Комендант Транссиба

В итоге же у Гилёва под командой оказалось больше полутора тысяч человек, из которых половина могла носить оружие и сражаться. С пушками «Камы» он чувствовал себя в относительной безопасности. Тем более что про чёрных здесь никто никогда не слышал. А викинги, после ряда стычек у Даурии, больше не давали о себе знать. Гилёв решил обосновать здесь опорный пункт и весной двигаться дальше, к Тихому океану. Он верил, что там есть уцелевшие. А за зиму надеялся наладить связь с Набоковым.

Танец в деревьях

Сабиров, неразлучные Саня с Юсефом, снайперы Гоша и Олежка Синий Глаз, Рафа Колун и напросившийся с ними Окунь на третий день осторожного неспешного похода по долине речки Темник наткнулись на группу чёрных. Вышло это неожиданно. Отдохнув после обеда, стрелки цепочкой двинулись вдоль правого берега, пробираясь сквозь завалы обрушившихся лесин. Шли молча, растянувшись цепочкой, так, чтобы видеть только того, кто двигался впереди. Внезапно раздался чей‑то громкий удивлённый вскрик, и сразу за ним ударила автоматная очередь. Пули пронеслись в тайге, сбивая иголки и шишки с деревьев, и затерялись в еловых стволах. Все тут же упали и принялись осторожно высматривать того, кто стрелял. Раздались резкие, отрывистые звуки команд. Шедший последним Сабиров от досады сморщился, он узнал их язык, это были викинги.

— Приготовиться к бою! — крикнул он, и заполз за широкоствольную коренастую ёлку. Примостившись меж торчащих снаружи витых узловатых корней, командир взял бинокль и осторожно стал осматриваться. Где‑то впереди, выше по течению Темника, стегали короткие очереди. Сабиров опознал по звуку выстрелов оружие, это были бельгийские штурмовые винтовки ФАЛы. Резких щелчков СВД, мягких шлепков винтореза или бодрого грохота Калашниковых пока не было. Стрелки не выдавали себя.

На том берегу Сабиров отметил краем глаза какое‑то движение. Он аккуратно присмотрелся и через минуту заметил пристроившегося в кустах смородины викинга. Тот, одетый в камуфляж, тихонько подтягивал свою штурмвинтовку. Потом чёрный поудобнее взял оружие в руки и начал выцеливать кого‑то. Наверное, заметил наших, решил Сабиров, нельзя дать ему выстрелить! Он подтянул к себе автомат и быстро, почти не целясь, дал по своему визави короткую очередь. От пуль задёргались ветки смородины, некоторые из них упали, срубленные, наземь. Викинг, видно, матёрый воин, тут же вскочил, понимая, что обнаружен и моментально развернувшись, прыгнул назад, в темноту ельника. Сабиров дал ещё одну очередь ему вслед и тут же сам пополз подальше, опасаясь угодить под огонь товарищей чёрного бойца. Опыт его не обманул. По ёлке ударили несколько очередей с того берега. И тут же с правого берега заговорили автоматы. Чуть позже зашлёпали винторезы, на небольших расстояниях они были незаменимы.

Командир снова выполз на берег, сейчас он прятался за сломанной, видимо, недавним ураганом, ёлкой. Под её достающими до земли густыми лапами он притаился и начал осматриваться. От берега до берега было метров пятьдесят — шестьдесят, река просматривалась далеко. Стрельба прекратилась, противники затаились.

Сзади послышалось шуршание. Сабиров медленно повернул голову налево, в сторону, откуда раздались звуки. По мху, усеянному редкими травинками, меж ёлок и тонких рябиновых стволов полз Окунь.

— Куда прёшь? — тихонько окликнул его командир. — Стой, не шевелись.

Охотник замер.

— Ползи прямо к сломанной ёлке, только зайди со стороны пня, — получил он команду.

Окунь старательно её исполнил и вскоре был рядом с Сабировым.

— Рафу ранили в ногу, — прошептал он, лёжа рядом с ногой командира. — Синий Глаз двоих завалил, больше никого не видел. Меня Рафа к вам послал.

Сабиров думал немного. Решение пришло к нему ещё в начале боя. Надо отходить, отступать от Темника и по распадку, который они недавно миновали, уходить из речной долины. Неизвестно, сколько врагов, какие у них цели. Лучше не связываться и не попадать в плен. Допросят как умеют, вытащат всё, что знаешь, а потом либо сожгут, либо повесят. А говорить им нельзя ничего. Особенно про ЗКП и связь с Приморьем.

