Комендант Транссиба

Вошедший Руслан Набоков поздоровался, и не теряя времени, взял от стены стул, и присел к обедающим. Высмотрев чистую тарелку, комэска налил себе борща, поперчил и забелил его сметаной.

— Приятного аппетита! — он кивнул мужикам и принялся за еду.

— И тебе того же, — пожелал ему председатель Высшего Совета. А Мерген улыбнулся и подвинул поближе к Набокову плетёнку с пахучим ржаным хлебом.

— Хороший гость всегда к обеду поспеет, — ворчливо заметил президент Евразии. — Водки нет, водка вечером.

Набоков кивнул.

После еды, запив всё грушевым компотом, заговорили о делах.

— Мы хоть и назвались Евразией, чтобы туману на викингов напустить, но, на самом деле, контролируем территорию только до Урала, и фактически от Волги, — Ложкин цыкнул зубом и икнул. — А что там, дальше, никто не знает. Пока воевали с викингами, времени не было на Сибирь посмотреть. А оттуда вестей нет никаких.

— За Волгой, до самой реки Урал по всему берегу Каспия никого нет, — кивая головой, добавил Мерген. — Одни волки, лисы, да орлы живут. И мы скот пасём там. Никого нету.

Налив себе ещё стакан компота, Набоков глянул на него, вспомнив недавнее прошлое. Вместе они провели целый год, резались с бесстрашными арабскими всадниками в причерноморских степях, на Донбассе пробивались из окружения элитных войск «чёрных псов». До сих пор у Мергена подёргивалась левая щека — повреждённый при атаке на батарею гаубиц лицевой нерв напоминал о себе.

С Ложкиным Руслан был дружен лет пятнадцать. Когда‑то они бились против мародёров и работорговцев, отбивались от сотен бродячих собак в волжских и камских городах, ликвидировали общину ужасных людоедов в лесах на Вятке.

С председателем Высшего Совета Набоков знаком не был. Видел несколько раз, и только. Но здоровенный, с кривым, перебитым когда‑то носом, рыжий конопатый мужик вызывал симпатию своим открытым взглядом и постоянной улыбкой.

Он и заговорил по существу.

— Решили отправить экспедицию в Сибирь, до Владивостока, по Транссибу, — Ложкин при этом улыбнулся и подмигнул Набокову. — Снарядим несколько эшелонов, бронепоезда, снабжение, вертолёты, ну, чтобы солидно выглядеть. Если получится, так добровольцев на войну с чёрными набрать, и заодно места присмотреть на случай отступления. Такая простая задача. Вроде ничего сложного. Командиром похода выбрали тебя.

Все рассмеялись, Руслан промолчал.

— Что неясно? — председатель Высшего Совета встал, вышел из кабинета и вернулся с ведром яблок. — Угощайтесь. Ты не торопись с вопросами. Подумай до утра, а там снова встретимся.

— А сколько народу‑то у нас осталось, посчитали, или нет? — Руслан выбрал яблочко покраснее. — Помнится, перепись думали провести.

— Посчитали, — Ложкин глянул на Руслана. — Не меньше двух миллионов, от Волги до Урала. Из них около половины мужики, из которых воевать способны тысяч двести. А викинги эти чернокудрые, годов через пять пару миллионов солдат наберут. Раздавят. А пленных повесят над мангалами, как они привыкли. Такие дела. А потом, возможно, съедят.

— Мерген, ты пойдёшь со мной? — Набоков глянул на приятеля.

Тот покачал головой.

— Мы двинемся южнее, — он подошёл к висевшей на стене огромной старинной глянцевой карте Советского Союза. — Формируем конное войско, примерно тысяч десять бойцов и от устья Урала идём на Ашхабад, — Мерген показал на карте примерный маршрут. — Оттуда на Фергану, и дальше по Средней Азии. Попытаемся собрать людей на борьбу с чёрными. Они же всех режут. Даже турок и тех пластали. Бог даст, свидимся. Планирую до Монголии добраться. Может, там и увидимся, в Забайкалье.

— Сейчас август, — снова вошёл в разговор Ложкин. — До марта подготовимся, снег сойдёт и вперёд. Калмыки тоже в марте пойдут. С тобой тысяча, ну полторы отправится. Думаю, месяца четыре — пять хватит, чтобы до Владивостока допыхтеть. С железнодорожниками говорили, они посчитали, в мирное время тепловозу одной заправки хватит, чтобы от Перми до Приморья домчаться. Ну тебе, конечно, состав солярки полагается, мало ли что.

