Страница 181 из 228
После полудня вторых суток рекогносцировки (было это в субботу 21 июня) севернее
Перемышля я увидел, как появились восемь фашистских самолетов-разведчиков.
На сравнительно небольшой высоте они пересекли границу и, разбившись на пары,
направились в глубь нашей территории. Вели себя гитлеровские летчики более чем нагло: на
бреющем полете рыскали во всех направлениях, кружили над местами расположения войск, над
военными объектами, над дорогами. Уже сам этот факт методического ведения воздушной
разведки свидетельствовал о многом.
Окончив рекогносцировку, я решил, не заезжая в Дрогобыч, отправиться в Самбор к
командующему 26-й армией генерал-лейтенанту Ф.Я. Костенко поделиться своими мыслями,
доложить о результатах разведки. Но в Самборе меня ждало разочарование.
Командарма в штабе не оказалось, он был в войсках.
Принял меня начальник штаба армии полковник И.С. Варенников. Мой доклад о
тревожном положении на границе на него не произвел заметного впечатления. Доводы о
назревающей военной угрозе, не знаю, искренне или нет, он отвергал».
Обратите внимание на эту оговорку Рябышева: начштаба 26-й армии КОВО точно должен
был знать, что 19 июня для приграничной дивизии его армии (72-й гсд Абрамидзе) поступил
приказ ГШ на вывод дивизии в район ее рубежа обороны. Начштаба точно должен был знать,
что 20 июня Абрамидзе данный приказ получил и в нем было указано привести дивизию в
полную боевую готовность и вывести ее на соответствующий рубеж обороны к «24.00 21
июня»! После доклада комдива в присутствии командарма-26 в ГШ, что «“все подразделения и
части Вашего соединения… должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести
к 24 часам 21 июня 1941 года”, точно в указанный срок я по телеграфу доложил о выполнении
приказа. При докладе присутствовал командующий 26-й армией генерал-лейтенант Ф.Я.
Костенко, которому поручалась проверка исполнения»!
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
328
Однако начштаба армии как будто «не в курсе» данного приказа ГШ о приведении в
боевую готовность!
«— Ваши опасения более чем несостоятельны, — говорил Варенников. — Если бы дело
шло к войне, то нас официально поставили бы об этом в известность. Были бы запрещены
отпуска командирам и вывод артчастей на полигоны. Войска находились бы в состоянии
повышенной боеготовности. А ведь приказов об этом нет. Что касается фашистских самолетов,
то они и раньше летали. Быть может, это делают безответственные летчики. Так что же, палить
по ним? Пусть дипломаты регулируют такие дела…»
Примерно такие же показания об этом начштаба дал Рябышев, отвечая на вопрос
Покровского № 2 в 1953 году:
«Генерал-лейтенант Д.И. Рябышев (бывший командир 8-го механизированного корпуса).
Во второй половине июня мы получили приказ командующего войскам КОВО произвести
рекогносцировку дорог и мостов от района дислокации до государственной границы. 21 июня к
исходу дня она была закончена. По пути назад я заехал в штаб 26-й армии, где доложил
начальнику штаба об обстановке на границе, и высказал мнение о возможно скором
наступлении противника. Полковник И.С. Варенников отверг мои предположения и заверил, что
в случае обострения обстановки мы будем своевременно предупреждены. 1953 год» (ВИЖ № 5,
1989 г., с. 26).
Насколько известно, И.С. Варенников не попал в «застенки Берии» летом 1941-го.
Возможно, попал бы после подведения итогов по вопросам Покровского. Но! Этот генерал
сразу после войны арестовывался по «делу Жукова»! Как его порученец. Напомню: Жуков
приехал на Генштаб из КОВО в январе 1941 года.
А теперь заглянем в Википедию: Сталинградский фронт «1 января 1943 года, согласно
директивы Ставки ВГК от 30 декабря 1942 года, переименован в Южный фронт. Решением
Ставки Верховного Главнокомандования 28 сентября 1942 г. командующим фронтом был
назначен генерал-полковник AM. Еременко, членом Военного совета — Н.С. Хрущев,
начальником штаба — генерал-майор И.С. Варенников».
