Страница 205 из 228
суток».
Вообще-то 19—20 июня в западные округа пришел приказ ГШ о приведении ВВС
округов в повышенную боевую готовность. И хотя маршал Захаров в неизданной книге не
написал об этом приказе, но о нем сегодня мы знаем из других источников. Знали или нет
рядовые летчики ОдВО об этом приказе? Сложно сказать — не так много воспоминаний этих
летчиков осталось. А те, кто писал, то в основном уже после «воспоминаний» Жукова. А
«противоречить» Жукову и официальной версии они уже не могли. Но о приказе точно должны
были знать мичугины и именно за пару суток до 22 июня. Если им, конечно, этот приказ из
Москвы по ВВС поступил. Опять же если только в ОдВО Тимошенко и Жуков не «забыли»
отправить приказ о приведении в боевую готовность 19 июня.
Ведь директиву, например, о начале вывода дивизий второго эшелона от 11—12 июня в
ОдВО из ГШ не отправляли. Дивизии ОдВО начали выводить по телеграмме ГШ с разрешением
на вывод… по заявке командования ОдВО М. Захарова еще от б июня. Так что — нужны
шифровки ГШ за эти дни…
«В директиве Наркома обороны и начальника Генерального штаба, посланной в ночь на
22 июня в западные приграничные округа, предписывалось:
“…Б) ПЕРЕД РАССВЕТОМ 22.6.41 г. РАССРЕДОТОЧИТЬ ПО ПОЛЕВЫМ
АЭРОДРОМАМ ВСЮ АВИАЦИЮ, В ТОМ ЧИСЛЕ И ВОЙСКОВУЮ, ТЩАТЕЛЬНО ЕЕ
ЗАМАСКИРОВАТЬ;
В) ВСЕ ЧАСТИ ПРИВЕСТИ В БОЕВУЮ ГОТОВНОСТЬ…”
На исходе ночи с 21 на 22 июня одновременно с передовыми отрядами фашистских
наземных войск начала боевые действия и вражеская авиация. Массированными действиями с
воздуха противник намеревался блокировать стационарные аэродромы и вывести из строя
значительную часть самолетов. Однако этим намерениям не суждено было осуществиться:
большая часть авиационных полков находилась на полевых аэродромах, остальная сумела
выйти из-под удара и немедленно вступить в борьбу с противником. <…>
Находясь в полевых условиях, штаб ВВС ОДВО заранее установил связь с частями и дал
им необходимые указания. Вот почему массированный налет вражеской авиации на рассвете 22
июня оказался малоэффективным…»
И это совершенно верно — указание на рассредоточение авиации в ОдВО отдали
вовремя, и рассредоточение до первых налетов было проведено. В результате в первые налеты
таких потерь, какие понесла авиация КОВО, ЗапОВО и ПрибОВО, в Одесском ВО не было.
А теперь посмотрим, что написал в те же годы человек, к Сталину относящийся с
огромным уважением. Маршал А.И. Покрышкин, начинавший войну в ОдВО. Возьмем для
сравнения две его книги. Одна — издания 1986 года, другая вышла в 1980 году. Покрышкин
А.И. Познать себя в бою. — М., 1986 г. Гл. «Первые победы, первые неудачи»:
«Частые звенящие звуки подхватили с постели.
Били в рельсу. Тревога! Привычно нащупывал в темноте одежду и сапоги. А рядом —
топот пробегающих мимо палатки авиаторов полка. Дьяченко, посмотрев на меня с постели,
недовольно проворчал:
— Ну что вы вскочили? Дома надоели учебные тревоги, и здесь не дают поспать. Какое
отношение мы имеем к делам этого полка?
— Прекрати болтать! Быстрее одевайся! Догоняй нас. Мы пошли на КП, — предупредил
я товарища.
Действительно, в последнее время учебные тревоги объявлялись часто. И это как-то
притупило настороженность. Но сегодня меня эти сигналы заставили вспомнить разговор с
хозяином квартиры в Бельцах. Быстро прибежал на КП полка, расположенный на границе
летного поля. Здесь — большая группа летчиков. Они получали указания от начальника штаба
полка. А над аэродромом нарастал гул моторов. Сомнений не было — идет рассредоточение
самолетов. Чувствовалось напряжение во всем. Оно сразу передалось и мне. Протиснувшись к
начальнику штаба, спросил:
— Что случилось? Боевая или учебная?
