Страница 1 из 42
ФАДЕЕВ И ЕГО РОМАНЫ
Имя Александра Александровича Фадеева принадлежит уже истории советской литературы. И в то же время для многих из нас он современник, со своей летящей походкой, высоким голосом, со своими страстями, радостями и бедами, взлетами и заблуждениями. Мы помним его и в живом человеческом общении, и на трибунах писательских собраний, совещаний, съездов.
В течение многих лет он стоял во главе Союза советских писателей, был одним из его создателей, участником многих творческих дискуссий, полемик и обсуждений. Он самым непосредственным образом причастен ко многим важнейшим событиям нашей общественно-политической и литературной жизни. Сборник своих статей, вышедших в 1957 году, он не случайно озаглавил «За тридцать лет». Более тридцати лет Александр Фадеев — один из самых активных и деятельных участников нашей литературной жизни.
Но для широкого круга читателей Александр Фадеев прежде всего писатель, автор таких прославленных романов, как «Разгром» и «Молодая гвардия». Они и поныне находятся в живом обращении. Они выдержали проверку временем. Они наше доброе наследие. Они наша классика.
А. Фадеев необычайно цельный в своих устремлениях писатель.
Каков он, человек будущего, каковы те условия, в которых человеческая личность может развиться гармонично, обретая черты совершенного, прекрасного человека,— вот те вопросы, которые всегда ставил перед собой писатель.
Он не был мечтателем. Он видел жизнь в ее суровой реальности, действительность представала в его произведениях во всей сложности и противоречивости. В одном из писем к А. М. Горькому в апреле 1932 года он писал: «Синтез нужен такой, чтобы соединял всю полноту реалистического анализа и показа всего многообразия и пестроты действительности»[1].
Со всей страстью писателя-коммуниста, со всей убежденностью революционера он стремился приблизить будущее, светлое время коммунизма. В самой современности он хотел увидеть то, что рождалось, что было социально прогрессивным, что приближало к осуществлению высоких надежд и мечтаний. Эта убежденность, эта гуманистическая вера в «осуществимость» прекрасного человека словно лучом солнца пронизывает самые тяжелые картины и обстоятельства, в которых оказывались его герои.
Для А. Фадеева характер революционера немыслим без этой устремленности в будущее, без веры в нового, доброго и прекрасного человека.
Характеристика большевика Левинсона, героя романа «Разгром», звучит, по сути, как выражение глубокой убежденности самого писателя, его стремлений, его веры: «...все, о чем он думал, было самое глубокое и важное, о чем он только мог думать, потому что в преодолении этой скудости и бедности заключался основной смысл его собственной жизни, потому что не было бы никакого Левинсона, а был бы кто-то другой, если бы не жила в нем огромная, не сравнимая ни с каким другим желанием жажда нового, прекрасного, сильного и доброго человека. Но какой может быть разговор о новом, прекрасном человеке до тех пор, пока громадные миллионы вынуждены жить такой первобытной и жалкой, такой немыслимо-скудной жизнью».
Мечта о «добром и прекрасном человеке» становилась действенной силой, она пробуждала нетерпимость к «немыслимо-скудной жизни», давала силу, цель и смысл жизни. Может, поэтому люди революционного дела и стали на всю жизнь героями всех произведений А. Фадеева, начиная от ранних повестей «Против течения» («Рождение Амгуньского полка») (1923), «Разлив» (1922—1923) и кончая незавершенным романом «Черная металлургия», над которым писатель работал в последние годы своей жизни.
