Страница 21 из 36
– Значит, они все умерли, — сказал Португалец.
В тоске он забрел к Торрелли, но Торрелли не жаловал людей, у которых не было ни денег, ни ценных вещей, и Большой Джо не нашел у него утешения. Однако Торрелли все-таки сообщил eмy, что Дэнни получил в наследство дом в Тортилья-Флэт и что все его друзья живут теперь у него.
Большого Джо охватила нежность к друзьям и горячее желание увидеть их. Вечером он отправился на холм в Тортилья-Флэт, чтобы отыскать Дэнни и Пилона. Пока он поднимался по крутой улочке, уже совсем стемнело, и тут навстречу ему попался Пилон, спешивший куда-то с озабоченным видом.
– Здравствуй, Пилон. А я как раз иду к тебе.
– Здорово, Джо Португалец, — торопливо сказал Пилон. — Где ты пропадал?
– В армии, — ответил Джо.
Мысли Пилона были заняты другим.
– Ну, мне пора, — бросил он.
– Я пойду с тобой, — сказал Джо.
Пилон остановился и смерил его взглядом.
– А ты помнишь, какая сегодня ночь?
– Нет. А какая?
– Сегодня канун дня святого Андрея.
Тут Большой Джо Португалец понял все: это была ночь, когда все пайсано, за исключением тех, кто сидел в тюрьме, бродили до утра по лесу. Это была ночь, когда все погребенные в земле клады испускали слабое фосфорическое сияние. А сокровищ в лесу было спрятано немало
За двести лет Монтарей много раз подвергался нашествию врагов, и каждый раз люди закапывали свои богатства в землю.
Ночь была ясная. Пилон, как это иногда с ним случалось, сбросил с себя жесткую дневную скорлупу. В эту ночь он был идеалистом, дарителем даров. В эту ночь он выполнял благородную миссию.
– Ты можешь пойти со мной, Большой Джо Португалец, но если мы найдем клад, решать, что с ним делать, буду я. Если ты на это не согласен, то иди один и ищи свой собственный клад.
Большой Джо не умел самостоятельно расходовать свою энергию.
– Я пойду с тобой, Пилон, — сказал он. — А без клада я обойдусь.
Когда они вошли в лес, наступила ночь. Их ноги ступали по ковру из опавшей хвои. И Пилон понял, что ночь эта совершенна. Небо подернулось туманной дымкой. и лунный свет между деревьями колыхался, как легкая газовая ткань. Исчезла четкость форм, которую мы привыкли отождествлять с реальностью. Стволы сосен казались не черными деревянными колоннами, а мягкими полупрозрачными тенями. В неверном свете смутные пятна кустов непрерывно меняли свои очертания. В такую ночь привидения могли смело разгуливать по земле, не страшась людского неверия, ибо это была колдовская ночь и ее чарам не поддался бы лишь самый тупой и нечувствительный человек.
Иногда Пилону и Джо встречались другие искатели кладов, без устали выписывавшие среди сосен сложные зигзаги. Они шли молча, опустив голову, и не окликали встречных. И кто мог сказать, все ли они были живыми людьми из плоти и крови? Джо и Пилон знали, что по лесу бродят и призраки тех, кто когда-то закопал тут клады, ибо в канун дня святого Андрея они возвращаются на землю присмотреть, чтобы никто не тронул их золота. На шее Пилона поверх одежды висела ладанка с изображением его святого, и поэтому он не боялся духов. Большой Джо шел, сложив пальцы крестом. Хотя их и одолевал страх, они знали, что надежно защищены от таинственных сил этой ночи.
Пока они ходили так, поднялся ветер, и по бледному лунному диску, словно вода, чуть замутненная серой акварельной краской, заструился туман. Зыбкий туман привел в движение лес: каждое дерево тихонько кралось куда-то, и бесшумно, как большие черные кошки, кружили кусты. Вершины деревьев хрипло шептались на ветру, предсказывали судьбу, пророчили смерть. Пилон знал, что лучше не слушать речи деревьев. Провидение будущего никому еще не приносило добра, а кроме того, этот шепот нес погибель человеческим душам. Пилон не стал слушать речи деревьев.
Он зигзагами шел по лесу, а Большой Джо шел рядом с ним, словно громадный настороженный пес. Одинокие безмолвные люди проходили мимо и шли дальше, не окликнув их; и мертвецы бесшумно проходили мимо и шли дальше, не окликнув их.