— Война! На границе уже идут бои. Может быть удар по аэродрому…»
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
373
Как видите, тревога была объявлена в темноте — до первых налетов в этом округе, что
начались около 3.30 утра 22 июня. Светало в тот день в этих местах примерно в это же время —
около 3.30 утра. Но подняли летчиков на этом достаточно тыловом аэродроме именно в темноте,
т. е., видимо, не позже 3.00. Что подтверждает слова Захарова — приказ о боевой тревоге пошел
«во все гарнизоны» около 2.00. А вот что Покрышкин пытался рассказать о том, что приведения
в боевую готовность 19—20 июня в его авиадивизии не было — отсутствовали командиры в
иап:
«Я остался один, проклиная последнюю перегонку МиГов… Вот только теперь я
отчетливо представил события на аэродроме в Бельцах, которые сообщил работник штаба перед
отлетом. Как все нелепо получилось! В первый день войны в нашей эскадрилье отсутствовало
два звена, причем наиболее подготовленных. Кто в этом виноват? <…>
Звено Валентина Фигичева, базируясь недалеко от города Унгены, несло в канун войны
боевое дежурство и имело цель перехватывать нарушителей границы (подобное дежурство
было во всех запокругах. — Авт .). В четверг гитлеровский разведчик углубился на нашу
территорию. Звено обстреляло его. Это вызвало гнев командира дивизии. В субботу в Пырлицу
для наведения порядка в звене Фигичева по приказу генерала Осипенко были направлены
командир полка В. Иванов и командир эскадрильи Ф. Атрашкевич. Кроме того, в Кишинев был
вызван командир звена Селиверстов. Вот и получилось, что, когда грянула война, в полку не
оказалось командира, многих командиров эскадрилий и звеньев, подразделения были
разбросаны.
Отсутствие на аэродроме утром 22 июня двух звеньев и Ф. Атрашкевича, а всего восьми
наиболее подготовленных летчиков, привело к потере боеспособности эскадрильи.
Находившиеся на аэродроме пять рядовых летчиков, не прошедших еще полностью
переучивания на МиГ-5, во главе с адъютантом эскадрильи Семеном Овчинниковым и
командиром звена Константином Мироновым сделали все, чтобы отразить налет большой
группы бомбардировщиков, прикрытых “мессершмиттами”. Но силы были неравные.
Предотвратить удар по аэродрому не удалось. Гитлеровцы потеряли три самолета, но в бою
погиб и Овчинников…»
В книге «Небо войны» (М., 1980 г. Гл. «Вступление») Покрышкин также описывает, что
со своим звеном (три летчика), перегоняя новые МиГи с тылового аэродрома на свой, он был в
ту ночь не на своем аэродроме. Задержались они на три дня на аэродроме недалеко от г.
Григориополи. Но утром 22 июня они все же вылетели в сторону своего аэродрома:
«Добрались до Маяков и удивились: на аэродроме тихо, спокойно. Все самолеты
рассредоточены в кукурузе и замаскированы. Летное поле свободно. Совершив посадку, первым
заруливаю машину в кукурузу.
Дьяченко и Довбня ставят свои МиГи рядом с моим.
— Забыли, что война? — прикрикнул я на них. — Зачем выстраиваетесь, как на параде!»
Выходит, пункт о рассредоточении авиации из «Директивы № 1» до первых налетов был
выполнен. А это значит, Мичугин действительно выполнил приказ Захарова о рассредоточении
самолетов на аэродромах до налетов немецкой авиации и передал его в авиадивизии.
Однако не все так гладко было и в ОдВО. Похоже, приказа о приведении в боевую
готовность авиации 19—20 июня в ОдВО не было. Либо не поступало из Москвы, либо его
срывали уже на местах…
«Вчера командир дивизии приказал Иванову и комэску Атрашкевичу немедленно
отправиться в Пырлицу и разобраться, почему Фигичев нарушил границу, преследуя немецкого
разведчика. Иванов вылетел на УТИ-4. Атрашкевич выехал на автомашине. <…>
Вот так ситуация! Командиров на аэродроме нет, некоторых летчиков тоже…
— Бельцы? Бельцы? — слышится голос майора Матвеева. <…>