Страница 21 из 57
Лиса чувствовала горькую правоту Галя, слишком хорошо чувствовала. Но и Хаша было жаль, так жаль, что в душе кипел огонь злости и ярости от собственного бессилия. Даже еда не лезла в горло, не смотря на то, что горячий суп пах пряными травами, а мясо очень аппетитно дымилось. Лиса лишь хлебала молоко и наблюдала, как Галь напоил чем-то густым, темно-бардовым и Хаша и Ошку, обоих растер какой-то прозрачной, резко и приятно пахнущей мазью и велел Ошке забраться под одеяло в его кровать. После покидал в печь и его одежду.
-- В чем же мы повезем Ошку? -- не удержалась от вопроса Лиса. -- Зачем сжигать его вещи? Сейчас, поди, не лето, чтобы с голым животом бегать.
-- Пойду сейчас и куплю. Те лохмотья, что были на нем, от стирки совсем расползутся. И ты тоже выглядишь грязной, и тебе бы тоже неплохо помыться и переодеться.
-- У меня есть запасная одежда, -- ответила Лиса, -- а грязные мы, потому что были в дороге.
-- Оно понятно, не обижайся, -- более мягко ответил Галь, -- я схожу за одеждой, а ты смотри за мальчиками. Если вдруг Хаш начнет потеть -- и это будет хорошо -- то вытирай пот ему чистой тряпочкой, вот этой. Смотри... Я не спросил твое имя. Как тебя зовут?
-- Лисаэн. Но все зовут просто Лиса, -- суэмцам говорить только правду. Не забыть бы...
-- Это наше имя. Почему тебя так назвали? У тебя в роду есть кто-то из Суэмы?
Лиса слышала, что у суэмцев родовые связи очень сильны, и своих они никогда не бросают. И сейчас ей вдруг сильно захотелось, чтобы так оно и было, чтобы кто-то из ее рода происходил из этой благословенной страны, и это дало бы ей особые привилегии, возможность принадлежать избранному народу.
-- Нет. Просто отец тогда посчитал, что это имя принесет мне удачу в жизни. И потому так назвал.
-- А, да... -- Разочарованно протянул Галь, накидывая на себя плащ, -- У вас же все должно приносить удачу, я и забыл. Амулеты, браслеты, имена... Ладно, смотри, Лиса, за братьями. Я скоро вернусь.
-- А есть ты не хочешь? -- некстати спросила Лиса.
-- После приду и поем.
Глава 12
Галь вернулся довольно скоро. Кинул на табурет мешочек с вещами, спросил:
- Как Хаш? Не пришел в себя?
Лиса покачала головой. Не приходил, и не потел. Щеки его стали совсем пунцовыми, глаза и губы припухли. Дышал он часто, короткими рваными вдохами, как будто боролся за каждый глоток воздуха. Ошка спал и наоборот, казался слишком бледным по сравнению с братом. Даже загар куда-то пропал. Только бы этот не заболел.
- Плохо дело, - ответил Галь.
Лиса сидела на корточках у печи и подкладывала поленца. Суп и овощи остывали на столе, раскрошенные ломти хлеба сохли на подносе. Есть ей не хотелось совсем, веки отяжелели и страшно клонило в сон. Сейчас бы свернуться калачиком прямо у печи и не думать ни о чем. Пусть теперь Галь заботиться о братьях, он ведь сам вызвался помочь. Он и поможет, недаром он суэмец...
- Может, ляжешь, поспишь? Вы где ночевали прошлой ночью? В оврагах? - Галь посмотрел на Лису пристально, скинул с себя плащ.
- Нигде, - пробормотала в ответ Лиса.
- Тогда ложись и спи. Я выйду ненадолго, а когда приду - чтобы ты была под одеялом . Укройся одеялом поплотнее и отдыхай, - Галь вдруг улыбнулся как-то смущенно и вышел.
Ладно, в кровать - так в кровать. Лиса сдернула с себя пропахший дымом, сосновыми ветками и дождем кафтан, длинную юбку, всю заляпанную грязью, плотные шерстяные штаны, от которых временами страшно чесались ноги. Оставила под кроватью любимые суэмские ботинки и нырнула под одеяло. Ей действительно очень хотелось спать.
Снов не было. Даже крыс не являлся. Просто вязкая уютная, теплая темнота, сквозь которую временами прорывался чей-то знакомый голос. Поворачиваясь с боку на бок, Лиса никак не могла понять, кто это говорит, да и не хотела. А когда проснулась, то вокруг была сумрак, освещаемый лишь одной свечой да слабыми отблесками из печи.
