтобы мы еще раз назвали их имена. Командир корабля-флагмана — Герой Социалистического Труда Александр Поляков. Командир второго корабля — Герой Советского Союза Михаил Ступишин. Пилоты — Борис Майоров и Игорь Ляхович. Штурманы — Михаил Шерпаков и Александр Шамес. Радисты — Владимир Меньшиков и Николай Старков. Бортмеханики — Николай Глазырин, Сергей Лаврентьев, Аркадий Воронин и Сергей Балашов. Инженеры — Николай Пишков и Василий Ткаченко. Инспектор — Олег Архангельский.
Эта заметка передается в редакцию после приземления в порту «Шереметьево». Как раз в эти минуты около самолета жаркие объятия, цветы, слезы радостной встречи. Летчиков и зимовщиков встречают журналисты, родственники, друзья.
В аэропорту возникла летучая пресс-конференция. О значении перелета журналистам рассказал заместитель начальника Управления полярной авиации ГВФ Михаил Андреевич Филипенин. Он сказал:
— Наши летчики доказали — в Антарктиду можно летать всегда, когда это нужно будет ученым. «Аэрофлот» открыл самую протяженную в мире трассу — Москва — Антарктида.
Вторую воздушную экспедицию к ледовому континенту совершили наши обычные пассажирские машины Ил-18, летающие на всех трассах «Аэрофлота».
Сердечной была встреча в Москве. Кончилось большое путешествие. Во всяком путешествии самое приятное — возвращение домой.
Борт самолета Ил-18 № 75743 — аэропорт «Шереметьево». 12 января 1964 г.
Близкая Антарктида
Антарктида… Воспоминания о ней, как сон. Ставший на мели айсберг. След трактора и саней длиною в тысячу километров и более никакого следа. Красный флаг над белой равниной. Черные очки. Губы, треснувшие от ветра и солнца. Тюлени на льду. Капель с потолка подснежного домика. Новогодняя елка с пингвином.
Чуткие антенны лабораторий. Собака Волосан, рожденная на льду и никогда не видавшая земли. Баня с веником из березы, водою из синего айсберга и клюквенным квасом. Кинофильм, который крутят 29-й раз. Дрожащие от радости руки с письмом из дому. Маяк, без которого в пургу не отыщешь столовую. Обледеневший, теряющий высоту самолет. Лихорадочная спешка, в которой посылались заметки в газету. Запах зеленого огурца на окне у радистов. Разговор по радио с соседом, до которого, если идти берегом Антарктиды, — две с половиной тысячи верст. Белый нескончаемый день. Камень с пятиконечной звездой — память об украинском парне Иване Хмаре. Бездонная трещина. Голубая у края, черная в глубине. Песня «Давно мы дома не были». Книги о самых первых увидевших эту землю. Они так говорили об этой земле: «Самый холодный, для человека самый враждебный край…»
«Я не завидую тем, кто ступит на эту землю…»
Ледяная пещера. Никто не может сказать, когда и как родилась эта пещера в толще огромного айсберга.
Антарктида. В ней хорошо только пингвинам. Люди предпочитают жить под пальмами и березами. Ничего живого уже в ста километрах от берега. Но дерзкий человек заглянул на тысячный километр. Свистят под ветром струны антенн. Скрипит снег под шагами. Пылает флаг. Флаг точно такой же, как над кремлевским зеленым куполом. Один этот флаг способен отогреть сердце после бесконечной белой дороги.
Антарктида. Проявлены первые фотопленки. Это не сон. Это было всего две недели назад.