Далеко внизу, на маяке, завыла в сгустившемся тумане сирена; она рыдала, изливая свою печаль по всем славным кораблям, разбившимся на безжалостном рифе, и по всем тем, которым еще суждено было там разбиться.
Пилон содрогнулся, и ему стало холодно, хотя ночь была теплой. Еле слышным шепотом он начал читать «Ave Maria».
Им встретился серый человек, который шел, опустив голову, и не окликнул их.
Минул час, а Пилон и Большой Джо все еще бродили по лесу так же неприкаянно, как мертвецы, которыми была полна эта ночь.
Вдруг Пилон остановился. Его рука нащупала локоть Джо.
– Видишь? — шепнул он.
– Где?
– Вон там, прямо впереди.
– Кажется, вижу.
Пилону мнилось, что он видит смутный столп бледно-голубого света, исходящий из земли в десяти ярдах перед ним.
– Большой Джо, — прошептал он, — найди две палки фута в три длиной. Я боюсь отвести глаза. Я могу его потерять.
Он стоял, как пойнтер над дичью, а Большой Джо кинулся за палками. Пилон слышал, как он отломил две сухие сосновые ветки. Потом раздалось потрескивание — это Большой Джо очищал ветки от сучков. А Пилон по-прежнему смотрел на бледное призрачное сияние. Оно было таким слабым, что порой вовсе исчезало. Иногда Пилону казалось, что оно ему только чудится. Он не отвел взгляда, когда Большой Джо сунул ему в руку две палки. Пилон сложил палки под прямым углом и медленно пошел вперед, держа перед собой крест. Когда он приблизился, свет словно растаял, но Пилон уже заметил там, откуда он пробивался, совершенно круглую впадину в ковре из сосновых игл.
Пилон положил свой крест на эту впадину и произнес:
– Все, что лежит тут, принадлежит мне по npaвy открытия. Прочь, все злые духи. Прочь, души тех, кто зарыл клад. In nomine Patris et Filius et Spiritus Sanctil[13] — Тут он перевел дух и сел на землю.
– Мы нашли его, друг мой Большой Джо, — вскричал он. — Много лет я искал его, и вот нашел.
– Давай копать, — сказал Большой Джо.
Но Пилон досадливо помотал головой.
– Когда все духи свободно бродят по земле? Когда даже быть здесь опасно? Ты дурак, Большой Джо. Мы просидим тут до утра, потом заметим место, а копать будам завтра ночью. Света больше никто не увидит, потому что мы придавили его крестом. А завтра ночью никакой опасности уже не будет.
Теперь, когда они уселись на сухую хвою, ночь показалась им еще более жуткой, но крест, словно маленький костер, источал теплоту святости и спокойствия. Однако, как всякий костер, он грел их только спереди. А спины их были открыты холодной и злой нечисти, бродившей по лесу.
Пилон встал, очертил место, где они сидели, большим кругом и, замыкая его, оказался внутри.
– Да не переступит никакая нечисть этой черты, заклинаю ее именем пресвятого Иисуса, — проговорил он нараспев.
Потом он снова сел. И у него, и у Большого Джо стало легче на душе. Они слышали приглушенные шаги измученных, неприкаянных духов; они видели огоньки, мерцавшие на проходивших мимо призрачных фигурах; но спасительная черта надежно защищала их. Никакие злые силы ни здешнего, ни потустороннего мира не могли проникнуть в круг.
– А что ты сделаешь с деньгами? — спросил Большой Джо.
Пилон бросил на него презрительный взгляд.
– Видно, ты никогда не ходил искать кладов, Большой Джо Португалец, ведь ты даже не знаешь, как это делается. Я не могу оставить этот клад себе. Если я стану выкапывать его для себя, он будет уходить все глубже и глубже в землю, как устрица в песок, и не дастся мне в руки. Нет, так кладов не ищут. Этот клад я выкопаю для Дэнни.
Вся жившая в Пилоне мечта об идеальном вырвалась наружу. Он рассказал Большому Джо, как добр был Дэнни к своим друзьям.
– А мы ничего для него не делаем, — говорил он. — Мы не платим за жилье. Иногда мы напиваемся и ломаем мебель. Мы деремся с Дэнни, когда злимся на него, и обзываем его разными словами. Мы все очень плохие, Большой Джо. И вот все мы — Пабло, и Хесус Мария, и Пират, и я — потолковали между собой и кое-что придумали.
13
Во имя отца и сына и святого духа! (лат.).