Страница 24 из 36
— Нет, только связали. Но нужно торопиться. Они скоро вернутся.
Козима принялась развязывать ноги Дика.
— Нет, сперва руки. Тогда я смогу помочь тебе.
Она изо всех сил стала дёргать тугие узлы.
— У меня кровь идёт из-под ногтей, — сказала она. — Я так рада! Только жалко, что я не могу сильнее дёргать верёвки. Они страшно запутаны.
В конце концов она разобралась в них, и Дик освободил руки.
— Остальное я сделаю сам.
Он быстро развязал верёвки и встал. Сделав быстро шаг к парусиновой стене, он вдруг остановился.
— Как мы выберемся отсюда? Где швед — человек, который сторожит меня?
— Снаружи, как раз напротив этой стены. Он особенно следит за нею. Из-за того, наверно, что она самая ненадёжная. Я была здесь уже тогда, когда отсюда вышел второй человек, но я боялась сдвинуться с места, пока сторож не перешёл на другую сторону. Тогда я подбежала и пролезла сюда. И как раз вовремя. Я слышала, что он вернулся, а когда выглянула, то увидала его на старом месте.
— Как ты нашла меня?
— Я услышала шум, когда они схватили тебя. Я тихонько подползла и видела, как они тебя потащили. Ну, я и пошла вслед за вами.
— Но как нам выбраться отсюда до их прихода?
Они ничего не могли придумать. Другие стены были так крепко сколочены из досок, что любая попытка Дика и Козимы сломать их была бы немедленно замечена шведом. Они подошли к двери, но решили, что тут и пробовать не к чему. Дверь открывалась наружу, и швед немедленно сцапал бы их, тем более что она была подвешена на тугом ржавом шпингалете, — её скрип привлёк бы внимание стража. Дик помнил, что, когда тот вышел из сарая, дверь немилосердно заскрежетала.
— У него большая палка, — зашептала Козима. Потом она вдруг оживилась. — Я придумала. Я смогла залезть сюда, потому что в зарослях что-то зашумело и он ушёл с поста и стал рыскать в кустарнике. И если мы снова устроим там шум, то он снова пойдёт проверять, а мы выскользнем наружу и спрячемся по ту сторону сарая.
— Но как мы можем шуметь в зарослях, когда мы сидим здесь?
— А ты не можешь что-нибудь бросить? Смотри, вот эту дощечку легко отодрать от стены.
Они осторожно отодвинули дощечку в сторону; образовалось маленькое треугольное отверстие, сквозь которое виден был кусок площадки перед сараем.
— Мне не кинуть камня через отверстие, — сказал Дик. — Оно слишком мало. Я могу задеть за край, тогда камень упадёт под углом, и швед начнёт проверять там, где он нам совсем не нужен.
— Зачем бросать? Я лучше придумала, — сказала Козима и подошла к боковой стене. — Я наткнулась на палку, когда лезла сюда. У неё раздвоенный конец, — должно быть, палка для походной кровати. А что, если мы сделаем из неё рогатку?
— А где взять резинку?
— Я сниму подвязки. Но сперва найдём палку.
Они нашли её среди шестов и жердей, предназначавшихся для походных кроватей. Раздвоенный конец был толстоват, но вполне годился. Козима сняла круглые подвязки, перекусила нитки, которыми были сшиты их концы, и, связав обе резинки между собой, привязала всю полосу к рогатке.
— Так себе рогатка, — сказал Дик. — И узел будет мешать. Но, пожалуй, я смогу выстрелить в заросли камнем, лишь бы он не был велик.
Они принялись обшаривать пол, но там валялись только голыши, слишком маленькие для их цели. Наконец возле стены они нашли вполне подходящий ком засохшей глины. Дик ещё немного отодвинул дощечку, приставил рогатку прямо к отверстию, натянул резинку и выстрелил комом глины. Тот вылетел и, шурша, упал в кусты.
Дик и Козима ждали, затаив дыхание. Потом с восторгом увидели грузную фигуру, которая шла по площадке к зарослям.
— Бежим! — сказала Козима и от волнения схватила Дика за руку. Она бросилась к парусиновой стене. Дик приподнял её, и Козима выползла наружу. Дик немедленно последовал за ней. Они обогнули сарай, кучи пустой породы, пробежали мимо лачуг, перебрались по доскам через канаву и очутились на большой дороге.
— Всё в порядке! — воскликнул Дик. — Козима, ты спасла мне жизнь!
