Одинокий дракон

6. По утрам во дворе монастыря будет проходить торжественная линейка с подъемом флага, оглашением новостей и приказов.

7. Собрание закрыто, все свободны.

Обо мне – ни слова. Точнее, в контексте проскальзывало, что есть мол такой дракон на посылках у леди Тэрибл. По-моему, это хорошо.

Объявление карантина добавило забот. Во-первых, в Замке ночевало почти четыре десятка ребятишек из различных деревень. Во-вторых, Сэм остался в замке Деттервилей, а его мать – у нас. Бедная женщина плакала и умоляла отпустить ее к мужу или сыну. Под конец разозлилась, и совсем перестала меня бояться. Ну не мог я ее отпустить, не мог. У меня сорок детей на руках, и два мужика на всю ораву. Детишки тоже скучают по родителям.

Селяне – интересный народ. В первый день объявления карантина были жутко напуганы. Но уже на второй каждый решил, что карантин, конечно, нужен, но конкретно его не касается. Пришлось принять драконовские меры. Кого пугнул огнеметом, кого усыпил газом. Вскоре выработал алгоритм и поручил контроль за перемещениями селян главному компьютеру. Алгоритм простой. Ежик усыпляет перебежчика, вертолет подвозит четырех киберов – двух ремонтников-универсалов и двух спортивных, из зала фехтования, с огромными двуручными мечами. Ремонтники кладут нарушителя на кусок брезента и тащат в родную деревню ногами вперед. Спортивные киберы идут сзади и время от времени, будто от нечего делать, показывают приемы владения мечом. Дотащив, сваливают задом в лужу, если мужик, или на травку, если баба, и дают понюхать нейтрализатора.

Тит подсказал решение проблемы родителей и детей. Посоветовал в каждой деревне установить коммуникатор с большим экраном. Обсудив с Лирой и Мерлином, разработали проект типового узла связи. Небольшой домик, на крыше ветряк, на чердаке компьютер, аккумуляторное и антенное хозяйство, в зале пять метровых экранов, пять телепередатчиков, пять клавиатур с двадцатью четырьмя клавишами шесть на пять сантиметров. На клавишах – название и фотография деревни, так как читать умеют единицы. Всем хозяйством управляет один компьютер и кибер-посыльный. Функции кибера – поддерживать чистоту и порядок в помещении и оповещать абонентов о вызовах. Управление терминалом связи чрезвычайно простое: ткнул пальцем в картинку нужной деревни – и вот она на экране. Кибер-посыльный вежливо интересуется, кого позвать. Первый узел мы развернули в Замке, следующие – по деревням, дети из которых застряли у нас из-за карантина. Дальше – по крупным деревням, потом – по всем остальным. Все работы вели киберы. Их легко дезинфицировать. Я опасался, что народ будет бояться ветряков, но обошлось. Их приняли за маленькие ветряные мельницы. Интересовались у кибера, почем смолоть мешок зерна. Сердились и жаловались старосте: вот, мол, мельницу поставил, а, так его, растак, цену не назначает. Первыми освоили узлы связи дети, побывавшие в Замке. Потом – их родители. Потом мужики. Последними – бабы. Но зато эти – всерьез. Расставили видеотерминалы так, как им удобней, по углам, натащили лавок, скамеек и скамеечек, цветных половиков и ковриков и начали устраивать вечерами посиделки. С шитьем, вязанием, грудными детьми, заунывным пением и частушками. Человек двадцать в зале, да восемьдесят на экранах. Жуть. Мужику войти страшно. Тоже загадка. Посиделки – это же чисто русский менталитет. Откуда это здесь? И лапти церкачей. И имен русских много. Правда, испанские тоже встречаются. а Поль О'Цынь – это в переводе с ирландского Поль Цынович. По внешнему виду – негр. Странно, однако.

Анна запретила устанавливать узел связи на территории монастыря. Лира поручила киберам установить его снаружи, недалеко от ворот. Анна запретила киберу посыльному появляться на территории монастыря, велела передавать вызовы монастырскому привратнику. Впрочем, как только узел заработал, первая испытала его, побеседовала с Лирой, Титом, Мерлином. Потом созвала небольшое собрание и объяснила всем церкачам, как пользоваться узлом. Со мной беседовать отказалась. Впрочем, это неважно. Каждый день я посылаю ежика встретить ее после обеда. В первые дни ежик сразу отсылался за ворота. Позавчера был назван колючкой и поглажен по спинке. А сегодня я задержал ежика на десять минут. Анна волновалась и нервничала. Когда ежик все-таки появился, успокоилась и сказала: «Пошел вон, бездельник!» И даже погрозила кулаком.

