Страница 10 из 13
В конце апреля 1097 года началась подготовка к взятию Никеи, хотя армии Роберта Нормандского и Стефана Блуаского еще не прибыли. Момент был весьма подходящим, поскольку турецкий султан Килич-Арслан в это время находился далеко от Никеи и после столкновений с чернью Петра Пустынника с презрением относился к любым возможным атакам западного войска.
Около 26 апреля 1097 года Годфруа Буйонский возглавил армию, вышедшую из лагеря крестоносцев в Пелекануме. К ней очень скоро присоединился Петр Пустынник и его уцелевшие спутники. Крестоносцев также сопровождали византийские войска, которые должны были служить проводниками, советниками и оказывать всевозможную инженерную помощь. Крестоносцы прошли Киветот, где завершился Крестьянский крестовый поход, перешли через горный хребет и 6 мая подошли к Никее. Первое впечатление крестоносцев от Никеи было каким угодно, но только не обнадеживающим. Город был прекрасно укреплен. Стены протяженностью четыре мили и 240 башен были заняты сильным гарнизоном. Город имел форму пятиугольника, и его западные стены поднимались прямо из вод озера Асканиус.
Первые отряды армии крестоносцев заняли позиции на востоке и западе города. С подходом остальных отрядов крестоносцы постепенно окружили город. 14 мая началась осада.
Осада и взятие Никеи
[43]
14 мая 1097 года, в праздник Вознесения, мы начали со всех сторон атаковать город, возводить осадные башни и боевые машины, с помощью которых могли сбить башни на стены. Через два дня кровопролитных боев мы сумели проникнуть через стену. Турки в городе послали гонцов к другим турецким силам [44] , чтобы они освободили город, и советовали им подойти к Никее и войти в город через южные ворота, поскольку на этой стороне города им ничто не грозит [45] .
В тот же день граф де Сен-Жилль и епископ Адемар со своими людьми заняли позиции у этих ворот. То есть это произошло в субботу после праздника Вознесения [46] . Граф, хранимый небесами и прославившийся силою оружия, подходил со своей армией с другой стороны, когда наткнулся на передовой отряд приближающихся турецких войск. Защищенный со всех сторон знаком креста [47] , граф бросился на врага, разбил его и обратил в бегство. В столкновении было убито много врагов. Тем временем оставшиеся турки, радующиеся своей кажущейся победе, подошли на помощь передовому отряду. Они даже принесли с собой веревки, которыми намеревались связать нас, когда возьмут в плен и поведут в Хорасан. Веселясь, они начали один за другим спускаться с вершины горы.
Но когда они спускались, наши люди рубили им головы. Наши люди, используя пращу, забрасывали головы убитых турок в город, наводя ужас на солдат турецкого гарнизона.
Граф де Сен-Жилль и епископ Адемар посоветовались между собой, как разрушить башню, расположенную как раз напротив их лагеря. Были выделены люди, которые должны сделать подкоп. Их охраняли лучники и арбалетчики. Люди докопали до основания стены и подперли ее бревнами и столбами. Вечером они подожгли деревянные подпорки. Ночью башня рухнула, но, поскольку было темно, атаковать турок сразу было невозможно. А тем временим турки начали работы по возведению стены. Они работали так споро, что к рассвету пролом в стене был ликвидирован.
В это время прибыли Роберт Нормандский, граф Стефан [48] и многие другие, в том числе Роджер Барневильский [49] . Боэмунд был первым, Танкред – за ним.
Следующим был герцог Годфруа, а затем граф Фландрский, за ним Роберт Норманн. Потом прибыл граф де Сен-Жилль и епископ Ле-Пюи. Теперь вся армия собралась в этом регионе, и он был так плотно осажден, что никто не мог в него войти или его покинуть. Воинство Христово было бесчисленным, и, я думаю, никто раньше не видел и никогда не увидит сразу столько выдающихся рыцарей.