Сам А. Фадеев был таким же человеком революционного дела, как и его герои. Вся его жизнь (1901—1956), обстоятельства ее были таковы, что А. Фадеев и по условиям своего рождения ( в семье сельских прогрессивно настроенных интеллигентов), и в последующем общении с революционной семьей Сибирцевых подходил к восприятию идей социального переустройства мира. Со школьной скамьи он ринулся в битву; молодого партизана, подпольщика Булыгу, хорошо знали на Дальнем Востоке. Посланцем большевиков Приморья в марте 1921 года он приехал в Москву на X съезд партии. В числе других делегатов этого съезда он идет на штурм Кронштадта, где вспыхнул контрреволюционный эсеровский мятеж. Это о таких, как он, впоследствии скажет поэт Багрицкий: «Нас водила молодость в сабельный поход, нас бросала молодость на кронштадтский лед».
Тяжело раненный в бою, он лечится в госпиталях, затем учится в Горной академии. Партия посылает его на юг: на Кубань, в Краснодар, затем в Ростов-на-Дону...
Писатель немыслим вне своей биографии. Все пережитое А. Фадеевым, весь его жизненный путь был «вровень с веком», с его надеждами и стремлениями, со всем ожесточением борьбы и преодолений. В то же время была одна особенность в характере А. Фадеева, которая выделяла его среди сверстников и товарищей: талант художника органически соединялся в нем с несомненными способностями организатора, с неиссякаемым стремлением к практическому делу.
Главным своим делом А. Фадеев всегда считал литературу. В одном из «исповедальных» писем (ноябрь 1944 года) он писал: «...я сел писать. Дело в том, что, как бы ни складывалась моя жизнь, каким бы я сам ни выглядел перед богом и людьми, это самое настоящее, большое, правдивое, сильное, глубоко сердечное, что я могу делать для людей. И я должен был преступить через все и прежде всего делать это, чтобы это не погибло в душе моей и для меня и для людей»[2].
Порой возникали драматические противоречия между этим осознанием, этой неистребимой жизненной потребностью «писать» и той громадной практической работой, которую ему приходилось выполнять как руководителю Союза писателей, деятельному участнику общественной жизни.
В этом же письме он говорил с искренним чувством: «...любому делу (к сожалению, кроме самого главного своего дела), любому человеку, с которым связывала меня судьба, я, по характеру своему, отдавал всего себя, не щадя сил, беззаветно, во всю силу души и таланта, безжалостно сжигая себя с двух концов, с безграничной щедростью души еще очень нерастраченной, с мыслью, которая в минуты увлечения звенит во мне, как песня: «Ладно, потом разберемся!»[3].
Может, в безоглядности, в увлеченности делом жизни, во всегдашней перегруженности делами и содержится ответ на вопрос, который нередко задают читатели: «Почему так мало написал А. Фадеев?»
Возникает другой вопрос: «А мог ли он жить по-другому?»
Не без гордости он скажет о себе словами Гете: «... если мы... примемся спокойно за работу... тогда мы приходим к действительному познанию своих сил, убеждаясь, что не только не отстаем от других, но подчас даже обгоняем их»[4].
И действительно, романы А. Фадеева становились событиями в литературной жизни, вокруг них нередко разгорались споры, они никого не оставляли равнодушными.
Полемическая направленность уже видна в самом заглавии романа «Разгром» (1925—1926).
Если брать чисто внешнюю, событийную канву романа, то это действительно история разгрома партизанского отряда Левинсона. А. Фадеев избирает для повествования один из самых драматических моментов в истории партизанского движения на Дальнем Востоке, когда соединенными усилиями белогвардейских и японских войск были нанесены тяжелые удары по партизанам Приморья.
В конце романа перед нами плачущий Левинсон, командир разгромленного партизанского отряда:
«...он сидел потупившись, медленно мигая длинными мокрыми ресницами, и слезы катились по его бороде... Всякий раз, как Левинсону удавалось забыться, он начинал снова растерянно оглядываться и, вспомнив, что Бакланова нет, снова начинал плакать.
1
А. Фадеев, Письма. 1916—1956, «Советский писатель», М. 1967, стр. 77.
2
А. Фадеев, Письма..., стр. 192.
3
Там же, стр. 194.
4
Там же, стр. 195.