Страница 85 из 210
С оружием наготове возник из-за кузова Хайдаров.
— Вы что, товарищ лейтенант?!
— Показалось.
А огонь в кузове полыхал уже вовсю, и в следующую секунду я сказал:
— Плащ-палатку, живо!
Но палатка вспыхнула. И вторая, Селявина, — тоже. В кузове стояли ящики и мотоцикл. Он-то и горел, видимо, трассер, когда я обстрелял машину из оврага, угодил ему в бензобак, протек бензин на матрацы и одеяла, лежащие внизу, и они тоже были объяты огнем.
— Снимайте ДШК и ящики, — приказал я, а сам стал быстро собирать оружие у лежащих вокруг «Семурга» мятежников.
Последним, к кому я подошел, был тот, в ком несколько минут назад таилась моя смерть. Я вытащил его из-под машины. Это был молодой бородатый мужчина, одетый в обычную афганскую одежду, поверх которой он был опоясан египетским подсумком, в подсумке плотно друг к другу лежали магазины и гранаты. На поясе на широком ремне висела кобура. Мои пули прошли через подсумок в грудь душмана, пронзили обе его руки. Я машинально отстегнул ремень с кобурой и взял лежащий рядом автомат. Автомат был на взводе. «Почему же он не выстрелил?» — подумал я, чувствуя, как вновь меня охватывает дрожь. Я осмотрел оружие. Внешне оно выглядело нормально, и я не сразу заметил маленькое отверстие на крышке ствольной коробки; отверстие было от 5,45-мм пули; может, я попал, когда стрелял из оврага, а может, кто из ребят при первом обстреле.
«Так вот что спасло мне жизнь», — понял я и словно вновь увидел направленное мне в лицо дуло автомата; меня трясло, как от холода, хотя было тепло и даже душно.
Я давно заметил, что люди по-разному ведут себя после боя. Кто курит одну за другой выдаваемые здесь солдатам дешевые сигареты «Памир». Кто пьет без конца воду, выпивая при этом не только свою флягу, но и товарища. Третий начинает рассказывать о своих ощущениях и действиях в бою, подвергая их критическому анализу, или бахвальствует. Кто-то молчит и, уставившись в одну точку, думает о чем-то своем. При этом большое значение имеет то, как завершился бой. Если рота выходила из схватки, имея убитых, то это очень сильно отражалось на поведении солдат: ведь убитые только что были рядом, жили, действовали, что-то говорили, кого-то прикрывали… Да и каждый мог оказаться на их месте.
Потом там, в чужих горах, под чужим солнцем, я часто вспоминал этот свой бой, видел глаза своей смерти и лица улыбающихся парней в тельняшках на душманской фотографии. И думал: «А вот интересно, убьют меня, умру я, а мир останется таким же, люди такими же, жизнь остановится хотя бы на миг?» И вот я выжил, не умер в госпитале от ран, вернулся и узнал, что мир не остался прежним, что люди по-другому теперь смотрят на многие вещи, что войну, на которой я воевал, объявили преступной и никому не нужной, что жизнь не задержалась ни на миг и что в чем-то ориентиры сместились, какие-то наши ценности распылились, а идеалы отброшены».
(г. Москва, 1990 г.)
Развивая эту тему, хотелось бы добавить, что многим офицерам и солдатам довелось пережить подобные чувства. Мало кто из них теперь одобряет объявленную всеобщую амнистию тем, кто добровольно перешел на сторону моджахедов и воевал против своих. И какие бы при этом ни выдвигались мотивы и причины, одно ясно: все они в глазах «афганцев» — предатели. И как бы ни оправдывали их кабинетные «адвокаты», они таковыми и останутся. Ведь во веки веков и во все времена трус, предатель всегда презираем.
В июне 1985 г. при проведении операции в Панджшере в тот момент, когда отряд обеспечения движения одного из полков 108-й дивизии подошел к входу в ущелье (12 км сев. Руха), на волне наших радиостанций в эфир вышел незнакомый корреспондент, назвавшийся «Костей бородатым», который предупредил, что нельзя двигаться дальше камня, установленного на обочине дороги, так как дорога заминирована, а он будет вести огонь по тем, кто будет пытаться ее разминировать. Приняв во внимание это предупреждение, вперед послали боевую машину разграждения. Однако, как только она миновала указанную отметку, мощный взрыв потряс горы, и машину (30 т.) отбросило метров на пятнадцать в сторону. Экипаж и командир роты погибли. Видимо, был заложен фугас.
Последующие попытки преодолеть этот участок натыкались на хорошо организованный огонь моджахедов. Особенно искусно велась стрельба из пулемета ДШК по смотровым приборам бронемашин, которые вскоре все были выбиты. «Костя бородатый» еще не раз выходил в эфир и с бахвальством заявлял: «Я же вас предупреждал, чтобы не лезли дальше камня».
Позиция моджахедов была оборудована мастерски, мало уязвима и с земли, и с воздуха. Она пала только после того, как удалось вывести танки на прямую наводку и поразить пещеры и норы, откуда велся огонь, обеспечить тем самым дальнейшее продвижение наших войск.
Легенда о «Косте бородатом» то затухала, то возрождалась вновь. По воспоминаниям десантников 103-й вдд, этот парень якобы сбежал в 1983 г., попал под опеку Ахмад Шаха Масуда. Он превосходил остальных моджахедов физической силой, выносливостью и боевыми качествами. И ему якобы А. Шах лично поручал наиболее сложные и опасные задания. Фамилия и дальнейшая судьба «Кости бородатого» мне неизвестны.
