Страница 31 из 210
Этот документ подписан министром иностранных дел СССР А. А. Громыко, председателем Комитета государственной безопасности СССР Ю. В. Андроповым, министром обороны СССР Д. Ф. Устиновым и заведующим Международным отделом ЦК КПСС Б. Н. Пономаревым. Такое сочетание тогда было далеко не случайным. Фактически в 70-е годы в Советском Союзе так сложилась структура государственной власти, что всеми внешнеполитическими проблемами СССР на высшем первичном уровне занимались именно эти лица. По важнейшим проблемным международным вопросам они готовили предложения и другие материалы и вносили их на рассмотрение Политбюро ЦК КПСС.
Каков был механизм этой работы? Обычно всю черновую работу проводили представители этих четырех ведомств, которые готовили предложения для своих министров. По второстепенным вопросам никаких совещаний обычно не проводилось. Если же проблема была важной, то А. Громыко, Ю. Андропов, Д. Устинов, Б. Пономарев собирались вместе, приглашали всех тех, кто исполнял материалы, и вырабатывали общую линию. В тех случаях, когда решались вопросы особой важности, как правило, присутствовали начальник Генерального штаба (Н. В. Огарков), соответствующие заместители министра иностранных дел (Г. М. Корниенко) или председателя КГБ СССР (В. А. Крючков) и т. д., которые докладывали предложения. Потом сами руководители обменивались мнениями и давали указания, какие изменения необходимо внести в разработанные документы, затем в зависимости от существа и важности проблемы они поочередно подписывались и в виде записки ЦК КПСС отправляли в Секретариат ЦК. Эти предложения рассматривались на заседании Политбюро ЦК КПСС, и по ним принималось окончательное решение. Так было и в отношении решения на ввод войск в Афганистан.
Такая система, казалось бы, максимально учитывала мнения всех сторон, однако аналитические выкладки и выводы, представляемые соответствующими органами, часто оказывались бесполезными, ввиду того что руководители имели свои взгляды на многие проблемы и поэтому не всегда учитывали рекомендации аналитиков при принятии решения.
По сообщениям из Кабула, после прихода к власти X. Амина обстановка в ДРА стремительно обострялась. Фактически к тому времени режим потерял всякий авторитет. Тревожные процессы в афганском партгосаппарате, рост недовольства широких народных масс активно подогревались и использовались внешними враждебными режиму НДПА силами. США, Пакистан, ряд других стран, некоторые арабские государства быстро наращивали военную помощь оппозиционному движению. На южных границах ДРА периодически отмечалась концентрация подразделений пакистанской армии, проводились маневры. При военной и моральной поддержке извне к концу 1979 г. мятежники сумели довести численность своих полурегулярных формирований до 40 тыс. чел. и развернуть боевые действия против правительства в 12 из 27 (на тот период) провинциях Афганистана. У советского руководства формировали мнение, что X. Амин скоро будет свергнут. Предсказывалось, что приход к власти оппозиции практически предрешен и он должен произойти в течение нескольких месяцев. К тому же появились данные о связях X. Амина с представителями США. В армии начались мятежи, инспирируемые «четверкой». Перед Генеральным штабом ВС, КГБ СССР, Министерством иностранных дел, всеми, кто занимался внешнеполитическими делами, вопрос встал ребром — что предпринять? Лихорадочно искали пути решения возникшей проблемы. Пытались учесть все факторы. А в это время из Кабула поступали новые донесения с изложением просьб, высказываемых X. Амином относительно ввода советских войск в ДРА, а также с оценками ситуации, складывающейся в Афганистане, причем представители каждого ведомства докладывали каждый по-своему.
(Секретно. Срочно…)
…2 декабря 1979 г. X. Амин пригласил главного военного советника и заявил, что в условиях, когда мятежникам в Бадахшане оказывается активная помощь со стороны Китая и Пакистана, а у нас нет возможности снять войска с других районов боевых действий, я просил бы Советское правительство направить в эту провинцию на короткое время один усиленный полк для оказания помощи в нормализации обстановки.
В заключение беседы тов. Амин просил довести его просьбу до министра обороны СССР и сказал, что он готов лично обратиться по этому вопросу к Л. И. Брежневу…
Не добившись положительного решения советского руководства на ввод войск в Кабул, Генсек ЦК НДПА стал приглашать их хотя бы в северные, приграничные с Советским Союзом провинции. Он также был не против, если бы ввели только внутренние войска МВД СССР.
(Секретно. Срочно…)
…3 декабря состоялась встреча с X. Амином. Во время беседы X. Амин сказал: «Мы намерены передать часть личного состава и вооружения 18-й и 20-й дивизий (из Мазари-Шарифа и Баглана) для формирования подразделений народной милиции. В этом случае вместо ввода в ДРА советских регулярных войск лучше прислать подразделения советской милиции, которые совместно с нашей народной милицией смогли бы обеспечить и восстановить порядок в северных районах ДРА».
Л. Брежнев решает спасать «народную» власть
Как видно из приведенных документов, решение на ввод советских войск принималось не сразу, а после долгих раздумий и анализа складывающейся обстановки.
После прихода к власти X. Амина и убийства им Н. Тараки, как уже отмечалось, перед советским руководством встала проблема — как поступить дальше? С учетом долгосрочных интересов Советского Союза было признано целесообразным резко не порывать отношения с Афганистаном, а действовать, сообразуясь с ситуацией в этой стране. Однако особую обеспокоенность членов Политбюро ЦК КПСС вызывали начавшие поступать по линии КГБ СССР в октябре-ноябре 1979 г. данные о том, что X. Амин изучает возможность определенной переориентации своей политики на США и КНР. Например, 27 сентября X. Амин обратился к главному американскому поверенному в Кабуле с призывом к улучшению отношений, а спустя два дня в Нью-Йорке афганский министр иностранных дел Ш. Вали выразил те же чувства официальным лицам США Дэвиду Ньюсому и Гарольду Сондерсу. Появилась версия о причастности X. Амина к ЦРУ.
Одновременно противники X. Амина, как из числа парчамистов, так и халькистов, по своим каналам стали обращаться к руководству КПСС с тревогой за судьбу «народно-демократического режима». Они предупреждали об угрозе массовой резни в стране и указывали на то, что безрассудные действия Генсека ЦК НДПА могут привести к полному физическому истреблению «национально-патриотических и прогрессивных сил Афганистана». Играя на противоречиях между СССР и США, они заявляли, что речь идет не только о спасении дела революции, но и о сохранении ДРА как суверенного, «неприсоединившегося государства», дружественного Советскому Союзу (поскольку власть в стране может перейти в руки наиболее консервативных сил, тесно связанных с Пакистаном, США, ортодоксальными мусульманскими режимами). На самом же деле партийцы из «Парчама» сами рвались к власти, и сделать это они намеревались при помощи СССР.
Находящиеся в эмиграции видные партийные деятели обеих фракций НДПА создали в ДРА нелегальные структуры, тайно начали возвращать свои кадры в Афганистан и приступили к планированию и подготовке решительных действий против группировки X. Амина. Но так как не было уверенности в том, что эти силы самостоятельно смогут поднять вооруженное восстание, «эмигранты» тоже возлагали основные надежды на советскую военную помощь. Да и в самом Афганистане к декабрю 1979 г. сложилась драматическая военно-политическая обстановка. В стране свирепствовали террор и насилие, фактически началась гражданская война.
9
Генерал-полковник С. К. Магометов с середины ноября 1979 г. — главный военный советник в ДРА. — Примеч. авт.