Председатель Высшего Совета постучал пальцами по столу.

— Тут вот что, — он посмотрел на комэска. — Экспедицию планируем большую собрать, чтобы убедить сибиряков, что мы мощь, что мы сила. На самом деле так и есть, но если они увидят один ободранный паровоз с десятком вагонов, вряд ли пойдут на сотрудничество. Так что ещё пропаганду надо будет вести. Сложностей много. Это не просто военная экспедиция, не прогулка и не надо упрашивать никого. Необходимо создать впечатление силы, чтобы люди сами потянулись, чтобы защиту почувствовали. Но ещё поговорим на эту тему.

— Я согласен, — Руслан отложил в сторону ненакушенное яблоко и потянулся. — Бригаду на поход можно формировать уже?

Он встал и оглядел кабинет президента Евразии. В углу, возле огромного, в полстены окна, в стеклянном шкафу висели знамена на толстых древках, украшенных витым узором из золота, серебра и черни.

— Государственные знамёна четырёх императоров, — Ложкин тоже встал. — Вот они, императрицы Елизаветы, Александра Первого и Второго, и Николая Второго. Больше из Москвы ничего не удалось вывезти.

Старинные жёлтые атласные, парчовые и шёлковые стяги с вышитыми гербами земель, княжеств, краёв, царств и областей Русской Земли, казалось, ждали, когда их вновь развернут над площадями городов и древние византийские орлы снова взмоют в синие небеса.

Руслану почудилось, что шёлковое, цвета «старого золота» полотнище одного из знамён шевельнулось, тоскуя в стеклянной клетке.

— Тогда завтра соберёмся и всё реально обговорим? — Набоков повернулся к замолчавшим мужикам. — Так?

— Ты отоспись, — рыжий председатель поднялся, потянулся. — А то с утра делишки разные, международные, надо порешать. А к обеду подходи.

— Меня проводи, — улыбнулся Мерген. — Я завтра уезжаю. Готовиться надо.

— Обязательно, — ответил Руслан.

Через день Набоков улетал в Пермь на вертолёте Ми-445 варианта «Лидия». Его провожал Ложкин. День был ветреный, над Волгой гуляли облака, угрожая дождём. Вылет Руслана хотели перенести, но метеорологи обнадёжили, что по маршруту отличная погода.

— Ну, ты всё понял, Руслан, — Ложкин смотрел в глаза комэска. — Подготовишь эшелоны и вперёд! До Тихого, значит, океана.

— Ничего сложного, — Набоков посмотрел в небо. — Надо, значит, надо. Прокатимся по Сибири. А упрёмся — разберёмся.

— Вот, вот, — Ложкин глянул на «Лидию». Мощная, красивая машина с кабиной с полностью прозрачной изнутри композитной бронёй. Атака именно этих вертолётов, внезапно обрушившихся на артиллерийскую бригаду викингов в прошлом году, помогла войску выстоять на Самарской Луке. — Сложного много. Хотя. Ты же знаешь, у нас есть многовековая привычка — всегда побеждать. Победим и сейчас. Но трудов для этого придётся положить немало.

Набоков кивнул и улыбнулся. К ним подошёл командир вертолёта и доложил президенту о готовности к полёту. Ложкин пожал ему руку, обнял Руслана и пошагал, не оборачиваясь, к своему автомобилю.

«Лидия» зарокотала, раскрутила винты, поднялась вверх и вскоре скрылась в небе северо — востока.

Ночные разговоры

Вечером, около полуночи, когда солнце ушло на запад, президент вместе с командиром информационной службы сел на катерок, который быстро покатился вниз по Волге. Хотя опасаться вражеских шпионов не приходилось, но разведчик, хмурый мужик с парализованной правой щёкой, соблюдал конспирацию. «Если люди чего‑то не знают, то это их и не волнует», считал он. Поэтому о своих делах он понапрасну не распространялся, да и подчинённых набрал неболтливых. И о делах евразийской разведки мало кто знал, да никто не ими не интересовался — у каждого своих забот хватало.

Через пару часов хода по ночной тёмной Волге — берега сливались с водой, и чёрт его знает, как на ней ориентировался капитан катерка — судно ткнулось в берег. Матрос сбросил сходни, по которым на хрумкающий под ногами мокрый песок спустились Ложкин и хмурый командир разведки.