Конечно, не каждый может вынести все тяготы войны, сломается, но так об этом и надо говорить, а не выдвигать каких-то «высоких» теорий. Понятно, что это сделано из гуманных целей, но надо помнить и о будущем, ведь жизнь на этом не кончается. Солдата, честно выполнившего свой долг (хоть и в неправедной войне), никогда нельзя «уравнивать» с предателем. Ведь кто после этого будет до конца защищать Отечество, если вдруг снова придется? Люди, оправдывающие, поощряющие и прощающие предательство и дезертирство? Или те, кто уже раз покинул поле боя?
А простят ли нас семьи соотечественников наших, сыновья и отцы которых решили погибнуть или с оружием в руках пробиться из душманского плена в 1985-м?
(Секретно)
О восстании советских и афганских военнопленных в Пакистане
26 апреля 1985 года В 18:00 местного времени группа советских и афганских военнопленных в составе около 24 человек, содержавшихся в течение трех лет в специальной тюрьме Исламского общества Афганистана при центре военной подготовки афганских мятежников в районе Бадабера (24 км южнее Пешавара), совершила вооруженное выступление с целью освободиться из плена. Выбрав удобный момент, когда из 70 охранников осталось только двое (остальные ушли на молитву), военнопленные напали на охрану тюрьмы и находившегося на ее территории склада оружия и боеприпасов ИОА. Завладели оружием, заняли оборону и потребовали от прибывшего к месту событий Б. Раббани встречи с представителями советского и афганского посольств в Пакистане или представителем ООН. Переговоры с Б. Раббани велись с использованием средств громкоговорящей связи и по телефону. Место происшествия было блокировано отрядами афганских мятежников и пакистанских малишей, а также пехотными, танковыми и артиллерийскими подразделениями 11 армейского корпуса Пакистана.
После непродолжительных переговоров с восставшими лидер ИОА Б. Раббани, по согласованию с пакистанскими войсками, отдал приказ о штурме тюрьмы, в котором наряду с отрядами афганских контрреволюционеров приняли участие и пакистанские подразделения. Против обороняющихся были применены артиллерия, танки и боевые вертолеты. Сопротивление восставших прекратилось к исходу 27 апреля в результате взрыва боеприпасов, находившихся на складе. Все принявшие участие в вооруженном выступлении советские и афганские военнопленные погибли. В результате взрыва и возникшего пожара был уничтожен ряд объектов, в том числе и канцелярия тюрьмы, в которой, по имеющимся данным, хранились документы со списками узников. В ходе операции по захвату тюрьмы погибло до 100 афганских мятежников. Имелись потери и среди пакистанцев.
Указанное событие вызвало серьезную озабоченность пакистанской администрации, а также руководства афганской контрреволюции. На совещании руководства своей организации Раббани заявил, что ввиду решительных намерений восставших был вынужден отдать приказ на применение артиллерии для подавления сопротивления. 29 апреля руководитель ИПА Г. Хекматияр направил шифрованное циркулярное указание по радио всем своим бандформированиям, в котором потребовал усилить охрану «русских военнопленных» в связи с тем, что в результате происшедшего накануне инцидента «среди братьев были убитые и раненые».
На месте происшествия побывал губернатор Северо-Западной пограничной провинции генерал-лейтенант Фазл Хак. 29 апреля по этому вопросу был проинформирован президент Пакистана, который, учитывая всю серьезность случившегося под Пешаваром, сам прибыл в этот район и потребовал без обиняков от главарей всех банд исключить повторение подобных «инцидентов», подтверждающих нахождение на пакистанской территории советских военнослужащих, захваченных душманами в ДРА, а также распорядился принять все меры по недопущению утечки информации об истинных причинах инцидента, в частности:
Раббани было сделано предложение открыто заявить, что в районе Бадаберы произошло вооруженное столкновение между двумя враждующими группировками его организации;
в район происшествия был запрещен въезд посторонним лицам;
полностью конфискован выпуск пешаварского журнала «Сафир», в котором содержалась информация о восстании в Бадабере.
Кабинет министров Пакистана решил не комментировать происшествие в районе Бадабера со ссылкой на неосведомленность по этому вопросу.
Однако события в Бадабере получили огласку (артиллерийская стрельба была слышна даже в Пешаваре). 2 мая многие телеграфные агентства, со ссылкой на своих корреспондентов в Исламабаде, сообщили о неравном бое, который вели советские и афганские военнослужащие в Пакистане. Средства массовой информации, в частности радиостанция «Голос Америки», в своей передаче 4 мая были вынуждены передать, что «на одной из баз афганских моджахедов СЗПП Пакистана в результате взрыва погибло 12 советских и 12 афганских пленных».
Факт вооруженного выступления в Бадабере подтвердил и посетивший 9 мая 1985 года советское посольство в Исламабаде представитель международного Красного Креста.
К сожалению, выяснить точные фамилии участников вооруженного выступления не представилось возможным, ввиду уничтожения списков пленных во время взрыва склада с боеприпасами и пожара, а также принятых пакистанскими властями и руководством афганской контрреволюций мер по изоляции свидетелей событий в Бадабере…
Источники информации: штаб 40-й армии,
посольство СССР в Пакистане,
ГРУ ГШ ВС СССР,
май 1985 г.