Страница 18 из 54
Нельзя с ними так, как с «канадцами».
Чревато.
Пару месяцев назад я сам едва не разделил участь Кабана. Чудом соскочив с боя против одного гребаного мудака, который переоделся за несколько секунд перед битвой, фуксом оставшись в живых и уйдя непокалеченным, пережив за бой чересчур много, чтобы продолжать дальше биться в этот день, с дрожащими руками я возвращался к себе, когда встретил Малика.
Малик — уникальный тип. Он почти не дерется, у него нет полноформата, однако несмотря на это, периодически он сообщает мне о том, что взят очередной ап. Я никогда не спрашивал его, где и как он прокачивается — такие вопросы здесь не задают — а он никогда об этом не рассказывал. Я про него практически ничего не знаю, и никто не знает ничего про Малика, однако он знает всё про всех. Он знает, когда начнется очередная атака шакалов, он знает всех купленых паладинов, знает, кем и за сколько они куплены, знает, когда в магазин будет очередной завоз, когда и у кого можно купить самую хорошую дурь по оптимальной цене. Но самое главное — он не разбрасывается информацией и не торгует ей — он просто выбирает, кому и когда следует узнать то-то и то-то, а потом сообщает это тому человеку.
Вообще-то, Малик мало с кем поддерживает дружеские отношения. Я — один из этих немногих счастливчиков.
Малик сидел на груде пустых ящиков возле ремонтной мастерской и хитро щурился.
— Как жизнь? — спросил он меня, когда я подошел достаточно близко, чтобы поздороваться.
Вместо ответа я сплюнул. Тягучей, вязкой слюной. Потом облизал губы и махнул рукой.
— Хамелеон? — участливо спросил Малик.
Он всё знал. Иногда у меня даже мелькала мысль, что это мульт Мусорщика или Верховного. Хрен его знает, откуда у него информация о том, что я только что стоял один на один против хамелеона… может, в завершенке глянул, может, кто-то сказал… я уже привык к этому и удивляться не стал.
— Ага. — я кивнул головой. — Повезло, что живой и целый остался.
— Мда… — Малик тоже кивнул. — Мне было бы чертовски жаль, если бы сегодня тебя не стало. Покурим?
Я достал пачку сигарет и протянул Малику. Малик покачал головой и вскочил с ящиков.
— Пошли. — кивнул он в сторону мастерской и достал две забитых папиросы.
Мы зашли в помещение и, не обращая внимания на нескольких типов, закурили.
Помню, вставило меня быстро — план был из Демонс-сити, там хорошую траву выращивают, но, думаю, дело было даже не в качестве анаши. Наверное, быстрый приход случился из-за того, что адреналин в крови после боя повышен был… я в физиологии плохо разбираюсь. Только половину скурил, а уже поплыло всё.
Я не наркоман. Во всяком случае, я так считаю. Здесь половина таких форматников, как я, либо траву курят, либо на иглу садятся. Потому что водка уже не помогает. Потому что когда по несколько раз в день прощаешься с жизнью, когда по несколько раз в день видишь перед глазами эту костлявую суку с заточенной на плюс десять косой… привыкаешь к этому, конечно, только после этого эмоций никаких нет, и к жизни можно вернуться только с помощью вот таких катализаторов.
Не все такие. Кто-то справляется сам. Я не могу. Наверное, я слаб. Поэтому я пошел в мастерскую вместе с Маликом.
Малика, видимо, тоже вставило — он с задумчивой улыбкой направился в комнату перезарядки.
А я остался.
Через несколько минут я услышал шум двигателя и музыку, играющую из, видимо, очень мощных, купленых за еврокредиты, колонок.
С вероятностью в девяносто процентов это дилер, мелькнула у меня мысль. Любят они врубить музыку на полную и помчаться с огромной скоростью по перегону, разделяющему города. Думаю, они тащатся с тех моментов, когда проносятся мимо плетущихся карет и видят унылые рожи пассажиров, у которых не хватает возможности приобрести подобное чудо техники, да еще и наворотить его под самое «нехочу». Что ж… богатство — не порок.
Я не ошибся.
Он зашел в мастерскую во всем своем великолепии — всё блестит, всё наманикюрено и набриолинено, типа да и всё такое… бля, охренеть, круть какая! Зашел и остановился у входа, глядя на меня, присевшего на корточки возле стенки и курящего папиросу, затем осматривая тех, кто был еще в помещении.