Варенников с апреля 1943-го был переведен в штаб Г.К. Жукова на должность старшего
помощника главнокомандующего по особо важным оперативным делам с присвоением звания
генерал-лейтенанта. Вместе с Жуковым Варенников участвовал во всех операциях вплоть до
Берлинской.
«Присутствовал при подписании акта капитуляции Германии. Служил старшим
помощником Главкома группы войск в Германии. Передав должность Главкома группы войск в
Германии Соколовскому, маршал Жуков и вместе с ним и И.С. Варенников прибыли в Москву
для прохождения службы в Главном штабе сухопутных войск».
Как говорится — «информация к размышлению».
Варенников, зная о пр. ГШ от 18 июня, Рябышеву в ответ на его беспокойство «вешал
лапшу на уши», был в лучших друзьях у Жукова.
«По окончании войны Иван Семенович преподавал в военной академии имени Фрунзе. В
те годы началась травля Жукова. И.В. Сталин и министр обороны Булганин обвинили Георгия
Константиновича в сепаратизме и бонапартизме. И, наконец, в 1947 году произошла для И.С.
Варенникова крупная неприятность.
Жукова сняли с должности Главкома сухопутных войск и направили командовать
Одесским округом, а Варенникова с группой генералов и офицеров, кто когда-либо работал с
Жуковым, арестовали. Всех их физически принуждали признаться в подготовке военного
заговора против сталинского руководства, организованного маршалом Жуковым. Этим делом
руководили Абакумов и Берия. После реабилитации работал в центральном аппарате
ДОСААФ…»
Наркома госбезопасности B.C. Абакумова арестовали 12 июля 1951 года (интриги в тех
делах кипели нешуточные), но Варенников и другие генералы были выпущены только после
смерти Сталина.
Почитаешь в Википедии такую биографию Варенникова — достойнейший генерал,
очередная невинная жертва сталинских репрессий. А нехороший генерал Рябышев в 1953 году, в
то время, пока «порученец» Жукова Варенников находился то в тюрьме, то в психушке,
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
329
«клеветал» на него. Однако сын донского казака Рябышев то же самое написал и в 1985 году,
когда готовил свою книгу. Меньше чем за месяц до смерти.
Тут есть один нюанс. Вроде бы по уставу начштаба армии Варенников не обязан ставить в
известность командира мехкорпуса 2-го эшелона обороны округа Рябышева о приказах НКО и
ГШ, касающихся приграничных дивизий. Как будто все верно. Но почему-то мне кажется, что
комкор генерал Рябышев тоже устав знал, и если сделал специальный акцент на поведении
начштаба 26-й армии, который так «странно» реагировал на его доклады, значит, были
причины. Как были причины подразумевать примерно то же самое и у человека, которого тем
более сложно обвинить в незнании устава, у маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского.
Ведь Рокоссовский и писал, что до командиров уровня корпуса просто не доводили
поступающие из Москвы приказы и директивы:
«…Стало известно о том, что штаб КОВО начал передислокацию из Киева в Тернополь.
Чем это было вызвано, никто нас не информировал.
Вообще должен еще раз повторить, царило какое-то затишье и никакой информации не
поступало сверху…» И из-за этого у генералов приграничных округов, по словам
Рокоссовского, и возникало «недоумение», никто «не мог разобраться, каков план действий
наших войск в данной обстановке на случай нападения немцев…». А ведь, к примеру, те же
разведсводки РУ ГШ до командиров уровня корпуса доводились до всех в обязательном
порядке, т. е. и начатые перемещения войск с 15 июня по ПП также в обязательном порядке
должны были доводиться до комкоров!
Рябышев: «Попрощавшись с начальником штаба армии, я выехал в Дрогобыч. Тревожные