— Ох, я так напугалась! — ответила Козима. — А я-то думала, что я храбрая.
— Ты самая храбрая девочка на свете, — настаивал Дик.
— Пф! — сказала Козима. — Такой храброй может быть любая девчонка. Нет, никуда я не гожусь. Когда я сперва не нашла тебя, то уже готова была убежать, только этот великан вернулся и помешал мне. Тебе хотелось бы сейчас чаю?
— Да, но…
— Только ты не рассказывай тёте, что я так напугалась, иначе она всю жизнь будет донимать меня.
— Конечно, я не скажу ей ничего подобного. Это было бы неправдой. Если бы ты знала, от чего ты меня спасла!
— Я бы хотела, чтобы ты написал об этом моей кузине в Баварию. Она отвратительная девчонка и никогда не поверит, если я сама напишу ей.
— Но я с ней не знаком.
— Да. Тебе она, конечно, тоже не поверит. Отвратительнее нет девчонки на свете. Носит очки, и уши у неё торчат. Ох, Дик, как я напугалась! Видно, леди Макбет из меня не получится, а она всегда была моей любимой героиней.
Разговаривая, они быстро шли по дороге к центральной части городка.
— Светает, — сказал Дик. — Ты, должно быть, ждала целую вечность.
— Во всяком случае, мне так показалось, — созналась Козима. — Я была рада, что мне холодно и неудобно, иначе я уснула бы.
Они шли теперь вдоль западного склона холма, на котором были расположены правительственные войска.
— Прислушайся, — сказал Дик. — Слышишь, там какой-то шум? И свет вспыхнул. Вот ещё раз.
Один за другим вспыхнули огоньки и погасли.
— Готов поклясться, что я видел фигуры солдат! — воскликнул Дик. — Видел, как сверкнули штыки. Козима, это, может быть, готовится внезапное нападение на наш лагерь! А там и не подозревают об этом.
Глава 19. Лагерь «Эврика»
Козима хотела бежать вместе с Диком в лагерь и предупредить о готовящемся нападении, но Дик воспротивился этому со всем пылом, на какой только был способен. Ей следует вернуться, говорил он, и успокоить миссис Вертхайм. Она должна также разбудить доктора Кенворти и передать ему, что нужно немедленно собрать старателей, которые спят кто где, в хижинах и палатках. Оставшиеся в Балларате рудокопы из Крезвика тоже разбрелись по постоялым дворам и винным лавкам; следовало собрать и их. Если эта помощь не подоспеет вовремя, немногочисленные повстанцы в лагере едва ли сумеют оказать сопротивление нападающим.
Вторая половина доводов Дика подействовала на Козиму. Она сказала, что сама найдёт дорогу, и побежала домой. А Дик, позабыв о своих злоключениях, устремился к западным холмам, в лагерь. Но он так спешил и так хотел сократить путь, что, заблудившись, сперва наткнулся на болото, а потом чуть не упал в заброшенную шахту.
Он кинулся в обход, но вторично сбился с пути и беспомощно блуждал в лабиринте надшахтных построек, куч пустой породы и палаток, из которых доносилось хриплое дыхание спящих. Ему пришло в голову поднять тревогу и разбудить золотоискателей, но тогда пришлось бы потратить много времени на объяснения, а оно было дорого. Он должен предупредить лагерь, где собрались почти все вожаки восстания, охраняемые лишь несколькими отрядами.
Дик тяжело дышал, изнемогая от усталости, и только мысль об опасности, нависшей над великим делом, поддерживала его. Казалось, он вечно будет плутать в этом хаосе; а солдаты тем временем всё ближе и ближе подкрадываются к лагерю и окружают его. Если им удастся захватить или убить командиров, что будет с восстанием?
Он понимал, что атакующие должны начать наступление до рассвета, иначе оно неминуемо будет отбито сбежавшимися повстанцами. Такая победа чрезвычайно ободрила бы старателей не только в Балларате, но и во всей провинции Виктория и даже в Новом Южном Уэльсе.
Уже светало, когда Дик добрался до подножия холма Эврика. Он различал на левом фланге цепи наступающих, отряды «красных мундиров» в боевом порядке, а вдали ещё около сотни конных полицейских. Потеряв надежду достичь лагеря вовремя, Дик сунул руку за револьвером, чтобы предупредить старателей об опасности выстрелами. Но револьвера не было, его взял Томми. Потеряв надежду, Дик всё-таки продолжал мчаться вперёд, думая только о том, чтобы присоединиться к кучке повстанцев на вершине холма.