Страница 83 из 86
Третий в телеге сидел отворотясь, на задке, закутанный с головой. Фомин решил не удивляться больше ничему. Даже если он увидит в этой подозрительной компании Ольгу Порфирьевну, бывшую директоршу музея. Или печально известного дядю Васю. Или даже свою жену Валю! От Киселя можно ожидать чего угодно!
Меж тем Бубенцов заметил, что Безин находится на положении арестованного. Он побледнел, но не отвернулся, кивнул Безину и буркнул какое-то нечленораздельное приветствие. А Киселев ужасно обрадовался встрече с Фоминым.
— Приветик! Надеюсь, у тебя все в порядке? «Жигули» в плену? Возле болота? — По голосу чувствовалось, что он чрезвычайно доволен собой.
Телега проехала мимо, и Фомин увидел, что третий седок — самая обыкновенная деревенская старуха. Он испытал даже что-то вроде разочарования.
— Пошли! — скомандовал Фомин приунывшему Безину. — И ответь-ка на вопрос: какие отношения тебя связывают с Бубенцовым?
— Никакие. — Безин презрительно сплюнул. — Вы лучше поинтересуйтесь у него, где он лошадь украл.
— Спасибо за информацию. Поинтересуюсь!
Фомин подумал не без злорадства: «Значит, Кисель разъезжает на краденой лошади. Поздравляю!…» Фомина не удивила легкость, с которой Безин выдал Бубенцова. «Для такого типа это в порядке вещей. Зря Бубенцов проявлял свое благородство и здоровался с Бесом».
— А откуда ты взял, что лошадь краденая? — Фомин задал вопрос с нарочитым неверием. — Старуху видел? Лошадь наверняка колхозная.
— Ну да, колхозная… — издевательски протянул Безин.
— Так, так… — Фомин понял, что отношения между этими двумя отнюдь не дружеские. Даже наоборот. На чем-то они не поладили. И быть может, не далее как вчера, когда Безин вызвал к себе Бубенцова.
При таких обстоятельствах Фомину уже не доставило особой сложности получить у Безина необходимые сведения о Бубенцове. Без всякого деликатного подхода и задушевных бесед. Вопрос — ответ, вопрос — ответ. Пока дотопали до Ермакова, из ответов Безина сложился вполне отвратительный облик Бубенцова. Крадет лошадей. В прошлом году связался со старым конокрадом цыганом дядей Пашей, тот ему передал какие-то свои секреты. И с похитителями икон связан. Если бы не Буба, то Безин бы с ними и не знался. Похитители икон обещали заплатить Бубе сто рублей. Они его подрядили обокрасть одну тетку. Она пса держит, лютого, как тигр. А Бубу собаки не трогают. Он сначала согласился за сто рублей, а потом струсил. Но может и не струсил — хотел потянуть время и содрать побольше.
IX
По пути в Ермаково, в тряском автобусе, дебринская Анютка рассказала Володе, каким образом угодил в плен умный и самоотверженный Вихрь.
Ночью у одной из старух начались боли в правом боку. Час от часу сильнее. Что делать? Надо скорей в больницу. Запрягли Вихря и поехали. Врач после операции сказал, что опоздай они немного — и больную бы не спасти. Гнойный аппендицит. Вот ведь какая беда. А Вихрь ее отвел…
— Уж он так старался… — вспоминала со слезами дебринская Анютка. — А я вовсе обеспамятела. Под утро хватилась: где наш спаситель? Увели! Я в сельсовет — не отдают! Велят, чтобы Хозяин пришел. А разве ему отдадут? Ему не отдадут. Как нам теперь в глаза-то ему глядеть, Хозяину…
Автобус остановился в Ермакове напротив сельсовета. Возле высокого крыльца понуро стоял привязанный к резному столбику гнедой конь. Дебринская Анютка кинулась к нему, обняла за шею. Конь обрадовался, заржал.
«Да ведь это он, гнедой дикарь с лесной поляны!» — осенило Володю.
Из окна сельсовета выглянул сердитый человек в стальных суровых очках.
— Вот и Дебрь припожаловала! — ехидно провозгласил он, обращаясь к кому-то в комнате. — Сейчас мы им устроим очную ставку!