— Оставайся здесь, — командир тихонько пополз назад. — Жди нас. Я сейчас соберу всех и двинемся назад. Ты смотри, что происходит и запоминай. Огня не открывай ни при каких обстоятельствах, только если на тебя наткнутся. Хотя. Вряд ли они начнут переправу, не зная точно наших сил. Тоже, наверно, совещаются сейчас. Жди, Окунь!

Тот кивнул и подождав, пока командир вылезет из‑под ёлки, занял его место. Намётанным взглядом он не спеша прочесал левый берег Темника в пределах видимости. Никаких движений.

Окунь затаился, он привык подолгу ждать зверя в засадах. Время потекло незаметно. Охотник расслабился, изгоняя мысли и постепенно вжился в лес. Шум реки, как постоянный и ненужный, также исчез из восприятия, слух настроился на другие звуки. Плеснулась рыба, Окунь повёл глазами — неопасно, не обращать внимания. Зашелестели иголки над головой — присела на ветки тёмно — бурая птичка оляпка, водяной воробей; покрутила головой, не замечая человека, и нырнула в Темник. Охотник знал, что сейчас она, растопырив крылья, начнёт бегать по дну, выискивая всяких червячков, а через тридцать — сорок секунд вынырнет наружу. Гнездится, видать, где‑то рядом.

Сзади послышалось лёгкое шуршание и негромкий треск валявшихся под деревьями сухих веточек. Окунь неспешно повёл головой, метрах в тридцати от берега, в полутьме ельника двигались размазанные тени. Они прошли назад, вниз по течению Темника. К охотнику подполз Гоша, винторез за спиной, в руке СВД.

— Прикроем отход, — негромко сказал он. — Я метрах в пятидесяти от тебя залягу. Через час отходи. Ну, пока.

Но, как оказалось, чёрные тоже не сидели просто так. Пять их бойцов были посланы вниз по течению сразу, как вспыхнула перестрелка. Они пробежали в глубине леса около двух километров, немного поднявшись из речной долины на сопки, перешли Темник и устроили засаду на правом берегу.

Саня с Юсефом тащили Рафу Колуна. Пуля пробила тому бедро, но прошла в мягких тканях, не зацепив артерию и кость, однако самостоятельно идти стрелок не мог. Сабиров двигался впереди метрах в сорока, Олежка Синий Глаз сзади, с винторезом в руках.

Группа шла не торопясь, командир не привык расслабляться, даже, когда казалось, что опасность осталась позади. На берегу среди деревьев стала видна полянка, здесь недавно бойцы обедали. Сабиров остановился, не выходя из‑за деревьев, поднял вверх руку, останавливая группу. Вот палки — рогульки, на которых подвешивали котелки, стоят, покосившись. Вот чёрная проплешина от костра, тут же в носу появился запах гари, это мозг услужил, получив зрительный сигнал о горелом месте. Ничем уже давно не пахло, тем более метрах в ста от кострища! Командир невольно фыркнул, изгоняя несуществующий дым из ноздрей. Он перевёл взгляд налево, на реку. Вроде ничего не изменилось. Можно двигаться. Его кто‑то тронул тихонько сзади за рукав. Юсеф.

— Давай я проскочу первым, — он держал в руках Макаровых. — Саня пройдёт там, где взгорье начинается, а я прямо тут. Проверим, есть кто там или нет.

— Давай, — Сабиров кивнул.

Пистолетчики достали своих Макаровых, сняли куртки, оставшись в зелёных свитерах, отстегнули с поясов кабуры, чтоб не цепляться ими за кусты, покрутили корпусами влево — вправо, покачали головами, и чуть пригнувшись, не спеша подошли к опушке. Чуть слышно щёлкнули отключаемые предохранители. Большими пальцами, не глядя, взвели курки. Глаза прикованы к деревьям на той стороне прогала. Юсеф ощутил знакомую лёгкую слабость в руках, когда чуть вспотели ладони. Сейчас сырость уйдёт в самодельные деревянные щёчки рукоятки, и слабость пропадёт. Всё. Готов. Саня скосил взгляд в сторону напарника, тот кивнул. Потом, как по команде, выскочили на полянку, метрах в десяти друг от друга и быстро, зигзагами перебежали на ту сторону ельника. Сразу ударили запоздавшие очереди. Враг ожидал их. Сабиров ёкнул, ему, стоявшему поодаль, невидимому врагами, шальная пуля угодила в грудь. Железная палка будто с размаха ударила его. Он покачнулся, мышцы невольно напряглись, не давая телу падать назад, взмахнул руками, и всё‑таки осел на землю. Захрипел, пытаясь сплюнуть, но горло враз пересохло. Лёгкое пробито? Нет? Да? К упавшему командиру от сидевшего у кедра Колуна бросился Олежка.