Я смотрел на его Панцирь Злости и Щит Пророчества, думая только об одном — сколько жизней можно было бы спасти, будь у меня такие шмотки.
Мечты… мечты…
Приторный запах анаши сразу же добрался до ноздрей дилера, который осмотрел весь холл ремонтной мастерской и притихших типов, а затем громко сказал, не глядя впрочем на меня:
— Ньюбы вообще оборзели… с анашой уже не в параше сидят, а в местах, где нормальные люди появляются.
Я спокойный. Я терпеливо сношу все наезды — на крайняк, обращаюсь к паладинам за молчанкой…
Но когда эта сытая рожа назвала меня ньюбом, я сдержаться не смог.
— Слышь! — окликнул я его, глядя на сверкающий Шлем Развития осоловелым взглядом.
Дилер свысока глянул на меня.
— Нагнись. — попросил я его. Громко попросил, чтобы остальные услышали. — Нагнись, я не слышу.
Когда до него дошло, что я имел ввиду, он побагровел. Потом обнажил меч. Меч Кромуса.
Не знаю, что бы было дальше, задержись Малик в комнате перезарядки на несколько секунд. Но он вышел вовремя. И успел остановить. Не дилера. Он остановил меня, решившего с обычным топором дать отпор этой машине для убийства.
Потом он говорил с дилером, потом со мной… конфликт был улажен в самом начале…
Но с тех пор я не люблю дилеров. Когда я вижу их значки, я вспоминаю Кабана, вспоминаю тех, кого он пытался спасти… вспоминаю ремонтную мастерскую.
Я пользуюсь их услугами, но в это время я стараюсь представить, что общаюсь не с человеком, а с банкоматом. Я не люблю тех, кто зарабатывает деньги на этой войне. На моей войне.
Глава 4.
Русский сын китайского народа.
Не все гибнут именно в боях. Большинство, но не все.
Как-то раз я общался с одним писакой и он попросил меня дать интервью. Не знаю, почему пал выбор именно на меня, я ничем не отличаюсь от тысяч форматников… может потому что читателям его газеты надоело читать истории про великих и могучих, может, потому что я напоил его чистым армейским спиртом, угостил демонской травой и его переть начало не по-детски… хрен его знает.
Суть в том, что я не смог ответить на первый же его вопрос.
— Боишься ли ты смерти? — спросил он.
Дурацкий вопрос. А кто ее не боится? Безбашенные психи-камикадзе, кидающиеся в первую попавшуюся заявку? Философы, которые любят поумничать о том, что смерть неизбежна и боятся ее не стоит?
Что они знают о смерти?
Что ВЫ знаете о смерти?
Я не смог ответить на этот вопрос. Потому что смерть — это такая штука, про которую нельзя сказать просто «боюсь-не боюсь».
Те, на кого прыгали кровавым полноформатники с намного выше уровнем, те поймут меня.
Те, у кого осталось не больше десятка НР, стоящие без всякой брони перед элементалью и не имеющие возможность сменить ее на более слабого противника, те поймут меня.
Те, кто не побоялся высказать в лицо элите БК всё то, что думают… они бы поняли меня. Если бы были живы.
Я не буду приводить примеры из личной жизни — их так много, что я, наверное, мог бы убить форум Кэпитала, рассказывая свой каждый подобный случай в отдельном топике.
Я расскажу вам про Хитачи. Про его жизнь, про его смерть…
Только не судите его. Не надо. Это может случиться с каждым из нас и кто знает, кто как поступит. Не дай, конечно, Бог.
На самом деле у него был другой ник. Сейчас уже и не вспомню, какой, кажется что-то вроде Кхи Тан Чи… не помню. Кто-то назвал его Хитачи и с тех пор он превратился из китайца в японца.
Интересным был тот факт, что он действительно жил в Китае. Малик говорил, что лично проверял это — у него был пекинский айпишник. Но он свободно разговаривал по-русски, про себя рассказывал, что он русский сын китайского народа. Классный был парень. Веселый, общительный… каждый день новый прикол, каждый день новый анекдот или оригинальный стёб. Безотказный — он помогал всем и вся в любой ситуации. И если даже не получалось помочь — что бывало крайне редко — он искренне расстраивался, словно проблема была не у того, кто к нему обратился, а у него самого.