«Кто там у них? — заволновался Володя. — Неужели сам Хозяин, как его величают бабули? Но ни он меня не знает, ни я его. Придется ориентироваться по ходу разговора. Определить ситуацию и действовать…»
Володе очень помогло экспансивное поведение его спутницы. Пока она размахивала своей хворостиной, припоминала сельсоветчикам все прошлые обиды, Володя огляделся. Типичная конторская обстановка. Три письменных стола, деревянный диванчик для посетителей. В красном углу стол председателя, там сверкают стальные очки. На столе напротив лежат счеты с измызганными деревяшками, женщина, сидящая за этим столом, — бухгалтер. А другая, в уголке, возле несгораемого ящика, — кассир. Перед этим обществом гордо стоит подросток. Володя мысленно перебрал в памяти листки с характеристиками из блокнота Кости-джигита. «Блондин? Несомненно. Уравновешен? Вполне. Стоит и молчит. Чем и довел председателя до белого каления. Да, здесь вся атмосфера пропитана его упрямым молчанием. Следовательно они еще ничего не знают. Я тоже не знаю, на чем он попался, но за мной преимущество: я мыслю и анализирую». Володя приосанился и заговорил нудным голосом:
— Что тут происходит? Я учитель Андрея Бубенцова и хотел бы знать.
Люди с неорганизованным мышлением никогда не отвечают на прямо поставленный простой вопрос. Сначала Володе было высказано немало горьких истин о нынешнем состоянии педагогической науки и практики. Критику школы он выслушал с легким сердцем. Володя и сам мог бы кое-что сказать о Двудворицкой школе, но, разумеется, не в этой аудитории. Хладнокровно отнесся Володя и к выпадам против него лично как негодного воспитателя. Наблюдая потихоньку за Андреем Бубенцовым, он сделал для себя очень важный вывод: этот уравновешенный блондин намерен по-прежнему не произносить ни слова. Меж тем сельсоветчики начали излагать состав преступления. Оказывается, Андрей пытался похитить лошадь, которую сельсовет конфисковал у присутствующей здесь гражданки. При этих словах Володина спутница вознамерилась что-то растолковать человеку в стальных очках, но Володя ее удержал. Как полагает Шопенгауэр, правда может подождать, потому что у нее впереди долгая жизнь. Пускай считают Андрея заурядным лошадником, а старух из Дебри пускай подозревают в укрывательстве той шайки, насчет которой участковому передавали из города особое предупреждение. Упоминание об участковом несколько смутило Володю, но, к счастью, вскоре выяснилось, что участковый уехал в город.
Все тем же скрипучим голосом Володя потребовал немедленной выдачи своего ученика, несовершеннолетнего Андрея Бубенцова. Призвав на помощь всю свою эрудицию, он цитировал опешившим сельсоветчикам уголовно-процессуальный кодекс, по которому задержание несовершеннолетнего может применяться лишь в исключительных случаях. В заключение Володя категорически потребовал, чтобы присутствующей здесь гражданке вернули телегу и лошадь.
— Присутствующая здесь гражданка, — образцово нудил Володя, — проживает на территории Ермаковского сельсовета, и вы имеете возможность ее вызвать…
Сельсоветчики растерялись. Но неожиданный удар нанесла Володе кассирша.
— А расписку напишете? — спросила она и с видом превосходства оглянулась на председателя и бухгалтершу: вот, мол, как надо действовать с такими умниками. Говорить-то они мастера, а бумажку подписать кишка тонка.
Володя, как и всякий русский человек, с опаской относился к бумаге, которую надо подписать. Однако не отступать же теперь!
— Разумеется! — Свой уверенный ответ Володя подкрепил соответствующим жестом: протянул руку и нетерпеливо пошевелил пальцами: а ну, где эта бумага? Давайте ее сюда, мне некогда с вами канителиться…
Андрей Бубенцов глядел на него широко распахнутыми ясными глазами. Дебринская Анютка состроила постную мину, чтобы не выдать своей радости. У Володи еще была возможность отказаться, но он решительно извлек из кармана шариковую ручку и погрузился в болото канцелярского стиля: «Настоящим удостоверяю, что мною взят на поруки в Ермаковском сельсовете несовершеннолетний Бубенцов А…» Лихо подписавшись, Володя проставил внизу число и месяц, подумал немного и вывел свой настоящий адрес. Он не собирался скрываться от правосудия.
Вихрь помчал из Ермакова во всю свою стариковскую прыть, словно понимая, что отсюда надо уносить ноги как можно скорее. Дебринская Анютка отбросила хворостину и расхохоталась. Глядя на нее, засмеялся и Володя. Дольше всех крепился державший вожжи Андрей, но наконец и он присоединился к общему веселью.