Галь стоял на коленях у кровати, держал ладонь на лбу Хаша и временами приговаривал:
- Только бы ты поправился, мальчик. Да пошлет тебе Создатель сил, да прибудет с тобой Его милость.
Да, именно этот голос Лиса слышала во сне. Галь все время просил Создателя об исцелении Хаша? Вот просто так? Без помощи Праведных Отцов, без ритуала, без особого служения? Да как же услышит его Создатель? Не услышит и не поможет. Или у суэмцев есть какие-то свои тайны, и они могут обращаться к Богу просто так, как к своему хорошему другу?
Лиса закрыла глаза. Как бы там ни было, но слушать тихий, полный внутреннего волнения голос Галя было приятно. Словно успокаивающее заклинание, звуки его молитв унимали тоску и тревогу, давали надежду. И Лиса вновь погрузилась в сон, подумав напоследок, что это хорошо и правильно сейчас молиться. Кто еще помолиться за Хаша?
Но молитвы суэмца не были услышаны. Ранним утром, разлепив веки Лиса увидела примятые пустые подушки в том месте, где еще ночью лежал Хаш. И сидящего Ошку, дрожащего, лохматого и растерянного.
- Ушел Хаш в мир невидимых, - проговорил Ошка, хлопнул ресницами и вдруг всхлипнул.
- Как ушел? - хрипло спросила Лиса, поднялась, протерла глаза.
- Вот так. Галь унес его куда-то, сказал, что надо предать земле по суэмскому обычаю.
- Создатель не услышал его молитв? - снова задала вопрос Лиса, теперь уже самой себе. И почувствовала страшную усталость и разочарование.
Перед смертью все равны, ни у кого нет власти. Даже у Создателя, наверное. И где теперь маленький Хаш? Только пару ночей назад сидел у костра и трескал картошку, вытирая пальцы о траву, а сейчас его нет. Не скажет ничего, не поругается со страшим братом, не улыбнется и не шмыгнет носом, как обычно. Куда же делся веселый Хаш? Неужто пропал навсегда, исчез в мире Невидимых?
Смерть понять невозможно, Лиса никак не могла к ней привыкнуть. Вот, только что лежал на кровати зеленоглазый мальчик - и уже нет его. Когда-то у Лисы были мать и отец, любили ее, защищали, заботились - и их тоже нет. И когда-то обязательно наступит время, когда не будет на земле Лисы. Кто о ней вспомнит тогда? Кто пожалеет? Кто оплачет?
Братья вспомнят. Дайн и Лейн - они о старшей сестре не забудут никогда. И Лиса их не забудет. И сделает все, чтобы вернуться и выручить их. Надо сделать все, что только возможно. Добраться до Суэмы, найти библиотекаря. Осталось совсем немного.
Лиса вскочила с кровати и принялась одеваться. Но едва она затянула завязки на юбке, как в дверь пару раз стукнули, и она открылась. Галь выглядел хмурым и озабоченным.
- Сегодня еще до вечера мы должны быть в Суэме. Ошка, ты как? Голова не болит?
- Голова? - Ошка поднял сухие глаза, посмотрел на Галя и спросил: - Куда ты дел брата?
- Предал земле. Помолился за него. Создатель принял твоего брата, и однажды, если ты будешь верить - вы встретитесь. Но хотелось бы, чтобы не прямо сейчас, не в ближайшее время.
- Создатель не примет Хаша, он же из нагорского рода, - напомнил Ошка.
- После смерти это не имеет значения. Душа всегда принадлежит Создателю. Вот ходит теперь Хаш по далеким лугам, слушает пение птиц и все кажется ему удивительным и чудесным. Но тебя так просто я не отпущу. Так что, одевайся. Я купил для тебя куртку, штаны теплые, рубашку и вязанный жилет. В этом ты не замерзнешь. И для тебя, Лиса, купил штаны и куртку. А то в этой юбке тебе неудобно будет ехать верхом. Да и грязная она, выстирать надо бы... Или сжечь, чего уж там...
Лиса спорить не стала. Раз он берется довезти их обоих до Суэмы - то нечего и возражать. Конечно, Праведный Отец и рыцари ордена учили, что женщине негоже ходить в штанах или с непокрытой головой. И негоже глазеть на мужчин, но Лисе не привыкать нарушать правила.
Галь снова вышел, и Лиса переоделась. Ошка же завалился на подушки, закрыл глаза да так и лежал, не двигаясь и не издавая ни звука.