С одной стороны города располагалось большое озеро [50] , через которое ходили турецкие суда, способные попасть в город и выйти из него. Они привозили корм для скота, лес и многие другие грузы. Наши лидеры собрались вместе и договорились послать гонцов в Константинополь, чтобы попросить императора отправить суда в Киветот, где есть гавань. Они также попросили собрать волов, чтобы суда можно было перетащить через горы и леса к озеру. Просьбы были довольно быстро выполнены. Император также приказал своим туркополам сопровождать суда. Когда суда были доставлены к озеру, было решено выждать время, прежде чем спускать их на воду. Когда наступила ночь, корабли с хорошо вооруженными туркополами вошли в озеро и строем направились в город. Турки были изумлены, увидев их, но сначала они не знали, какие солдаты на корабле – турецкие или императорские. Когда турки поняли, что корабли принадлежат императору, они начали стенать и рыдать и были напуганы до смерти. Франки, с другой стороны, ликовали и славили Господа нашего.
Когда туркам стало ясно, что помощь со стороны других турецких сил больше невозможна, они направили посла к императору. Они предложили ему добровольно сдать город, если он позволит им уйти вместе с женами, детьми и пожитками. Император, исполненный тщеславия и злобных мыслей, приказал позволить туркам уйти из города невредимыми и доставить их в Константинополь. Он усердно заботился о них, чтобы они были готовы воспрепятствовать франкам [51] .
Мы провели семь недель и три дня в этой осаде [52] , и в ней многие наши люди стали мучениками. С радостью и ликованием они отдавали свои счастливые души Богу. Многие выходцы из бедных классов умерли с голоду во имя Господа. Их души были с торжеством доставлены в рай, где они получили одежды мучеников «и возопили они громким голосом, говоря: «Доколе, Владыка Святой и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? Аминь» [53] .
VII
Капитуляция Никеи дала крестоносцам шанс сделать передышку и пополнить запасы. В течение недели армия отдыхала вблизи Никеи, прежде чем двинулась дальше. Ее лидеры, посовещавшись, приняли решение для второй стадии экспедиции разделить армию на две группы. Одна пойдет за другой на расстоянии дня пути. Передовая группа состояла из норманнских рыцарей с юга Италии, а также из Нормандии, Бретани и Фландрии. Во вторую группу вошли франкские рыцари из Прованса, Лотарингии и Иль-де-Франса. Разделенная таким образом армия направилась в Дорилей. Первым отрядом командовал Боэмунд, вторым – Раймунд де Сен-Жилль.
А тем временем Килич-Арслан и его люди узнали о судьбе Никеи и решили отомстить за свои потери. Реорганизовав свои силы и заручившись новыми союзниками, турецкий султан и его армия заняли позиции в долине неподалеку от Дорилея. Там они находились в засаде, ожидая прихода ничего не подозревавших западных рыцарей.
1 июля 1097 года первый отряд армии, который вел Боэмунд, попал в турецкую ловушку.
Битва при Дорилее
[54]
На третий день [55] турки устроили яростную атаку на Боэмунда и его спутников. Они беспрерывно кричали, издавая какие-то дьявольские звуки, уж не знаю как, на своем языке [56] . Когда мудрый Боэмунд издалека увидел бесчисленное множество турок, издававших воинственные крики, он сразу приказал всем рыцарям спешиться и разбить палатки. Прежде чем это было сделано, он обратился к своим солдатам: «Мужественные солдаты воинства Христова! Нас ждет трудное сражение. Наступайте на врага смело, и пусть пехота ставит палатки быстро и аккуратно!»
К тому времени, как все это было сделано, турки уже окружили нас со всех сторон. Они напали на нас, рубя и круша, осыпая стрелами. И хотя мы едва ли могли отбить их атаку или даже удержаться под давлением столь сильного неприятеля, тем не менее мы не отступили. Наши женщины стали для нас сущим благословением в тот день. Они приносили питьевую воду воинам, подбадривали бойцов и защитников. Мудрый Боэмунд сразу же приказал другим, а именно графу Сен-Жиллю, герцогу Годфруа, Гуго Французскому, епископу Ле-Пюи и всем остальным солдатам Христа поспешить на поле боя. Он сказал: «Если они хотят драться сегодня, пусть выступают главными силами». Сильный и смелый герцог Годфруа и Гуго Французский пошли вперед со своими силами. Епископ Ле-Пюи последовал за ними со своими войсками, а замыкающим был граф де Сен-Жилль и его армия.