Взялся за приручение церкачей из мобильного корпуса. Отправил в Пиитетову пустынь два вертолета. На одном – 12 тонн продуктов. Соль, сахар, мука, мясные консервы в банках, сгущенка. На другом всякая мелочь типа гвоздей и инструменты. Кроме простых – молотков, топоров, коловоротов, рубанков – все для развертывания кузницы и хорошей мастерской. Вертолеты, сохраняя строй, дважды на минимальной высоте облетели Пиитетову пустынь, вызвав тихую панику. Потом синхронно приземлились во внутреннем дворе. Пока универсальные киберы разгружали, внушительного вида спортивный кибер с двуручным мечом на боку вручил запечатанный пакет какому-то обалдевшему церкачу. В пакете кратко перечислялись последние новости. Подтверждалось объявление карантина. Подтверждался приказ перекрыть перевал. Сообщалось об уничтожении магистра и лаборатории эпидемиологов (без уточнения, до или после акции по заражению). Прилагалась стенограмма протокола собрания по выборам нового магистра. В конце сообщалось, что Анна поручила Дракону переправить кое-какие мелочи в Пиитетову пустынь. Подпись – Анна, магистр ордена Пришествия Литмундского монастыря. Разумеется, все сообщение написано почерком Анны, синтезированным компьютером. Очень довольный собой, я через узел связи отправил Анне отчет о проделанной работе и сел ждать. Через 15 минут разъяренная фурия, больше напоминающая дикую кошку, чем Анну, ворвалась в узел. Минут пять я слушал не перебивая, потом попросил кибера на том конце включить на пять секунд аварийную сирену. Это подействовало.

– Согласен, я собачий ребенок, гибрид вампира с крокодилом, свинья подколодная в четвертом поколении. Повтори свои вопросы еще раз и помедленнее.

– Зачем ты это сделал? Пошли вон, суки! – Последнее не мне, а привратнику и охранникам ворот, прибежавшим на звук сирены.

– Фу, как грубо.

– Не могу иначе. У меня 150 мужиков, их надо в железной узде держать. Если расслаблюсь, они мне монастырь в бордель превратят. Ну так зачем ты это сделал?

– У тебя 150 мужиков, а в Пиитетовой пустыни 400. Когда карантин кончится, у кого больше власти будет?

– Поэтому ты решил их подкормить.

– Поэтому я решил их подмять. Под тебя. Пусть пока привыкают к мысли, что ты для них – Бог и царь. Папа Римский. Будешь время от времени передавать им какие-нибудь приказы, обязательные к исполнению. И подбрасывать в нужное время нужные вещи. Например, варежки зимой. Кончится карантин, ты их тепленькими получишь, вместе с потрохами.

– Ты не их, ты меня под себя подмял. Ну чего так удивленно смотришь? Мастер, ну почему, почему ты не оставишь меня в покое, а? То пряник дашь, то в душу плюнешь.

Опять обидел. Хотел, как лучше, а получилось… как всегда.

Лира всерьез занялась заселением Замка. Недалеко от Литмунда имеет место быть приют для подкидышей. Кто-нибудь, обычно мать, приносит ребенка, кладет на широкую галерею и звонит в колокол. Сама скрывается в парке. Через некоторое время выходит сестра и забирает ребенка. Лира повадилась перехватывать молодых матерей в густом парке и устраивать им допрос. Причем, такой допрос, что не приведи Господи! Во-первых, дело, как правило, происходит поздно ночью. Во-вторых, женщину окружают четыре ежика, которые работают стереоколонками. Бедняжке кажется, что та, которая задает вопросы, ходит невидимой вокруг нее. То ли добрая фея, то ли привидение. Откуда у Лиры такая страсть к театральным эффектам? Неужто от меня? Если выясняется, что женщина подходит по каким-то, одной Лире известным критериям, один из ежиков выпускает облако сонного газа, и киберы грузят добычу на вертолет. Пробуждение обставляется с максимальной пышностью. На крестьянских девушек это очень действует. У метода только два недостатка. Во-первых, к сорока сравнительно взрослым непоседам прибавилось еще пять грудных детей. Во-вторых, нарушение равновесия полов: прибавилось пять девушек и только один парень, отец одного из грудников. И тот оболтус. В голове – ветер, руки не тем концом вставлены.